ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ КУХНЯ

Продолжение. См. № 34/99, 10/2000

СЕКРЕТЫ ИЗЛОЖЕНИЯ

Логика и композиция текста в контексте его стилистических особенностей

С.ЕВГРАФОВА

В поисках причин логических ошибок

Итак, мы убедились в том, что многие люди запоминают информацию сумбурно, неструктурированно, не видят в тексте единого целого, не чувствуют главной мысли и авторского замысла, не улавливают логических связей. Почему же так происходит? Ведь подросток вполне готов к восприятию причинно-следственных связей, он в состоянии отличить общее утверждение от частного случая, примера...
Все это верно – но на бытовом уровне. Однако любой автор, пытающийся объяснить нечто более сложное, чем невозможность купить автомобиль в отсутствие денег, на самом деле не описывает реально существующие в природе логические связи, а предлагает свой собственный способ упорядочивания хаоса. Так что при изложении текста ученик сталкивается не столько с необходимостью воспроизвести логически выстроенную цепочку рассуждений, сколько с необходимостью воссоздать авторское видение мира. А это означает, что логика текста теснейшим образом переплетается с его стилистическими особенностями.
У яркого мыслителя даже самое обыденное повествование или описание всегда насыщено необычными ассоциациями, которые – подобно обертонам голоса – делают текст неповторимым. Выбросить эти ассоциации нельзя, ибо без них смысл излагаемого существенно изменится. Нельзя и передавать их в произвольном порядке: результат также будет плачевным. Но чтобы их сохранить, нужно вникнуть в характер их взаимосвязей, какими бы причудливыми они ни казались.
Рассмотрим пример. Приведу маленький отрывок из эссе И.Бродского «Полторы комнаты».

Текст 1

Отец носил морскую форму приблизительно еще два года. И как раз тогда мое детство началось всерьез. Он был офицером, заведующим фотолабораторией Военно-морского музея, расположенного в самом прекрасном во всем городе здании. А значит, и во всей империи. То было здание бывшей фондовой биржи: сооружение несравненно более греческое, чем любой Парфенон, и к тому же куда удачней расположенное – на стрелке Васильевского острова, врезавшейся в Неву в самом ее широком месте.
Ранними вечерами после уроков я пробирался через город к реке, пересекал Дворцовый мост, чтобы забежать в музей за отцом и вместе с ним вернуться домой. Лучше всего бывало, когда он оказывался дежурным по вечерам и музей был уже закрыт. Он появлялся в длинном мраморном коридоре во всем великолепии, с сине-бело-синей повязкой дежурного офицера на левой руке и парабеллумом в кобуре, болтающимся на правом боку; морская фуражка с лакированным козырьком и позолоченным «салатом» скрывала его безнадежно лысую голову. «Здравия желаю, капитан», – говорил я, ибо таков был его чин; он усмехался в ответ и, поскольку дежурство его продолжалось еще около часа, отпускал меня шляться по музею в одиночестве.

(175 слов)

Текст вроде бы несложный; на первый взгляд он по силам почти любому. Разве что для ученика с плохой памятью некоторую трудность в нем может представить обилие деталей в портрете отца, каждая из которых – с эпитетом. Однако содержательно отрывок далеко не прост.

Упражнение. Напишите изложение по приведенному выше тексту. Отметьте те места, которые заставили вас напрячься или показались не вполне осмысленными. Проверьте, что вы передали неточно или неполно; подумайте, почему вы это сделали (не запомнили что-то, сочли несущественным и т.д.).

