ЖИЗНЬ ЯЗЫКА

Л.Б. ПАРУБЧЕНКО,
г.Барнаул

Когда пунктуационные правила неправы...

У орфографии назначение – передавать письменными знаками звучащую речь, и главное требование к ней – требование адекватного перевода. Русская орфография решает эту задачу вполне успешно благодаря фонематическому ее характеру, при котором буквы не передают звуков речи, а передают «звуки языка», т.е. фонемы. Такая орфография, ориентированная не на позиционные звуковые изменения, а на сущностные признаки языковых единиц, объективна и беспристрастна и – в большинстве своих написаний – безвариантна.

Иной характер у русской пунктуации. Пунктуация также призвана участвовать в переводе устной речи в письменную, но с существенными отличиями от орфографии: «...пунктуация имеет четкое назначение – передать читающему смысл написанного таким, каким он воспроизводится пишущим» (Валгина, 1979: 5). Таким образом, пунктуация уже по самому определению своему субъективна, а потому – и в этом ее принципиальное отличие от орфографии – в большинстве случаев с необходимостью вариативна.

Вариативность русской пунктуации имеет опору в коммуникативной и синтаксической многозначности, при этом лексико-грамматический состав высказываний может отражать многозначность двоякого типа.

1. Многозначность типа Казнить нельзя помиловать. Она показывает возможность неоднозначных отношений между элементами внеязыковой предметной ситуации, отражаемой высказыванием, возможность двоякого членения этой ситуации; ср.:

Казнить ик-2 , / нельзя помиловатьик-2. Улыбнувшисьик-3 , / ласково сказал ик-1. Она говорила
долго ик-1 , / только о нем ик-1. Ходить ик-3 – / долго не мог ик-1. Надя, чувствовала сестра ик-3, / не зря вызвала ее ик-1. Дайте мне другую ик-2 , / интересную книгу ик-2. Казнить нельзя ик-2 , / помиловать ик-2. Улыбнувшись ласково ик-3 , / сказал ик-1. Она говорила долго только о нем ик-1. Ходить долго ик-3 – / не мог ик-1. Надя чувствовала ик-1 : / сестра не зря вызвала ее ик-1. Дайте мне другую интересную книгу ик-2*.

2. Многозначность, связанная с субъективным планом высказывания, когда интонационные и пунктуационные варианты не обусловлены предметно-ситуативными реалиями, – они выражают различные субъективные смыслы, идущие от говорящего и пишущего.

Так, субъект речи может актуализировать или не актуализировать причинную или уступительную связь между фрагментами высказывания:

Привлеченные ярким светом ик-3 , / бабочки кружились около фонаря ик-1. Скошенная с утра ик-3 , / трава к полудню уже сухо шуршала под ногами ик-1. Привлеченные ярким светом_ бабочки ик-3 / кружились около фонаряик-1. Скошенная с утра трава ик-3 / к полудню уже сухо шуршала под ногами ик-2.

Придавать определению атрибутивное или предикативное значение:

Перемытые речной водой ик-3 , / песчаные косы поросли мать-и-мачехой и цветами ик-2. Сопровождаемый офицером ик-2 , / комендант вошел в дом ик-1. Перемытые речной водой песчаные косы ик-3 / поросли мать-и-мачехой и цветами ик-1. Сопровождаемый офицером комендант ик-3/ вошел в дом ик-1.

Усматривать или не усматривать уточнительное значение:

Вот тот ик-3 , / маленький ик-3 , / уже приближается к финишу ик-1. Далеко ик-3 , / в лесу ик-3 , / раздавались удары топора ик-1. Вон тот маленький ик-3/ уже приближается к финишу ик-1. (Валгина, Светлышева, 1994: 186) Далеко в лесу ик-3/ раздавались удары топора ик-1. (Розенталь, 1978: 112)

Выбирать между причинным и функциональным значением:

Задача его ик-3 , / как писателя-реалиста ик-2 , / осложнялась тем ик-3, / что надо было показать переломный момент ик-6 / в русском общественном развитии ик-1 (Из сочинения) – ‘так как был писателем-реалистом’. Задача его как писателя-реалиста ик-3/ осложнялась тем ик-3, / что надо было показать переломный момент ик-6/ в русском общественном развитии ик-1. – ‘в качестве писателя-реалиста’.

