ПРЕДСТАВЛЯЕМ КНИГУ

О книге «И все­таки она хорошая!»
и ее авторе

Эта книга написана более 40 лет назад – первое ее издание вышло в 1964 году. И она, бесспорно, остается до сих пор лучшим популярным изложением основ русской орфографии. Ее автор Михаил Викторович Панов – выдающийся ученый-лингвист с мировым именем – соединял в себе много ярких талантов. Он талантливый педагог, прекрасный вузовский преподаватель, автор учебников и пособий по русскому языку для филологических факультетов, блестящий лектор: его лекции в МГУ по истории языка русской поэзии были событием в культурной жизни Москвы, их слушали не только студенты, но и преподаватели, и ученые, и поэты. В Московском государственном открытом университете он читал интереснейшие лекции по методике преподавания русского языка.

По свидетельству его учеников, М.В. Панов – «фантастический школьный учитель». Под руководством Михаила Викторовича в Институте русского языка РАН была разработана принципиально новая программа по русскому языку для средней школы и написаны учебники для 5–9-х классов. Но и это еще не все: Панов также оригинальный литературовед и прекрасный поэт (многие знают и ценят сборники его стихов «Тишина. Снег» и «Олени навстречу»).

М.В. Панов обладал исключительным даром популяризатора науки. Кроме книги «И все-таки она хорошая!», широко известны его «Занимательная орфография», а также «Энциклопедический словарь юного филолога (языкознание)», который он составил и для которого написал много статей. В томе «Языкознание. Русский язык» Энциклопедии для детей изд-ва «Аванта+» перу М.В. Панова принадлежит основной теоретический раздел «Как устроен язык».

Дар популяризатора, как, впрочем, и все научное творчество М.В. Панова, определяется прежде всего любовью к языку, восхищением им. «Мы живем, окруженные океаном языка. И часто не замечаем, как он красив…» – пишет он в учебнике по русскому языку. Но в не меньшей степени призванию популяризатора помогал, а может быть, и определял его талант слова, язык, каким пишет сам Михаил Викторович. Это язык, облекающий глубину научной мысли в четкое, прозрачное, ясное изложение. При этом удивительно, что язык его научных, научно-популярных работ, учебников, пособий принципиально един – неповторимо яркий, раскованный, сугубо индивидуальный язык.

Учитель Михаила Викторовича – известный языковед А.А. Реформатский – писал, что Панову свойственны «стилистическая афористичность изложения, художественный прием детективного уклона». И действительно, в языке М.В. Панова строгая научная точность сочетается с яркой образностью. Казалось бы, совмещение несовместимого, однако такое естественное в его научном творчестве. М.В. Панову важно не просто сообщить, изложить материал слушателям или читателям, но с помощью эстетического воздействия заинтересовать, пробудить ум, убедить, увлечь и при этом подвести читателя к тому, чтобы он сам сделал вывод. Для этого он использует неожиданные приемы, парадоксальные формулировки, такие, например, как «Усложнить, чтобы упростить» – так Михаил Викторович назвал статью, в которой доказывает, что введение лингвистической теории в школьное преподавание помогает просто объяснить то, что без научного подхода описывается громоздко, многословно и неадекватно. Неотъемлемые компоненты стиля М.В. Панова – юмор, шутка. Все это вносит ощущение необычности, «свежести» языка во все творчество М.В. Панова.

В этом читатель убедится, открыв книгу «И все-таки она хорошая!». Само ее название обещает спор, дискуссию – это любимая М.В. Пановым форма изложения материала. В первой главе «Нужна ли орфография?» в ответ на сомнения в пользе орфографии автор придумывает город без орфографии Какограф?поль, и, путешествуя вместе с автором по этому городу, читатель приходит в выводу о том, как это неудобно, когда каждый пишет по-своему, и как трудно жить в таком городе.

А затем автор как бы приглашает читателя к совместному поиску полноценного орфографического принципа, на котором должна строиться хорошая, удобная орфография, – «чтобы и писать легко, и читать легко, и учиться письму нетрудно». Во второй главе – «Что слышу, то пишу» – развенчиваются соблазны звукового письма. Оказывается, что «писать фонетически очень непросто, но и читать такое письмо нелегко». В третьей главе – «Письмо, соединяющее поколения», – поиски хорошей орфографии продолжаются. Речь идет о «письме “в старинной одежде”», то есть об орфографии, основанной на традиционном принципе. И снова автор вместе с читателем приходят к выводу не в пользу традиционной орфографии: некоторое удобство для читающего не перекрывает неудобства, трудностей пишущего, а особенно обучающегося письму.

И только в четвертой главе полноценный орфографический принцип найден. Он реализован в нашей современной орфографии. Ее главный принцип – передавать буквами только самостоятельные звуки (фонемы), отказываясь от обозначения звуков, обусловленных фонетическим положением в слове. Читатель убеждается в преимуществах этого принципа. Однако и в современной орфографии есть недостатки, вызванные прежде всего отступлением от главного, фонемного принципа. И в последней, пятой главе «Что можно улучшить?» – очень важной главе книги – речь идет о том, чтo нужно сделать для того, чтобы наша орфография была не «и все-таки хорошая», а просто хорошая.

М.В. Панов писал свою книгу в начале 60-х гг. ХХ в., в разгар работы Орфографической комиссии, задачей которой было подготовить проект усовершенствования русской орфографии, сделать ее более последовательной и потому более легкой для усвоения. Михаил Викторович принимал в работе комиссии активнейшее участие, он был заместителем председателя комиссии академика В.В. Виноградова, участвовал в подготовке научно выверенного проекта «Предложений по усовершенствованию русской орфографии».

В этом проекте, например, вместо трудного правила написания букв о/е после шипящих (пишем шелк, но шорох, черт, но чокаться) было предложено после всех шипящих под ударением писать букву о, а без ударения – е: жолудь, но желудей, шолк, но шелковистый. Какое облегчение для учеников! Да и не только для них: и грамотные подчас затрудняются в выборе этих букв. Было предложено также писать мышь, рожь, помнишь, ешьте, печь, стричься, настежь без мягкого знака. Ведь во всех этих случаях мягкий знак лишний – он не указывает на мягкость предшествующего согласного. Большим облегчением для пишущего было бы и предложенное комиссией последовательное написание после ц буквы и: цирк, ципленок, огурци.

Как показал опыт предыдущих попыток усовершенствования письма, общество с ожесточенным сопротивлением встречает даже самые незначительные изменения в орфографии. Так произошло и при обсуждении подготовленного комиссией проекта. Такая реакция общества понятна: люди ценят уют привычного и не склонны менять свои привычки, в том числе и орфографические. Но есть и другая причина неприятия изменений в письме: многие думают, что язык и письмо – одно и то же, а потому ошибочно считают, что любые изменения в письме являются покушением на русский язык.

Книга «И все-таки она хорошая!», «увлекательная, как детектив, логичная, как теорема», как очень точно сказала о ней известный психолог и педагог П.С. Жедек, поможет неспециалистам (не только школьникам, но и взрослым) разобраться в истинных отношениях между языком и письмом, даст представление об устройстве нашей орфографии, о ее достоинствах и недостатках.

C.М. КУЗЬМИНА,
Институт русского языка
Российской академии наук,
г.Москва