На поверхности лежит простой факт – автор вспоминает об отце – бывшем военном моряке, об общении с ним. Внимательный слушатель заметит, что описание отца насыщено живописными, декоративными деталями: коридор, в котором он появляется, – мраморный, повязка – сине-бело-синяя, козырек – лакированный, «салат» на околыше – позолоченный. Они не случайны: отец появлялся во всем великолепии. Но великолепие принадлежит не человеку, чья скрытая под морской фуражкой безнадежно лысая голова так контрастирует с этой красотой: великолепно все, что связано с военно-морским флотом (поэтому среди сверкающих эпитетов затесался и болтающийся на боку парабеллум). Этот – третий – план отражает детское восхищение автора самым романтичным родом войск. Мечта соприкоснуться с ним выражена в тексте «морским» приветствием; глубоко личный, почти интимный характер отношения к флоту проявляется в стилистически сниженном шляться по музею в одиночестве. Не увидев этих трех планов, ученик разрушит текст, превратит его из стройного сооружения в груду обломков: ведь здесь значима логика мироощущения, воплощенная в словах.
Отдельная проблема – «побочные ветви» авторского рассуждения. Казалось бы, с точки зрения фактографии текста гораздо важнее не забыть, что отец автора работал заведующим фотолабораторией в Военно-морском музее. Так ли уж важно запомнить, что этот музей расположен в здании бывшей фондовой биржи? Какое нам дело до империи? Зачем нужно сохранять парадоксальное утверждение, что это здание несравненно более греческое, чем любой Парфенон? Для слабых учеников это место наверняка станет камнем преткновения. (Я уж не говорю о том, что кое-кто не знает, что такое Парфенон и при чем тут Греция.) К чему здесь комплимент красоте стрелки Васильевского острова? Все это не имеет продолжения в предложенном отрывке...
Но давайте вспомним, ради чего мы мучим детей изложениями. Цель этой формы работы вовсе не в том, чтобы проверить память ученика и потренировать его на скорость записывания. Изложение должно учить вслушиваться в незнакомый текст, улавливая в нем на лету значимые для автора идеи. Тогда оно научит ребенка не только слушать, но и слышать собеседника, а в дальнейшем – адекватно воспринимать сложный, часто уникальный материал на лекциях. И вот для восприятия Бродского все эти «ненужные» детали оказываются важными! В качестве доказательства приведу отрывки из другого эссе поэта – «Меньше единицы».

1. Жил-был когда-то мальчик. Он жил в самой несправедливой стране на свете. Ею правили существа, которых по всем человеческим меркам следовало признать выродками. Чего, однако, не произошло.
И был город. Самый красивый город на свете. С огромной серой рекой, повисшей над своим глубоким дном, как огромное серое небо – над ней самой. Вдоль реки стояли великолепные дворцы с такими изысканно-прекрасными фасадами, что, если мальчик стоял на правом берегу, левый выглядел как отпечаток гигантского моллюска, именуемого цивилизацией. Которая перестала существовать.

2. Надо сказать, что из этих фасадов и портиков – классических, в стиле модерн, эклектических, с их колоннами, пилястрами, лепными головами мифических животных и людей, – из их орнаментов и кариатид, подпирающих балконы, из торсов в нишах подъездов я узнал об истории мира больше, чем впоследствии из любой книги. Греция, Рим, Египет – все они были тут и все хранили следы артиллерийских обстрелов. А серое зеркало реки, иногда с буксиром, пыхтящим против течения, рассказало мне о бесконечности и стоицизме больше, чем математика и Зенон.

3. Боюсь, что визуальные стороны жизни всегда значили для меня больше, чем ее содержание.

Правда, теперь и империя, и греческая, античная красота здания фондовой биржи, и великолепие Невы перестали казаться ненужными деталями? Они нашли свое место в мироощущении писателя.

Упражнение. Перепишите текст 1 и три приведенных отрывка (лучше всего расположить их на одном большом листе бумаги). Пользуясь разноцветными фломастерами и любыми удобными для вас обозначениями, отметьте в этих текстах все «воплощения» таких тем, как «Петербург», «Нева», «Значимость внешней гармонии», «Цивилизация», «Архитектура», «Прошлое России», «Человек и мир».
Постарайтесь понять и записать, в каких логических отношениях находятся друг с другом перечисленные темы (например, «Архитектура есть одна из ипостасей цивилизации», «Архитектура может быть воплощением внешней гармонии», «Архитектура Петербурга прекрасна», «Петербург – часть прошлого России» и т.д.). Попробуйте нарисовать ваши наблюдения в виде схемы.

К сожалению, видеть текст на всю его глубину наши ученики умеют очень плохо – чтобы не сказать, что не умеют совсем. (Об этом см. подробнее в моей статье в газете «Русский язык» № 4/2001). Конечно, в первую очередь это – упрек всему преподаванию словесности в школе: ребята не умеют ни слушать, ни читать; они психологически не подготовлены к процессу понимания текста.

