КУРСЫ ПОВЫШЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИИ
Педагогический университет "Первое сентября"

Н.А.ШАПИРО

Принципы и приемы редактирования текста в процессе работы над сочинением

УЧЕБНЫЙ ПЛАН КУРСА

Лекция 8. Другие   типичные  композиционные, логические,  речевые  ошибки, способы  их  обнаружения  и  исправления

Вряд ли существует исчерпывающая классификация всех типов логических, речевых, грамматических, композиционных ошибок, которые были допущены или могут быть допущены при создании текста. Но если бы она даже и существовала и была известна всем редакторам и учителям, все равно не отпала бы необходимость размышлять над каждым текстом в отдельности и решать трудные, но интересные редакторские задачки, которые во множестве возникают при проверке сочинений. «Суха, мой друг, теория везде, а древо жизни пышно зеленеет!».

В заключительной лекции мы предлагаем не дополнительные теоретические сведения, а практический разбор примеров, интересных характерными ошибками и их комбинациями.

Есть ошибки, возникающие при сравнении в широком смысле, т.е. при рассмотрении разных объектов с одной точки зрения или одного и того же объекта в разное время; это может быть установление сходства, частичных различий, противопоставление и т.д.

О некоторых из таких ошибок уже шла речь раньше (см. лекцию № 6, рассказ о законах противоречия и исключенного третьего). Но ученические сочинения позволяют продолжать список практически бесконечно.

Рассмотрим несколько типичных примеров.

Пример 1

Хотя обе части похожи по структуре, но они принципиально отличаются друг от друга по манере повествования.

Ученица допустила очень распространенную ошибку – настолько распространенную и привычную, что она уже не воспринимается как ошибка. И тем не менее собирательное числительное обе здесь явно излишне, как и местоимение они. Исправить ошибку нетрудно: Части рассказа похожи по структуре, но принципиально отличаются друг от друга по манере повествования.

Пример 2

Обломов очень похож на своих родителей и тем, какой беспорядок был у него на квартире: Обломов не мог долго отыскать письмо старосты, а его родители – рецепт пива.

Когда сравниваются два объекта, имеет значение, о каком из них говорить в первую очередь. Очевидно, что здесь расположение частей противоречит тому, что нам известно о временной последовательности явлений: беспорядок в Обломовке был раньше беспорядка в петербургской квартире Обломова. Поэтому правильнее было бы написать: Родители Обломова долго не могли отыскать рецепт пива, а Обломов – письмо старосты. Правда, объекты сравнения, строго говоря, не равноправны, родители Обломова нас интересуют только в связи с главным героем, поэтому еще точнее было бы построить предложение так: Обломов не мог долго отыскать письмо старосты, как его родители – рецепт пива.

Пример 3

Если Маяковский говорит, что его «стих… явится весомо, грубо, зримо, как… водопровод, сработанный еще рабами Рима», то Пушкин пишет, что «памятник себе воздвиг нерукотворный» и что «душа в заветной лире… тленья убежит».

Пушкинские стихи написаны почти за сто лет до поэмы Маяковского. В соответствии с временной последовательностью перепишем и этот пример: Если Пушкин пишет, что «памятник себе воздвиг нерукотворный» и что «душа в заветной лире...… тленья убежит», то Маяковский говорит, что его стих… «явится весомо, грубо, зримо, как…... водопровод, сработанный еще рабами Рима».

Но внесенной правки явно недостаточно: мысль не стала ясной. А получилось это потому, что автор фрагмента вообще ее не сформулировал, укрылся за цитатами, которые в большинстве случаев призваны служить доказательствами, а не тезисами. Или, будучи использованы как тезисы, нуждаются в комментарии, «переводе» с образного языка на язык понятий.