Пишущий может акцентировать при помощи пунктуации важную, по его мнению, часть информации:

Незрелый ананас ик-3 , / для человека справедливого ик-2 , / всегда хуже зрелой смородины ик-1. (Прутков, 1955: 143) Незрелый ананас для человека справедливого ик-3/ всегда хуже зрелой смородины ик-1.

Менять тема-рематическую структуру высказывания:

Павел Петрович , типичный представитель отцов ик-3 , / ведет замкнутый образ жизни ик-1. (Из сочинения) Павел Петрович ик-3 – / типичный представитель отцов ик-1 , / ведет замкнутый образ жизни ик-1.

Говорящий и пишущий может по своей воле вносить или не вносить в высказывание «живописность»:

Тяжелые ик-2 , / свинцовые тучи ик-3 / лежали на вершинах гор ик-1. Тяжелые свинцовые тучи ик-3_ / лежали на вершинах гор ик-1.

Экспрессию:

Песок как шелк ик-1. Песок ик-6 – / как шелк ик-5!

И другие. Потенциальная многозначность лексико-грамматического состава высказывания в контексте звучащей речи, как видно из примеров, снимается интонацией, а в письменной – пунктуацией* *, при этом любой вариант находится в согласии с кодифицированной пунктуационной нормой.

Мы привели только несколько «классических» примеров языковой и пунктуационной многозначности, отмечаемой всеми без исключения пунктуационными справочниками, но всей области многозначности эти примеры, естественно, не исчерпывают. Наблюдения над письменными текстами, как литературными, так повседневно-бытовыми, дают самые серьезные основания утверждать, что вариативность – принципиальное свойство современной пунктуационной нормы. Она засвидетельствована авторитетными справочниками, рекомендации которых некатегоричны и в большей части своей формулируются в модальности возможности. Ср. (Розенталь, 1978): «Как правило, однородны согласованные определения, стоящие после определяемого существительного...» (86); «Обособляются факультативно <...> имена существительные с предлогами или предложными сочетаниями...» (110); «Обычно не обособляется оборот с предлогом кроме со значением включения в предложениях типа...» (111); «Сложный союз может распадаться на две части...»; «Чаще не расчленяется сложный подчинительный союз...» (131); «Возможность постановки запятой после других присоединительных союзов связана с интонационно-смысловым выделением придаточного предложения...» (134). (Валгина, Светлышева, 1994): «При инверсии тире может опускаться...» (151); «При выражении сказуемых оборотами с союзами как, словно, что, точно, вроде как тире, как правило, не ставится...»; «При акцентировании сказуемого тире возможно...» (152); «Отделяться с помощью тире могут члены предложения, подчеркивающие быструю и неожиданную смену действий...» (155) И т.п.* * *

Наконец, пунктуационная вариативность, являющаяся отражением языковой многозначности, засвидетельствована и печатными источниками – в форме пунктуационных разногласий разных изданий. Но здесь можно заметить любопытное явление: есть писатели, в произведениях которых пунктуация воспроизводится почти без изменений от издания к изданию (авторская ли она, или первого издания – это отдельный вопрос), и есть писатели, между разными изданиями которых имеются значительные пунктуационные разногласия. Так, бросается в глаза издательская робость перед Грибоедовым, Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Толстым – и полная раскованность, если не беспардонность, по отношению к Чехову, которого каждый корректор правит заново, и при этом «у каждого свой ум и толк».

Между тем художественные тексты – это такая область, где пунктуационные варианты не только нежелательны, но и недопустимы, потому что у знаков препинания, как об этом не раз писали, здесь свои собственные поэтические функции (Жильцова, 1996; Иванчикова, 1979; Ковтунова, 1996; Некрасова, 1996). Но эстетическая роль знаков препинания в пунктуационном кодексе не прописана, и корректор укладывает пунктуацию художественного текста в прокрустово ложе конструктивного синтаксиса, и при выборе, предоставляемом современной нормой, зачастую предпочитает не лучший вариант, обедняя и искажая при этом текст. Приведем примеры неудачного «усекновения» запятой.