Что такое понимание текста

Вспомним: с точки зрения психологии понимание является активным познавательным процессом. Кроме того, и это очень важно, человек должен быть готов к пониманию: все существенные понятийные категории в его сознании должны «созреть» (допустим, если ученик никогда не задумывался о роли случайностей и совпадений в человеческой судьбе и не сталкивался лично ни с чем подобным, то он скорее всего не заметит главной мысли пастернаковского текста – см. текст 11 в предыдущей части статьи – «Русский язык» № 10/2000).
Психологи прекрасно знают, что информация, не вошедшая в личный мыслительный опыт человека, как бы забывается: она лежит невостребованной до следующего столкновения с ней. Столкнувшись с этой информацией в следующий раз, человек либо опять откладывает ее в долгий ящик, либо начинает ее обрабатывать. При этом для обработки необходимо, чтобы данная информация была ассоциативно и семантически связана с ситуациями и понятиями, по той или иной причине значимыми для этого человека (например, он лично сталкивался с чем-то подобным, или вчера прочел о чем-то похожем в газете, или этим вопросом интересуется его близкий друг, или экзаменатор велел всем подготовиться отвечать по данной теме).
Естественно, чем больше человек обдумывал ту или иную проблему, тем точнее он понимает то, что о ней читает, и то, что ему о ней говорят. Процесс понимания текста – это всегда попытка воссоздать авторскую картину мира и соотнести ее со своей собственной; причем важны и соотносимость понятийных структур (о неудачных ученических интерпретациях художественного текста можно прочесть в № 4/2001 газеты «Русский язык»), и представления о способах выражения мысли (вспомните, как непросто вчитываться в написанные в иной эстетической системе средневековые литературные произведения).

Учимся видеть логику текста

Любой учитель знает, как неохотно ученики соглашаются с «обвинениями» в совершении всякого рода речевых, в том числе и логико-стилистических ошибок.
«А почему нельзя так сказать?» – обиделась на меня славная девочка, написавшая, что Акакий Акакиевич «не мог часто менять свой гардероб». Понадобилось напомнить о том, что такое приданое и что в него входило; о завещанных и подаренных шубах и кафтанах, фраках и платьях. Но только после того, как ребята всем классом решили, что императрица Елизавета Петровна не меняла свой гардероб, а всего лишь постоянно велела шить новые роскошные наряды, девочка согласилась, что использованное ею выражение искажает суть происходящего.
Вот почему подготовку к изложению яркого, своеобразного, неординарного по мысли текста надо начинать с демонстрации «секрета фокуса», с «сеанса разоблачения черной магии».
Рассмотрим еще один отрывок из эссе И.Бродского «Полторы комнаты».

Текст 2

По глубокому моему убеждению, за вычетом литературы двух последних столетий и, возможно, архитектуры своей бывшей столицы, единственное, чем может гордиться Россия, – это историей собственного флота. Не из-за эффектных его побед, коих было не так уж много, но ввиду благородства духа, оживлявшего сие предприятие. Вы скажете – причуда, а то и вычура; однако порождение ума единственного мечтателя среди русских императоров, Петра Великого, воистину представляется мне гибридом вышеупомянутой литературы с архитектурой. Создававшийся по образцу британского флота, менее функциональный, скорее декоративный, проникнутый духом открытий, а не завоеваний, склонный скорее к героическому жесту и самопожертвованию, чем к выживанию любой ценой, этот флот действительно был мечтой о безупречном порядке, державшемся на водах мировых морей, поскольку не мог быть достигнут нигде на российской почве.

(117 слов)

Каюсь, сначала я (в воспитательных целях) сказала своим непослушным десятиклассникам, что им предстоит написать изложение по этому тексту. Люди они опытные, и посему ответом мне стал общий вопль ужаса. На самом же деле мы вместе с ними проанализировали этот текст, и вот какой план у нас получился.

1. Парадоксальное утверждение: история флота – почти единственное, чем может гордиться Россия.
2. Основание для гордости – благородство духа русского флота.
3. Признание необычности собственного взгляда.
4. Обоснование высказанной точки зрения.