Правда, когда ученик выполняет наши рекомендации насчет тезисов и доказательств формально, у него обычно получается примерно так: Маяковский о своей поэзии говорит как о чем-то весомом и грубом, сравнивает ее с водопроводом: «Мой стих трудом громаду лет прорвет / И явится весомо, грубо, зримо, / Как в наши дни вошел водопровод, / Сработанный еще рабами Рима», – налицо имитация мысли, текст понятнее не стал, «обогатившись» лишь речевой ошибкой – неоправданным повтором. Если проявить настойчивость и не дать ученику уклониться от необходимости честно на языке понятий сформулировать смысл сопоставления цитат, можно добиться, например, такой редакции: И Пушкин, и Маяковский говорят о бессмертии своих стихов, о том, что их поэзия «тленья убежит», «явится» будущим поколениям. Но сам образ поэзии в произведениях двух поэтов различен: у Пушкина это нечто высокое, бесплотное, «нерукотворное» – «душа в заветной лире», у Маяковского – материальное, вещественное, полезное и «рукотворное»: его стих… «явится весомо, грубо, зримо, как...… водопровод, сработанный еще рабами Рима».

Пример 4

Многие события, происходящие в рассказе, мы видим глазами Никитина, особенно в этом смысле важен дневник учителя, потому что в нем мы видим изменения его сознания.
Если сразу после свадьбы Никитин пишет: «…и это счастье теперь я испытывал на самом деле» или «Я взялся за дневник, чтобы описать свое полное, разнообразное счастье», то в конце рассказа он пишет: «Меня окружает пошлость и пошлость… Бежать отсюда, бежать сегодня же, иначе я сойду с ума!».

Одной возможной ошибки автор избежал – части сравнения расположены в соответствии с временной последовательностью. Другие ошибки бросаются в глаза: опять перед нами немотивированные повторы (мы видим; Никитин (он) пишет) и отсутствие толкового тезиса, предваряющего цитаты; изменения сознания – слишком общо. Но есть и недостатки, которых мы еще не обсуждали. В приведенном фрагменте перепутаны ориентиры: в первой части сравнения говорится о реальном времени действия – сразу после свадьбы, во второй – о месте в произведении – в конце рассказа.

После первой попытки редактирования текст приобрел такой вид: Мы можем проследить эволюцию героя. Если сразу после свадьбы, в начале второй части, Никитин пишет: «Я взялся за дневник, чтобы описать свое полное, разнообразное счастье», то почти через год его представления о счастливой жизни кардинально меняются – и рассказ кончается принципиально другой записью в дневнике: «Меня окружает пошлость и пошлость... Бежать отсюда, бежать сегодня же, иначе я сойду с ума!».

В новом варианте удачно совмещены указания на время действия и место в произведении, ликвидированы повторы. Однако тезис все-таки неточен: не представления героя о счастливой жизни меняются – меняется его оценка собственного образа жизни. А кроме того, появилась новая типичная ошибка, которая часто встречается в ученических текстах, где речь идет об отрезке времени, разделяющем какие-либо события. Дело в том, что указание на количество протекшего времени в большинстве случаев не должно быть нейтрально по отношению к основной мысли высказывания, иначе оно воспринимается как ненужная подробность. В самом деле, есть что-то раздражающее в этом почти через год. Предложение станет завершеннее, если написать уже меньше чем через год, всего через несколько месяцев, не прошло и года, как… и т.п.; так можно показать, что за малое время произошли какие-то значительные изменения. И наоборот: желая подчеркнуть неподвижность, неизменность чего-либо, мы дадим понять, что отрезок времени, разделяющего сравниваемые события, достаточно велик, и тогда выражение почти через год окажется уместным.

Теперь рассмотрим еще несколько фрагментов ученических сочинений, не содержащих сравнения. Они тоже представляют интерес с точки зрения проблем редактирования.

Пример 5

По сути дела, в рассказе почти нет действия, но начинается он с такого точного и подробного описания, как потом оказывается, ненужных подробностей, что создается впечатление, что может произойти что-то значительное. Рассказ начинается как роман, с подробного описания обстановки событий: «Послышался стук лошадиных копыт о бревенчатый пол; вывели из конюшни сначала вороного Графа Нулина, потом белого Великана, потом сестру его Майку». Подробности оказываются не важными для дальнейшего действия, но интересно, что речь о них пойдет еще раз, в самом конце первой главы, где будут описываться воспоминания Никитина: «Снился ему стук копыт о бревенчатый пол; снилось, как из конюшни вывели сначала вороного Графа Нулина…».