Вороны сидели на высокой сосне и смотрели сверху на их борьбу_ и очень беспокоились. (Чехов, 1967: 445. «Белолобый»)

Отсутствие запятой перед вторым союзом и говорит о том, что он понят как одиночный соединительный. Но этот союз – присоединительный, и перед ним запятая необходима, во-первых, «по правилу»* * * *, а во-вторых, потому, что отсутствие запятой перед вторым и устраняет важный для данной конструкции причинный смысл: вороны ‘беспокоились, так как смотрели сверху на их борьбу’, и тем самым уничтожает живописность картины, упрощает и уплощает высказывание: сидели и смотрели и беспокоились себе – ни с того ни с сего, скуки ради, так сказать.

Другой пример:

Однообразная трескотня убаюкивает, как колыбельная песня; едешь и чувствуешь, что засыпаешь, но вот откуда-то доносится отрывистый, тревожный крик неуснувшей птицы или раздается неопределенный звук, похожий на чей-то голос, вроде удивленного «а-а!», и дремота опускает веки. (Чехов, 1970: 459. «Степь»)

Пунктуация издания – отсутствие запятой перед союзом или – обязывает думать, что неопределенный звук, похожий на чей-то голос, вроде удивленного «а-а!», доносится также откуда-то (общий, мол, второстепенный член – раз запятой нет). Но это приведение к общему знаменателю синтаксических частей вряд ли может опираться на такую же упорядоченность в поэтике чеховского текста. Богатство, сложность и бесконечное многообразие – вот признаки чеховского мира, каким он предстает в повести «Степь». Иными словами, откуда-то является источником отрывистого, тревожного крика неуснувшей птицы, а вот неопределенный звук, похожий на чей-то голос, вроде удивленного «а-а!», исходит совсем не обязательно оттуда же: не случайно он раздается, а не доносится. Корректоры академического издания (Чехов, 1977: 45), к их чести, в данном отрывке запятую перед союзом или восстановили.

Пример из М.Пришвина:

Это хребет земли, страна Арка, – сказал Исак. – Счастливая страна! Тут баранина жирная и кумыс пьяный, как вино, – лучшая в мире страна для пастухов. (Пришвин, 1955: 49)

«По правилам» запятую перед союзом и ставить нельзя, так как есть общий второстепенный член тут. Однако художественная образность в данном фрагменте (напомним, что Горький называл географические очерки Пришвина поэмами) возникает только при перечислительно-присоединительных отношениях:

Счастливая страна ик-5! Тут баранина жирная ик-5 , / и кумыс пьяный, как вино ик-5, / – лучшая в мире страна для пастухов ик-7. /

Отсутствие же запятой перед союзом и, устанавливающее отношения «чистого соединения», низводит смысл высказывания до гастрономического: Тут баранина жирная ик-3/ и кумыс пьяный, как вино ик-1 ... /

А вот пример «пунктуационной драмы» из современного писателя:

Я опять огляделся и подумал, что этот день, эти облака, на которые в нашем краю в ту минуту, может быть, никто не смотрел, кроме нас с тобой, эта лесная речка внизу и камушки на дне ее, брошенные твоей рукой, и чистые струи, обтекающие их, этот полевой воздух, эта белая набитая тропа в поле, между стенками овса, уже подернутого голубовато-серебристой изморозью, и, как всегда, красивая издали деревенька, дрожащий горизонт за нею, – этот день, как и некоторые другие прекраснейшие дни моей жизни, останется во мне навсегда. Но вспомнишь ли этот день ты? Обратишь ли когда-нибудь свой взор далеко, глубоко назад, почувствуешь ли, что прожитых лет как бы и не было и ты опять крошечный мальчик, бегущий по плечи в цветах, вспугивающий бабочек? Неужели не вспомнишь ты себя_ и меня_ и солнце, жарко пекущее тебе плечи, этот вкус, этот звук неправдоподобно длинного летнего дня?
Куда же все это канет, по какому странному закону отсечется, покроется мглой небытия, куда исчезнет это самое счастливое ослепительное время начала жизни, время нежнейшего младенчества? <...>
Потом из будущего я возвращался в настоящее и с тоской думал, что ты мудрее меня, что ты знаешь нечто такое, что и я знал когда-то, а теперь забыл, забыл... Что и все-то на свете сотворено затем только, чтобы на него взглянули глаза ребенка! Что царствие Божие принадлежит тебе! Не теперь сказаны эти слова, но, значит, и тысячи лет назад ощущалось загадочное превосходство детей? Что же возвышало их над нами? Невинность или некое высшее знание, пропадающее с возрастом? (Казаков, 1977: 365–366)