4.1. Флот – детище Петра Великого, императора-мечтателя.
4.2. Российский флот был создан по образцу британского, но он благороднее оригинала (декоративен, а не функционален; нацелен на открытия, а не на завоевания; склонен к самопожертвованию, а не к выживанию любой ценой).
4.3. Флот – воплощение невыполнимой российской мечты о порядке.

Кроме того, ребята отметили те ассоциации, которые у них вызвали слова писателя:

1) специфическое сопоставление флота с литературой и архитектурой Петербурга – с общеизвестным утверждением о величии русской классической литературы и с сугубо авторским отношением к архитектуре Петербурга (ребята заметили особое отношение Бродского к родному городу, когда мы обсуждали текст 1);
2) образ Петра Первого вызвал воспоминания о пушкинском видении императора (из «Арапа Петра Великого» и из «Полтавы», но не из «Медного всадника»);
3) идея функциональности британского флота была осознана как следствие островного положения Британии; декоративность российского флота тем самым стала отражением того факта, что Россия во времена Петра почти не имела выходов к морю и потому не нуждалась во флоте как средстве передвижения и транспортировки грузов;
4) утверждение о героизме и самопожертвовании нашего флота напомнило ребятам песню «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”...»;
5) поднятая Бродским тема порядка вызвала ассоциацию со знаменитой «Историей государства Российского...» А.К. Толстого.

После такого разбора текст перестал казаться ученикам нагромождением невоспроизводимых авторских идей, и обучающее изложение они написали прекрасно.

Упражнение. Напишите обучающее изложение по тексту 2; после первого прочтения обсудите рождающиеся ассоциации и составьте план текста. После беглого второго прочтения текст можно записать.

Очень важно, чтобы ребята осознали необходимость вникать в индивидуальные сопряжения идей, которые делают текст сложным для понимания и одновременно оригинальным. На что следует обращать внимание? Где же в тексте «спрятана» логическая составляющая информации, как ее найти?

Согласно законам языка эта составляющая проявляется:

– в лексических единицах, обладающих соответствующим значением (то есть в союзах, частицах, особых наречиях типа поэтому, вводных словах и конструкциях);
– в корреляции значений некоторых знаменательных слов (это позволяет установить соотношение общего и частного, родовых и видовых понятий и т.п.);
– в порядке слов в предложении и, шире, в актуальном членении предложения;
– в порядке предложений в тексте (то есть в композиции текста).

Кроме того, логическая информация может быть неявной: предполагается, что наше знание об окружающем мире позволяет нам делать различного рода умозаключения. Вот почему ученики должны привыкать читать серьезные тексты (например, научные статьи), проверяя, могут ли они эксплицировать логические связи в тексте.

Упражнение. Рассмотрите приведенный ниже небольшой фрагмент текста из книги Ю.Лотмана «Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя» (ниже – см. текст 4 – будет подробно и полностью разбираться его логическая и композиционная структура). Для удобства пронумеруйте предложения. Определите характер логических связей между ними.

1. В третьей главе «Евгения Онегина» Онегин иронически характеризует Ленскому семейство Лариных словами: «простая русская семья». 2. Сейчас Пушкин сходными словами мог бы охарактеризовать свой идеал семейной жизни. 3. Идеал этот отнюдь не был «прост» и включал в себя множество надежд и заветных убеждений. 4. Прежде всего он противостоял представлениям о модном браке и светском открытом доме. 5. Вообще, он с трудом совмещался с жизнью в Петербурге.

Связи между предложениями устанавливаются так. В предложении 1 задается тема текста. В предложении 2 задается отношение сходства между пушкинским образом семейства Лариных и пушкинским идеалом семейной жизни (основание для установления отношения – характеристика «простая русская семья»). В предложении 3 опровергается «простота» пушкинского идеала «простой русской семьи» (используется языковая игра) – то есть опровергается потенциально возможный вывод читателя. В предложении 4 пушкинский идеал конкретизируется (переход от общего к частному). В предложении 5 делается, наоборот, переход от одного из частных утверждений (светский открытый дом) к общему (жизнь в Петербурге).
Приведем еще один текст; он взят из эссе И.Бродского «Катастрофы в воздухе». Его логическая структура достаточно прозрачна, чтобы на нем можно было потренироваться.