Перед нами типичный образец спонтанного, необработанного письма, когда записываются отрывочные мысли и наблюдения в том порядке, в каком они приходят в голову, и столько раз, сколько о них вспоминает автор. Подобную манеру речи (правда, устной) с немотивированными повторами, возвращениями к одному и тому же блестяще умел воспроизводить М.Зощенко, отчего повествование в его рассказах производит комический эффект: «А приходит, например, одна жиличка, Марья Васильевна Щипцова, в девять часов вечера на кухню и разжигает примус. Она всегда, знаете, об это время разжигает примус. Чай пьет и компрессы ставит. Так приходит она на кухню. Ставит примус перед собой и разжигает. А он, провались совсем, не разжигается» (Нервные люди). Но в отрывке из ученической работы о рассказе Чехова как будто нет ничего смешного, он написан грамотно, хорошим литературным языком, без лексических или грамматических ошибок, здесь есть тезисы и цитата-доказательство. И все-таки читателю довольно трудно понять, о чем именно говорится в отрывке.

Чтобы разобраться в смысле написанного, применим один из главных приемов логического анализа текста – свертывание суждений до возможно более простых. Вспомним (об этом шла речь в лекции № 2), что, как бы ни были сложны употребляемые синтаксические конструкции, основная информация всегда должна содержаться в главной части сложного предложения. При этом в хорошем, правильно организованном тексте не может одно и то же сообщение больше одного раза оформляться как главное; если мы видим смысловой повтор, скорее всего он употреблен для связи и оформлен соответствующим образом – второй раз информация появляется во второстепенном члене предложения или в придаточном предложении. В нашем отрывке картина прямо противоположная – в каждом из трех составляющих его предложений выражена одна и та же мысль: 1) в рассказе почти нет действия, он начинается с сообщения ненужных подробностей; 2) рассказ начинается с подробного описания; 3) подробности окажутся не важными для действия, они будут повторены и в конце первой части.

Если бы автор не стремился больше ничего сказать, правка должна была бы свестись к простому сокращению. Однако по тексту заметно, что ученица хотела, но забыла ответить на естественно возникающий вопрос: зачем же тогда в рассказе эти «ненужные» подробности?

Вот результат авторской переработки отрывка.

По сути дела, в «Учителе словесности» почти нет событий, но в самом начале рассказа, как в романе, мы встречаем подробности, создающие впечатление, что произойдет нечто важное и, как оказывается впоследствии, никак не продвигающее действие: «Послышался стук лошадиных копыт о бревенчатый пол; вывели из конюшни сначала вороного Графа Нулина, потом белого Великана, потом сестру его Майку». Эти детали становятся очень важными для понимания состояния Никитина. Те же слова появятся в описании его сна, завершающего первую часть рассказа и передающего ощущение постоянного счастья героя, сопутствующего периоду его влюбленности: «Снился ему стук копыт о бревенчатый пол; снилось, как из конюшни вывели сначала вороного Графа Нулина…».

Повторов стало меньше, появилось движение мысли. Но по-прежнему ощущается какая-то смысловая и логическая недостаточность. Чтобы сделать текст вполне ясным, надо иначе распределить информацию по предложениям и использовать специальные союзы, помогающие выявить смысловые связи.
Вот как может выглядеть текст после повторной правки (попутно исправим грамматическую ошибку в последнем предложении).

По сути дела, в «Учителе словесности» почти нет событий, но в самом начале рассказа, как в романе, мы встречаем подробности, создающие впечатление, что произойдет нечто важное: «Послышался стук лошадиных копыт о бревенчатый пол; вывели из конюшни сначала вороного Графа Нулина, потом белого Великана, потом сестру его Майку». Эти детали никак не связаны с развитием действия, но очень важны для понимания состояния Никитина. Не случайно те же слова появятся в описании его сна, завершающего первую часть рассказа и передающего ощущение постоянного счастья героя, сопутствующее периоду его влюбленности: «Снился ему стук копыт о бревенчатый пол; снилось, как из конюшни вывели сначала вороного Графа Нулина…».

Более бегло рассмотрим еще один фрагмент ученического сочинения на ту же тему и с похожими структурными и логическими недостатками. Познакомившись с первоначальным вариантом, читатель может сам сформулировать претензии к нему, а потом сверить их с нашим кратким комментарием.

Пример 6

1. Первоначальный вариант.