Начнем с последнего предложения:

Невинность или некое высшее знание, пропадающее с возрастом?

Отсутствие запятой перед союзом или упрощает смысл авторских слов: иерархическое противительно-возместительное отношение через утрату запятой заменяется простейшими отношениями взаимоисключения, ставящими связываемые единицы в отношения равенства, типа: Иль чума меня подцепит, Иль мороз окостенит... (А.Пушкин). Между тем весь текст свидетельствует, что подобного равенства здесь нет, что загадочное превосходство детей заключается не в невинности, а именно в некоем высшем знании, пропадающем с возрастом, а невинность здесь – для противопоставления. Ср. предшествующий контекст:

Но кого ни спросишь – все помнят себя с пяти-шести лет. А раньше? Или все-таки не все забывается и иногда приходит к нам, как мгновенная вспышка, из самого раннего детства, от истока дней? Разве не испытывал почти каждый, как, увидев что-то, вовсе даже неяркое, обыкновенное, лужу какую-нибудь на осенней дороге, услышав некий звук или запах, поразишься вдруг напряженной мыслью: это было уже со мной, это я видел, пережил! Когда, где? И в этой ли жизни или в жизни совсем другой? И долго силишься вспомнить, поймать мгновенье в прошлом – и не можешь. (Указ. соч.: 365)

Обращаем внимание на точно такой же случай противительно-возместительных отношений в конструкции с союзом или, которые точно так же должны быть оформлены на письме запятой.

А теперь предшествующий фрагмент.

Обратишь ли когда-нибудь свой взор далеко, глубоко назад, почувствуешь ли, что прожитых лет как бы и не было и ты опять крошечный мальчик, бегущий по плечи в цветах, вспугивающий бабочек? Неужели не вспомнишь ты себя ик-1 и меня ик-1 и солнце ик-1, жарко пекущее тебе плечи, этот вкус, этот звук неправдоподобно длинного летнего дня?

Знаки корректор расставил в соответствии с «правилами». В первом предложении союз и соединяет однородные придаточные, поэтому запятой нет. В последнем два и, по-видимому, поняты как два одиночных союза: первый соединяет дополнения себя и меня, второй соединяет это сочетание с дополнением солнце. В принципе верно, но неверно по существу. Такая расстановка знаков препинания, может, и сгодилась бы для упражнения в учебном пособии – эти упражнения, как мы знаем, представляют собой эклектичную смесь примеров, взятых вне связи с контекстом, из разных авторов – «от Гомера до Бодлера», – и выполняют несложную задачу: закрепить на скорую руку пройденное орфографическое или пунктуационное правило.

Но в данном-то случае предложения живут не в школьном упражнении, а в поэтическом, изумительном по красоте и силе тексте Юрия Казакова, и он, этот текст, диктует свои собственные требования в том числе и к пунктуации: знаки здесь ставятся не только по законам пунктуационного кодекса, но и по законам гармонии и красоты.

Как-то не очень принято, говоря о пунктуации, ссылаться на интонацию: современная пунктуационная норма находится в сильной зависимости от текста писаного. Между тем именно интонация играет главенствующую роль при оформлении художественного текста, и в письменном тексте она может вступать в противодействие с теми пунктуационными решениями, которые диктует узурпирующий пунктуацию синтаксис.