Текст 3

Вообще, грубо говоря, существует два типа людей и, соответственно, два типа писателей. Первый, несомненно составляющий большинство, рассматривает жизнь как единственную доступную нам реальность. Став писателем, такой человек принимается воспроизводить эту реальность в мельчайших деталях – он даст тебе и разговор в спальной, и батальную сцену, фактуру мебельной обивки, ароматы, привкусы, с точностью, соперничающей, может быть, даже с самой реальностью. Закрыв его книгу, чувствуешь себя как в кинотеатре, когда кончился фильм: зажигается свет, и ты выходишь на улицу, восхищаясь «техниколором» или игрой того или иного артиста, которому ты, может быть, даже будешь потом пытаться подражать в манере речи или осанке. Второй тип – меньшинство – воспринимает свою (и любую другую) жизнь как лабораторию для испытания человеческих качеств, сохранение которых в экстремальных обстоятельствах является принципиально важным как для религиозного, так и для антропологического варианта прибытия к месту назначения. Как писатель такой человек не балует тебя деталями; вместо них он описывает состояния и закоулки души своих героев с обстоятельностью, вызывающей у тебя прилив благодарности за то, что не был с ним знаком лично. Закрыть его книгу – все равно что проснуться с изменившимся лицом.

(177 слов)

Упражнение. Составьте описание логической структуры приведенного выше текста.

В рассмотренных случаях тексты были выстроены если не в виде линейной цепочки (см. первый фрагмент, взятый из книги Ю.Лотмана), то в виде дерева (см. текст 3): их логическая структура не противоречила композиции. Однако в реальности – особенно в больших по объему текстах – логика рассуждений (в эстетических или риторических целях, а порой, наоборот, из-за неопытности пишущего) может иногда воплощаться в виде очень сложных композиционных построений, и тогда распутывать клубок чужой мысли становится еще труднее.

«Риторическая архитектура» текста

Как только мы начинаем видеть в тексте произведение риторического искусства, развернутое доказательство главной мысли, мы уже не имеем права относиться к нему как к простой сумме предложений, которые нужно запомнить.

Итак, задумаемся над «риторической архитектурой» текста. Как автор доказывает свою главную мысль – методом дедукции (от общего к частному), методом индукции (от частного к общему), по аналогии, от противного? Использует ли он для доказательства своей мысли примеры или только выстраивает цепочку рассуждений? Какова композиция текста – цепочечная, древовидная, радиальная или комбинированная? Использует ли автор композиционные повторы и каковы их функции? Рассмотрим конкретный пример.

Текст 4

ПРОСТАЯ РУССКАЯ СЕМЬЯ?

