«И стол с померкшею лампадой...»

В книге о поэтике «Евгения Онегина» В.Н.  Турбин обнаруживает в романе «переклички» с «Борисом Годуновым», время написания которого частично совпадает с работой над седьмой главой. Обратившись к эпизоду о посещении Татьяной пустого дома Онегина, автор делает такое неожиданное открытие. Оказывается, что «обнаруженная Татьяной жизнь Онегина в келье модной – прямое пародирование одним героем поэта другого его же героя: dandy пародирует анахорета, монаха». Автор напоминает о сцене трагедии, где фигурирует лампада – «атрибут подлинной кельи». «И вдруг в романе: И стол с померкшею лампадой видит Татьяна в кабинете Онегина, в его модной келье». И далее: «Портрет Байрона перед померкшей лампадой с юмористической логикой последовательной пародии занимает место... иконы перед лампадой зажженной». (В.Н.  Турбин. Поэтика романа Пушкина «Евгений Онегин». М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. С. 112 и 113; выделения в тексте принадлежат автору. – Н.Е.)

В этом «странном сближении» важную роль играет лампада, оказывающаяся элементом «интерьера» и настоящей, и «модной» кельи. Но заглянем в «Словарь языка Пушкина». Там сообщается, что слово лампада, зафиксированное 37 раз, лишь 8 раз фигурирует у Пушкина в значении, определяемом в этом словаре как ‘зажигаемый перед иконой прибор в виде небольшой чашечки с опущенным в масло фитилем для горения’, остальные же 29 употреблений приходятся на значение ‘поэтическое название лампы, осветительного прибора; светильник’.

Некоторые из таких случаев у нас «на слуху»: Пишу, читаю без лампады, Горишь ли ты, лампада наша..., Как эта лампада бледнеет Пред ясным восходом зари... И оказывается, что не только в кабинете Онегина, но и в «настоящей» келье, где Пимен пишет свою летопись, лампада – светильник, а не ‘зажигаемый перед иконой прибор’:

[Пимен]

...Когда-нибудь монах трудолюбивый
Найдет мой труд, усердный, безымянный.
Засветит он, как я, свою лампаду –
И, пыль веков от хартий отряхнув,
Правдивые сказанья перепишет...

(Борис Годунов. Ночь. Келья в Чудовом монастыре)

Значит, сопоставление денди с монахом, в котором существенным компонентом оказывается лампада (та, которую зажигают перед иконой), не учитывает особенностей пушкинского словоупотребления.

О традиционно-поэтическом употреблении слова лампада в значении ‘светильник’ можно узнать и из других словарей: из Словаря Ушакова, из Большого и Малого академических словарей. Это значение они иллюстрируют примерами из Пушкина и Фета, фактически включая в современный словарь элементы языка прошлого века.

Употребление слова лампада в значении, теперь совершенно утраченном, далеко не единственный случай пушкинского словоупотребления, нуждающийся в комментировании для современного читателя. В изданиях «Евгения Онегина» с пояснительными статьями и комментариями С.М.  Бонди (много раз выходивших в «Детской литературе») такие слова (и, конечно, слово лампада) снабжаются примечаниями. Сергей Михайлович Бонди много раз говорил о необходимости сделать специальный словарь, раскрывающий значения слов, употребленных Пушкиным в ныне утраченных значениях.

В последнее время вышло несколько словарей, включающих «трудные» слова, в том числе такие, которые могут затруднить понимание классических литературных текстов. Среди них – Школьный словарь устаревших слов русского языка Р.П.  Рогожниковой и Т.С. Карской (М., 1996). В нем есть слово лампада. И что же? Дается толкование ‘небольшой сосуд с фитилем, наполненный деревянным маслом, зажигаемый перед иконами’, проиллюстрированное примером из Достоевского. О пушкинской лампаде – светильнике – школьник из этого словаря не узнает.

Странно к тому же, что авторы словаря сочли слово лампада в этом значении устаревшим. Как «устаревший» они, очевидно, воспринимали обозначаемый этим словом предмет, но к моменту выхода словаря он стал «менее устаревшим»...

Н.А.  Еськова

Им чистая лампада возжена

(Из венка сонетов)

А.С.  Пушкину

* * *

Им чистая лампада возжена.
Она мерцает чудным светом в сердце,
К великому приоткрывая дверцу
Из мира, где жестока тишина
Струится без границы и без дна,
И мгла скользит, таяся за углами,
И следует, как хищница, за вами.
Душа лампады светом спасена.
Украдкой заглянув в волшебный мир
Гармонии, поэзии и лир,
Мы прячем робко взгляд
И с трепетным волненьем замираем,
Но, посмотрев назад,
Мы меж двумя мирами выбираем.

* * *

В моей душе горит сейчас она,
Как факел, освещающий дорогу,
Как восковые свечи в храме Богу,
Как порожденье красочного сна.
Надеюсь: не погаснет этот пламень
И душу он мне не испепелит,
Но пусть свой свет всегда вокруг струит
И плавит даже самый крепкий камень,
И мне не даст блуждать в пространстве тьмы.
И хоть несем свое изгнанье мы,
Его душа нашла дорогу в Вечность,
Туда, где с ней беседует волна,
Где тает звезд обманчивая млечность
И чистая лампада возжена.