Обратишь ли когда-нибудь свой взор далеко ик-5, / глубоко назад ик-2, / почувствуешь ли ик-3, / что прожитых лет как бы и не было ик-1/2 , / и ты опять крошечный мальчик ик-5, / бегущий по плечи в цветах ик-1, / вспугивающий бабочек ик-1?

Запятая между однородными придаточными здесь необходима, и это показывает интонация завершения (ИК-1/2) перед союзом и. Разумеется, высказывание можно произнести и по-иному, с интонацией незавершенности (ИК-3) в неконечной синтагме:

...что прожитых лет как бы и не было ик-3 , / и ты опять крошечный мальчик ик-1...

Но и в этом случае между синтагмами, перед союзом и, отчетливая, неизбежная, энергичная пауза, которая определяет вопрос о членении высказывания однозначно. Однозначно в том числе и для пунктуации.

Запятые необходимы и в последующем высказывании, и это снова мотивировано интонационно: на необходимость пунктуационного членения указывает интонация скандирования, организующая однородный перечислительный ряд:

Неужели не вспомнишь ты себя ик-5 , / и меня ик-2 , / и солнце, жарко пекущее тебе плечи ик-2, / этот вкус ик-2, / этот звук ик-2 / неправдоподобно длинного летнего дня ик-5?

Повторяющийся союз и скрепляет здесь перечислительный ряд с мерным повтором ИК-2 и ИК-5 двухударной конструкции, второй центр которой (себя, дня) произносится как ИК-2. Скандирование – вот интонационная мелодия этого фрагмента. И здесь, в отличие от предыдущего примера, лексико-грамматический состав высказывания вообще не допускает интонационных вариантов: прочтение его как высказывания с одиночными союзами и выглядит, прямо скажем, глуповато: Неужели не вспомнишь ты себя и меня ик-3 / и солнце ик-1, ...

Итак, знаки препинания присутствуют в художественном тексте не только для «препинания», и об этом почти 100 лет назад сказал А.М. Пешковский:

«В то время как традиционная этимологическая или лжеэтимологическая орфография слова не мешает (или почти не мешает) нам прочитать его естественно, в том самом, приблизительно*****, звуковом виде, какой имел в виду современный нам автор, искусственный знак препинания всегда может быть произнесен, и тем самым автору будет приписана такая деталь его речи, какой у него не было. Правда, по отношению к отделенным от нас историческим авторам такую же роль играет и традиционная орфография; она скрывает и искажает для нас звуки их речи. Но тут важно, что в звуках у нас похищается только материальная сторона их творений, в ритме же и интонации предложений – внутренняя, духовная сторона. Особенно это прискорбно в области изящной литературы. Нет сомнения, что ритм и мелодия художественной речи суть неотъемлемые, органические части общей ее художественной формы и связанного с ней содержания. С другой стороны, несомненно, что основные ритмическо-мелодические контуры предложений намечаются для читателя знаками препинания. И совершенно непонятно, почему нужно непременно в этой важной стороне художественного общения автора с читателем посредничество корректора, издателя и декламатора, почему подлинное авторское произношение должно похищаться у нас навек традиционным грамматическим пониманием знаков препинания?». (Пешковский, (1914) 1925: 83)

Выводы. 1. Принципиальное свойство современной пунктуационной нормы – ее почти повсеместная вариативность, при которой «правила» – не более чем канва, на которой пишущий вышивает свой собственный «пунктуационный узор». согласно тому, какие смыслы в своем тексте он хочет выразить или подчеркнуть. 2. Область варьирования пунктуации, достаточно широкая на территории пунктуационных справочников, в пространстве художественного текста сужается до единственно возможного варианта, определяемого не только грамматикой, но и Красотой.

Литература

Брызгунова Е.А. Система интонационных средств // Современный русский язык / Под ред. В.А. Белошапковой. Изд. третье. М., 1997. С. 869–879.

Брызгунова Е.А. Интонация и синтаксис // Современный русский язык. Сборник упражнений / Под ред. В.А. Белошапковой. М., 1990. С. 300–318.

Брызгунова Е.А. Интонация // Русская грамматика. Том I. М., 1980.