[В третьей главе «Евгения Онегина» Онегин иронически характеризует Ленскому семейство Лариных словами: «простая русская семья». Сейчас Пушкин сходными словами мог бы охарактеризовать свой идеал семейной жизни. Идеал этот отнюдь не был «прост» и включал в себя множество надежд и заветных убеждений. Прежде всего он противостоял представлениям о модном браке и светском открытом доме. Вообще, он с трудом совмещался с жизнью в Петербурге.
Для того, чтобы представить себе, какой дух хотел бы Пушкин сделать господствующим в своем доме, вчитаемся в стиль его писем к жене.] К1
[Прежде всего, они написаны по-русски.] К2
[Вопрос, по-русски или по-французски пишется то или иное письмо, в пушкинскую эпоху имел большое значение.] К3 [Письмо, обращенное к тому или иному лицу, не только служило средством сообщения ему каких-то сведений, но и устанавливало нормы общения между адресатом и автором письма. Сюда относятся и форма обращения (в России для официальной переписки существовали строго установленные формулы обращения для всех лиц от императора до мелкого чиновника и неслужащего и не имеющего чина дворянина; нарушение их было абсолютно исключено), и форма подписи.] К4 [Известен рассказ о том, как в начале XIX века важный вельможа, обращаясь к лицу, приблизительно равному ему по рангу, употребил выражение «милостивый государь мой» (вместо просто «милостивый государь»). Адресат оскорбился: обращение показалось ему слишком фамильярным и унижающим его достоинство – и ответил, в свою очередь, обращением: «Милостивый государь, мой, мой, мой!»] К5
[При такой чуткости к этикетной стороне писем язык, на котором они пишутся, приобретал особое значение. Язык этот далеко не всегда совпадал с тем, на котором корреспонденты говорили при встрече. Так, для русского дворянина было вполне естественно при разговоре с императором пользоваться французским языком, но писать письмо царю надо было при Николае I по-русски: обращение к царю по-французски утрачивало тот верноподданнический характер, который на него накладывали обязательные формулы и штампы, и приобретало свободу обращения дворянина к дворянину.] К6 [Пушкин писал Бенкендорфу только по-французски. Этим он устранял необходимость прибегать к унизительно-бюрократическому тону и устанавливал стиль светского равенства как норму общения.] К7
[Зная нормы бытового общения, принятого в том социальном кругу, к которому принадлежал и Пушкин, можно полагать, что дома он обычно разговаривал с женой по-французски.] К8 [Тем более знаменательно, что письма ей он писал исключительно по-русски. Этим он как бы устанавливал норму семейного стиля. Но это был не простой нейтральный, стилистически никак не окрашенный русский язык. Можно быть уверенным, что таким русским языком Пушкин ни с кем в Петербурге не разговаривал – таким языком он, возможно, говорил с Ариной Родионовной.] К9 [Вот как он обращается к Наталье Николаевне: «женка», «душка моя», «какая ты дура, мой ангел!», «ты баба умная и добрая». Детей он называет не Marie и Alexandre, как это было принято в его кругу, а Машка или Сашка или «рыжий Сашка», позже появится в его письмах Гришка (писем жене с именем младшей дочери Наташи не сохранилось, однако характерно, что даже в письме ближайшему приятелю он называет ее не так, как именовал детей в письмах жене, а полным именем: жена «благополучно родила дочь Наталью»). <...> Жену он наставляет в подчеркнуто патриархальном тоне: «Не смей купаться – с ума сошла, что ли!», «только полно врать; поговорим о деле; пожалуй-ста, побереги себя» (здесь характерно архаическое, но еще державшееся в разговорном языке XVIII века употребление «врать» в значении «говорить пустяки» и подчеркнуто простонародное «пожалуй-ста», явно влияющее на интонацию его произнесения). А вот как он описывает Наталье Николаевне свое «житье-бытье»: «Эх женка! почта мешает <т.е. мешает присутствие чужого глаза, читающего интимные письма. – Ю.Л.>, а то бы я наврал тебе с три короба», «одна мне есть выгода от отсутствия твоего, что не обязан на балах дремать да жрать мороженое», писем от Натальи Николаевны он ждет «из Новагорода» (а не из Новгорода), о хлопотах, связанных с материальными делами родителей и сестры, он пишет: «А им и горя мало. Меня же будут цыганить».] К10
[Если салонный язык отличается жеманной утонченностью, то Пушкин в письмах к жене не только подчеркнуто прост – он простонародно грубоват, называя все вещи их прямыми наименованиями.] К11 [Близкая приятельница семьи Пушкиных, блестящая, умная, соединяющая красоту с образованием и вкусом А.Смирнова, ждет ребенка – Пушкин пишет жене: «Смирнова не бывает у Карамзиных, ей не втащить брюха на такую лестницу».] К12 [И это не грубость – это сознательная ориентация на простоту и истинность народной речи.] К13 [В конце писем он неизменно посылает детям патриархальное благословение, а жене – пожелания такого рода: «Вчера приехал Озеров из Берлина с женою в три обхвата. Славная баба; я смотрел на нее, думал о тебе и желал тебе воротиться из Завода такою же тетехой. Полно тебе быть спичкой. Прощай, жена».] К14
[Язык пушкинских писем к жене был явлением совершенно новым: он подразумевал реализм не только в творчестве, но и в лепке собственной жизни, стремление к простоте и правде как законам ежедневного жизнеустройства.] К15

(Ю.Лотман)
(750 слов)

О композиционной разметке текста (она выполнена с помощью квадратных скобок и литер К) будет рассказано ниже. А сейчас обратимся к логике текста.

