Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Русский язык»Содержание №13/2006

БИБЛИОТЕЧКА УЧИТЕЛЯ. ВЫПУСК LXIV

С. ГИНДИН


Один из безвестных паладинов русского языка

Что может рассказать библиография*

Как и в любой области человеческих занятий, в лингвистике и лингводидактике не редкость люди, которые не могут жить вне общественного внимания. Они постоянно как бы на авансцене, в лучах прожекторов. А если прожекторы хоть ненадолго гаснут или переносят свой луч на соседей, из темноты немедленно раздается обиженный голос баловня славы, который будет честить осветителей или напоминать о своих заслугах, зачастую действительно значительных.

Но есть творческие люди совсем иного склада. Для них главное – их дело, а жизнь на авансцене им бы только мешала. Как писал когда-то Павел Антокольский,

Другие же бредут, безмолвны,
Учась у молний мастерству...

И те, и другие могут достигнуть очень многого. Но судьба их достижений бывает различна. Завсегдатая авансцены часто понимают поверхностно или неверно, ему начинают (особенно после смерти) мстить за собственное долгое внимание к нему. Но его имя и сделанное им нельзя забыть, рано или поздно он снова заставит вспомнить о себе.

А судьба свершений одиноких тружеников, не заботившихся о своей известности, бывает куда грустнее. Сверстники, знавшие о них, уходят, и сделанное ими забывается. Новым поколениям попросту не приходит в голову отыскивать их произведения в «курганах книг» и на полках архивов. И от этого забвения страдает не только ушедший автор, но и будущее культуры.

В России XX века таких несправедливо поглощенных забвением лингвистов, филологов, методистов особенно много. Ведь одинокую и безвестную стезю выбирали не только те, для кого это было необходимо по складу психики и таланта. Гораздо чаще люди уходили в тень вынужденно – под воздействием проработок, гонений, а то и в стремлении уйти от нависшего ареста. Да и те, кого арест не миновал, по выходе из заключения редко могли рассчитывать на восстановление прежнего положения и занятий.

В последние годы немало делается для воскрешения забытых имен. Но многие по-прежнему остаются в полной безвестности. Один из них – Айзик Израилевич Зарецкий, чей занимательный и поучительный задачник по русской грамматике вы сможете прочитать в ближайших номерах нашей газеты.

Н.Н. Дурново
Н.Н. Дурново
Д.Н. Ушаков
Д.Н. Ушаков
А.М. Пешковски
А.М. Пешковский
С.И. Карцевский
С.И. Карцевский
М.В. Панов
М.В. Панов

Биографических данных об этом ученом не удалось отыскать ни в одном из лингвистических справочников. Нет и историко-научных работ о нем. Когда биография и историография молчат, первую скорую помощь может подать только библиография. Замечательные указатели «Славянское языкознание» и «Общее языкознание», выпускавшиеся в 1960–1980 годах, немало могут рассказать нам о направлениях интересов, да и о жизненных перипетиях А.И. Зарецкого.

В 1922–1928 годах Зарецкий систематически публикует рецензии на наиболее заметные учебные книги по русскому языку: повторительные курсы Н.Н. Дурново и С.И. Карцевского, «Наш язык» А.М. Пешковского, учебники В.В. Гиппиуса и Д.Н. Ушакова. Скорее всего он сам преподает русский язык в школе или вузе и специально интересуется вопросами методики преподавания. Никаких собственных научных работ о русском языке в эти годы он, видимо, не печатает, а может, и не пишет.

После 1929 года фамилия А.И. Зарецкого в указателях по русскому языку исчезает на 10 с лишним лет. Какие за этим стояли биографические события, пока остается только догадываться. Зато в 1940 году в № 6 «Русского языка в школе» появляется уже не рецензия, а оригинальная его статья с кратким и выразительным заглавием «О местоимении». Затем начинается Великая Отечественная война, но уже через год после нее тот же журнал в № 5–6 печатает другую статью Зарецкого с не менее емким заглавием «Строение русской орфографии».

После этого имя Зарецкого снова исчезает из центральной лингвистической прессы на 10 лет – до оттепельного 1956 года, когда в № 1 «Вопросов языкознания» поместят его рецензию на монографию проф. А.Б. Шапиро «Основы русской пунктуации». Очевидно, А.И. Зарецкий подвергся каким-то преследованиям (например, из-за борьбы с космополитизмом). Следующая его статья со столь же емким и редким для тех лет заглавием «Фонема» увидела свет «далеко от Москвы»: в «Ученых записках» Сталинабадского пединститута (1948. № 118). Почти через 30 лет в фундаментальной книге – «Русская фонетика» – М.В. Панов отнесет эту статью к числу «особо важных работ» за все 200 лет изучения звуковой системы русского языка.

Наконец, еще через 9 лет поближе к столице, в «Трудах Воронежского университета» (1957, т. 59) появится еще одна, последняя статья Зарецкого, и опять на принципиально важную тему: «Что такое прямая и косвенная речь?». А уже в 1961 г. в брошюре, содержавшей переиздаваемый нами задачник, читателей уведомляли, что перед ними – посмертная публикация.

Итак, всего четыре статьи (правда, по узловым вопросам) и неполный десяток рецензий (правда, на наиважнейшие книги) – вот все опубликованное наследие Айзика Израилевича Зарецкого в области русского языкознания. Но их след еще различим, и наша общая задача – не дать ему совсем исчезнуть. Когда за год или полтора до кончины М.В. Панова мы с Л.А. Гончар были приглашены к нему домой, Михаил Викторович особо просил газету позаботиться о восстановлении исторической справедливости в отношении Зарецкого.

Начиная в этом номере переиздание «Материалов к занимательной грамматике русского языка» (по отдельному изданию 1961 года, издательский редактор Г.В. Карпюк), мы приступаем к выполнению этого наказа великого ученого.


* Статья и публикация подготовлены в рамках исследовательского проекта «Инструменты филологического и лингвистического исследования корпуса текстов: природа, функции и компьютерное моделирование» (Грант РФФИ 06-06-80429-а).

 

Рейтинг@Mail.ru
Рейтинг@Mail.ru