Валгина Н.С., Светлышева В.Н. Орфография и пунктуация. Справочник. М.: Высшая школа, 1994.

Валгина Н.С. Русская пунктуация: принципы и назначение. Пособие для учителей. М., 1979.

Жильцова В.В. Композиционно-поэтическая функция тире в поэзии М.Цветаевой // Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В.П. Григорьева. М.: ИРЯ РАН, 1996. С. 353–363.

Иванчикова Е.А. Об одном приеме аффективной пунктуации Достоевского // Современная русская пунктуация / Под ред. В.А. Ицковича, Л.И.Скворцова, Б.С.Шварцкопфа. М.: Наука, 1979. С. 173–193.

Казаков Юрий. Во сне ты горько плакал. Избранные рассказы. М.: Современник, 1977.

Ковтунова И.А. Поэтика пунктуации (функция тире) // Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В.П. Григорьева. М.: ИРЯ РАН, 1996. С. 331–339.

Лермонтов М.Ю. Сочинения. Том 1. М.: Изд-во «Правда», 1988.

Некрасова Е.Н. О пунктуационном оформлении сравнения-сказуемого в стихотворной речи // Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В.П. Григорьева. М.: ИРЯ РАН, 1996. С. 339–347.

Пешковский А.М. Новые принципы в пунктуации (По поводу проекта Главнауки) // Русский язык в советской школе. 1930. № 4. Статья написана под псевдонимом О.Парамонов.

Пешковский А.М. Школьная и научная грамматика. Опыт применения научно-грамматических принципов к школьной практике. Изд. пятое. М.: «Работник просвещения», 1925.

Пришвин М.М. Моя страна. М.: Географгиз, 1955.

Козьма Прутков. Сочинения. М.: Худ. лит-ра, 1955.

Розенталь Д.Э. Справочник по правописанию и литературной правке. Для работников печати. Изд. 3-е. М.: Книга, 1978.

Чехов А.П. Избранные произведения в трех томах. Том второй. М.: Худ. лит-ра, 1967.

Чехов А.П. Избранные произведения в трех томах. Том первый. М.: Худ. лит-ра, 1970.

Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Том 7. М.: Изд-во АН ССР, 1977.

* Примеры А.М. Пешковского, Н.С. Валгиной, Е.А. Брызгуновой, Л.А. Чешко.
В статье использована интонационная транскрипция, разработанная Е.А. Брызгуновой. Косая черта означает границу синтагматического членения; полужирным шрифтом выделено слово, на ударном слоге которого находится центр интонационной конструкции (ИК). Тип ИК указан цифрой в скобках. В русском языке выделено 7 основных типов интонационных конструкций:
ИК-1: Сегодня холодно.
ИК-2: Что случилось? Автобус пришел!
ИК-3: Вы были в библиотеке?
ИК-4: А Наташа?
ИК-5: Какая там школа! (= хорошая).
ИК-6: Мы передавали ик-6/ последние известия ик-1. Посадил дед репку ик-1. Выросла репка ик-6 большая- пребольшая ик-3.
ИК-7: Какая там школа! (= плохая).
Подробнее см.: Брызгунова, 1980: 96–122; 1997: 869–879; 1990: 300–318.

* * Разрешение многозначности интонационными средствами возможно не всегда, ср. примеры постпозитивных необособленных приложений и обращений, приводимые А.М. Пешковским:
А вот из нашей братии чиновников такие есть свиньи: решительно не пойдет мужик в театр. (Гоголь) И все поет, поет плутовка, и песням вторит синий бор. (Надсон) «– Ну что, он пришел? – Пришел Иван Иванович, пришел». «–Что, он сильно тебе надоедает? – Пристает, Сергей Петрович, пристает» (Пешковский, 1930: 134–135).

Такие примеры – материал для исследования явлений нейтрализации в синтаксисе.

* * * Цифры в скобках – страницы цитируемого издания. Полужирный шрифт наш. – Л.П.

* * * * Заметим, что присоединительная связь, оформленная союзом и, вообще редко замечается корректорами.

* * * * * Обращаем внимание на обособление наречия приблизительно – выделить его Пешковскому показалось важным.