Главная мысль текста такова: «В семейной жизни Пушкин стремился к простоте и правде и во многом следовал патриархальным русским традициям, а не нормам поведения, принятым в его кругу».
Как же Ю.М. Лотман ее доказывает?
Исходя из комплекса утверждений Л1: «Во времена Пушкина при устном общении (как в кругу семьи, так и при дворе) дворяне чаще пользовались французским языком, в письменной же речи официальным языком был русский, а в частной переписке обычно прибегали к языку французскому», подтверждаемого примерами, из общих соображений следовало бы ожидать, что Пушкин будет вести себя как все. Однако поэт нарушал традиции, пользуясь в официальной переписке с Бенкендорфом французским языком, а в письмах жене – русским (частный случай противоречит общим закономерностям).
Поскольку знание эпохи позволяет автору высказать утверждение Л2, представляющее собой усиленный тезис из числа входящих в Л1: «В пушкинское время язык и стиль писем подчинялся строгим нормам этикета», а в подтексте находится скрытое утверждение Л3: «Пушкин знал все нормы этикета», – то можно сделать вывод Л4: «Пользуясь русским и французским языками в противоречии с общепринятыми нормами, Пушкин сознательно нарушал нормы поведения, характерные для его круга».
Автора интересует в первую очередь цель, которую преследовал поэт, сознательно нарушая общепринятые нормы поведения (ведь любое осознанное действие целенаправленно). Сопоставляя, сравнивая русский «простонародный» язык пушкинских писем к жене со светским, салонным языком и – неявно – с русским «бюрократическим» языком официальных писем, Ю.М. Лотман делает вывод Л5: «Выбирая для письменного общения с женой русский язык, Пушкин тем самым устанавливал особый, не светский, принятый в дворянском кругу, а традиционный, патриархальный стиль семейных отношений». Этот вывод подтверждается и «домостроевским» содержанием многих приводимых автором примеров (грубовато-заботливое отношение к жене; благословения, адресованные детям; даже пожелание жене стать потолще). Из того же сопоставления делается еще один вывод, Л6: «Русский “простонародный” язык писем Пушкина прост и правдив, потому что называет все вещи своими именами».
Исходя из Л5 и Л6, Ю.М. Лотман приходит к выводу Л7: «Реалист в творчестве, Пушкин и в семейной жизни хотел простоты (а не светской утонченности) и правды (а не благопристойности, которая так часто бывает фальшивой)». Именно этот вывод, по сути, и является главной мыслью текста.
Таким образом, логическую структуру текста можно представить в виде такой схемы:

Л1 – но Пушкин нарушает Л1
Л2 входит в Л1; Л3 = Пушкин знает Л2
Л2 + Л3 => Л4
Цель Л4? Сопоставление материала => Л5 (Л5 = цель Л4), Л6
Л5 + Л6 => Л7 (Л7 = главная мысль)

Интересно, что композиция текста не напрямую отражает эту логическую структуру. К тому же, когда мы воспринимаем текст на слух, чтобы потом воспроизвести его, мы невольно обращаем больше внимания на те мысли, которые значительнее по объему. Вот на какие части текст 3 распадается композиционно (объем каждой указывается):