В первой главе можно встретить чеховский прием описания ситуации через сознание героя. Повествование ведется от третьего лица, но периодически в словах рассказчика слышится голос героя. В некоторых местах разные позиции проступают даже в одном предложении. Так, например, в описании Манюси насмешливый тон автора перемежается восторженной интонацией Никитина: «Он глядел на ее маленькое стройное тело, сидевшее на белом гордом животном, на ее тонкий профиль, на цилиндр, который вовсе не шел к ней и делал ее старее, чем она была, глядел с радостью, с умилением, с восторгом…». Слова «белое гордое животное» никак не вяжутся с ироническим тоном и со словами автора, взгляд которого гораздо шире, чем взгляд Никитина. Именно благодаря восприятию Никитина в первой главе очень много описаний природы: «Был седьмой час вечера – время, когда белая акация и сирень пахнут так сильно, что, кажется, воздух и сами деревья стынут от своего запаха».

Главная претензия к тексту – нарушена логика расположения частей: сообщение о сознании героя, проступающем в повествовании, осталось без подкрепляющего примера, а об описаниях природы, которые и могли бы послужить таким примером, говорится после рассмотрения более сложного случая – столкновения позиций автора и героя.

2. Текст после авторской правки.

В первой части «Учителя словесности» события описаны с точки зрения Никитина. Несмотря на то что повествование ведется от третьего лица, в словах рассказчика часто слышится голос героя. И именно благодаря восприятию Никитина в первой части так много описаний природы («Был седьмой час вечера – время, когда белая акация и сирень пахнут так сильно, что, кажется, воздух и сами деревья стынут от своего запаха»). В некоторых местах дистанция между автором и героем ощущается даже в одном предложении. Так, например, в описании Манюси насмешливый тон автора перемежается восторженной интонацией Никитина: «Он глядел на ее маленькое стройное тело, сидевшее на белом гордом животном, на ее тонкий профиль, на цилиндр, который вовсе не шел к ней и делал ее старее, чем она была, глядел с радостью, с умилением, с восторгом…». Слова «белое гордое животное» никак не вяжутся с ироническим тоном и со словами автора, взгляд которого гораздо шире, чем взгляд героя.

Теперь заметен логический пропуск. В тексте говорится о несовпадении позиций рассказчика и героя так, как будто это нечто само собой разумеющееся: В некоторых местах дистанция между автором и героем ощущается даже в одном предложении. А между тем раньше о таком расхождении речи не было. Необходима вставка, например, такая: Однако в повествовании ощутима и позиция рассказчика, не совпадающая с позицией героя. Заметим и не очень удачное словоупотребление, лучше было бы сказать, что взгляд автора объективнее, точнее и т.п.

В следующем примере можно видеть новое сочетание композиционных, логических и лексических ошибок.

Пример 7

Как Мольер оценивает простодушную доверчивость Оргона?

Я думаю, что не только смех – заслуженное отношение к Оргону Мольера. Вспомним пьесу-комедию Мольера «Мещанин во дворянстве» или «Скупой». Главные герои этих пьес – люди, одержимые идеей, которая доводит их до крайностей, показывающих комический эффект. Но эти герои забывают о своих друзьях, обещаниях, семье, долге ради своей цели и всегда у Мольера бывают обмануты. Их простодушие вызывает у автора не только смех. Скорее это – чувство беззащитности таких героев перед их же целями. Мольер показывает нам не только комический образ, ведь его герои чуть было не приводят остальных к моральной трагедии. Такие герои страдают от своих же поступков, намерений. И они вынуждены в конце признать это.

Исправим почти без комментария логические и композиционные ошибки, устранив ненужные повторы, перераспределив материал и дописав недостающие формулировки. Выделим шрифтом сделанные добавления.

Оргон, герой комедии Мольера «Тартюф», смешон своей простодушной доверчивостью. Он, как и главные герои других пьес Мольера – «Мещанин во дворянстве» и «Скупой», – человек, одержимый идеей, которая доводит его до крайностей, показывающих комический эффект. Но их простодушие вызывает у автора не только смех. Эти герои забывают о друзьях, обещаниях, семье, долге ради своей цели и чуть не приводят остальных к моральной трагедии. Мольер показывает, что они виновны в страданиях других людей. Но и сами всегда бывают обмануты, страдают от своих же поступков, намерений и вынуждены в конце признать это.
Скорее это – чувство беззащитности таких героев перед их же целями.

Исправив грамматическую ошибку – надо бы написать чуть не приводят или чуть было не привели, перейдем к главному, к ошибкам в словоупотреблении. Не только нашим ученикам, но и вполне взрослым людям нелегко оперировать терминами и отвлеченными понятиями, не нарушая правил сочетания слов. Авторы не всегда чувствуют неправильности такого рода и нередко не могут понять, что именно не так, даже когда ошибка указана. И тем не менее ошибки надо исправлять. Нельзя сказать, что крайности показывают комический эффект; они могут такой эффект вызывать или производить. Неудачно словосочетание моральная трагедия; к тому же к трагедии может привести что-то (подлость, беспечность и т.п.), а не кто-то. Все вместе можно было бы заменить словами могут причинить несчастье близким.

Труднее всего разобраться с последней фразой. Видимо, неправильно говорить о чувстве беззащитности героев – герои не испытывают этого чувства. Возможно, автор имел в виду примерно такую мысль: Мы видим, что герои оказываются беззащитны перед собственной идеей, и даже сочувствуем им.

Очень сложно бывает выразить собственное впечатление; каждая попытка сказать небанально, образно, красиво чревата ошибками. В этом мы лишний раз убедимся, рассматривая последний пример.

Пример 8

Можно сказать, что речь Сатина прокламационна. Постепенно человек из игрушки обстоятельств превращается в «мерило всех вещей», в огромную фигуру, которая словно заполняет собой всю ночлежку во время речи Сатина. Но, получив прокламацию, «высокий идеал свободного человека», Сатин потерял (а может, и не находил) ту простую жалость и утешение, которыми обладал Лука. И последняя фраза пьесы вводит читателя в какую-то пустоту и безнадежность, которые обычно затмевают высокие идеалы.

Смысл этого любопытного отрывка из работы, посвященной финалу пьесы М.Горького «На дне», в общем понятен. Но несовершенства словоупотребления и здесь очевидны. Во-первых, автор не очень понимает значение слова прокламация и образованного от него прилагательного. (Прокламировать – торжественно объявлять. Прокламация – агитационный листок политического содержания. С.И. Ожегов. Словарь русского языка) В речи Сатина нет политики. Во втором предложении слово прокламация стоит вообще опустить. Во-вторых, нельзя считать однородными понятиями жалость и утешение; Лука обладал способностью к утешению, умел утешить, а не обладал утешением. В-третьих, последняя фраза пьесы может ввергнуть, а не ввести в пустоту и безнадежность (и этот вариант не идеален, наверное, правильнее было бы написать порождает или вызывает чувство пустоты и безнадежности, но тогда предложение теряет экспрессию). Что означает последнее придаточное предложение, испорченное грамматической двусмысленностью (что чем затмевается?), понять почти невозможно.

Лексическая правка – дело особенно трудное и деликатное. Не замечать ошибок, поощрять небрежность нельзя. Но придирками, требованием стерильности мы можем отбить у ученика всякую охоту писать, пытаться выразить собственные мысли и ощущения. И здесь, как и во всех остальных разнообразных сферах школьной жизни, все решают ум, такт, профессионализм учителя. Но знание приемов и принципов литературного редактирования тоже не помешает.

Задание для самоконтроля

Проанализируйте выдержки из сочинений; отредактируйте их.

1. После ссоры с Аркадием Базаров остается один, он резко выделяется из всех людей, которых описывал Тургенев. Аркадий остается другом Базарова, но перестает быть его учеником и союзником в конфликте с «отцами».
Оставшись один, Базаров углубляется в свои исследования и, совершенно случайно заразившись тифом, умирает.

2. Повторение того, что Ипполит Ипполитыч «говорит о том, что всем давно известно», подчеркивает, что это именно никитинская оценка. Характеристики героев даны именно через сознание Никитина: о Варе говорится, что «называла она себя старою девой – значит, была уверена, что выйдет замуж», – это восприятие и мысли Никитина. Описание Шебалдина тоже дается с точки зрения главного героя, в которой содержится не только его мнение, но и мнение многих лиц в городе: «Звали его в городе мумией, так как он был высок, очень тощ, жилист и имел всегда очень торжественное выражение лица…».