К1. Автор в общих чертах обрисовывает пушкинский идеал семейных отношений и предлагает конкретизировать его, исследуя письма Пушкина к жене (84 слова) – см. Л5.
К2. Сообщается, что письма Пушкина к жене написаны по-русски (5 слов) – см. Л1.
К3. Сообщается, что при написании писем в ту эпоху выбор между русским и французским языком был значимым (15 слов) – см. Л1, Л2.
К4. Автор рассказывает о жесткой регламентации письменного общения в пушкинскую эпоху (63 слова) – см. Л2.
К5. Пример, иллюстрирующий незыблемость этикетных формул (50 слов) – см. Л2.
К6. Автор рассказывает о том, на каком языке было принято общаться в дворянской среде в пушкинскую эпоху (76 слов) – см. Л1.
К7. Пример, иллюстрирующий то, как Пушкин нарушал нормы этикета в переписке с Бенкендорфом (21 слово) – см. Л4.
К8. Автор, исходя из общих закономерностей, высказывает предположение о языке, на котором Пушкин говорил дома с женой (24 слова) – см. Л1.
К9. Автор подчеркивает, насколько значимо использование Пушкиным в письмах русского языка, причем языка истинно народного (53 слова) –
см. Л4, Л5.
К10. Примеры из писем Пушкина к жене: простонародные слова и выражения, адресованные жене и детям (214 слов) – см. сопоставление материала.
К11. Сопоставление салонного и простонародного языков (25 слов) – см. Л6.
К12. Пример грубоватого, «простонародного» выражения (30 слов) – см. сопоставление материала.
К13. Автор утверждает идею правдивости народной речи (13 слов) –
см. Л6.
К14. Примеры «домостроевских» высказываний из писем Пушкина к жене (48 слов) – см. сопоставление материала.
К15. Автор связывает реалистические тенденции Пушкина с его стремлением к простым и правдивым отношениям в семье (31 слово) – см. Л7.

Как можно видеть, с точки зрения композиции текст сложнее, чем с точки зрения логики: начинается он с одного из финальных выводов, в нем есть повторы; подтверждающие примеры по объему намного превосходят аргументируемые тезисы.
В классическом изложении пишущий должен обязательно передать композицию текста, именно ее (а не ход доказательства главной мысли) он фиксирует в своих записях, и на первый взгляд подобная задача особой сложности не представляет. Однако нередко случается, что малейший пропуск или неточность в записях приводят к логическим ошибкам. Почему так происходит?
Дело в том, что композиция подобна мозаике: вглядываясь в детали, легко забыть общий образ, картину в целом. Но ведь любой кусочек, оказавшийся не на своем месте, может самым нелепым образом исказить логику текста – как ветвистые оленьи рога, приставленные по ошибке к голове охотника, или пушок на верхней губе, перекочевавший с физиономии гимназиста на лицо классной дамы, могут полностью изменить замысел художника.
Вот отчего, перед тем как начать писать изложение, нужно сформулировать главную мысль текста и схематически изобразить ход ее доказательства. Только тогда каждый «изгиб» композиции станет для пишущего осмысленным и оправданным... Впрочем, и композиция, помноженная на логику, – это еще не все.

Своеобразие авторского стиля

Когда ученик работает над изложением, ему приходится воспринимать и факты, и логику, и композицию через призму стилистических особенностей авторского текста. На первый взгляд наиболее трудным для изложения должен быть стилистически окрашенный, яркий текст. Однако это не так. Я предложила своим десятиклассникам мини-рассказ Юрия Балабанова из цикла «Штучки».

Текст 5

Сигизмунд Автохранович Верейский слыл добрым и непорочным человеком. Добродетельствовал он так, как другие дышат, не имея даже мысли о цене своей чуткости, ибо она, словно воздух из легких, вырывалась во всем своем естестве из его души.
Именно поэтому, наверное, пришел к Сигизмунду Автохрановичу однажды конверт. В конверте том лежала записка, в которой золотыми буквами значились четыре строчки:

Чисты твои поступки, Мой безгрешный раб,
Да приумножат они свет в сем мире бренном,
Кой создал Я во дни Моих страданий лишь затем,
Чтоб отвернуть Свой взор от вечности и мрака.

Записка была подписана Господом Богом, и, помимо записки той, нашел в конверте Сигизмунд Автохранович еще и пачку денег, которые отличались от земных лишь тою разницей, что на просвет их показывался в нужном месте совсем не тот профиль, о котором подумали сейчас любители сторублевых ассигнаций.
«Когда придет твой час, пошли Мне эти деньги, – значилось на голубой ленте, обхватывающей пачку. – На них ты сможешь купить в Царстве Моем все, что только пожелаешь. (В пределах, конечно, означенной суммы.)»
Надо думать, как обрадовался Сигизмунд Автохранович! Завернул он пачку в тряпочку и спрятал под подушку в своей кровати.
И начал жить он еще радостнее с того дня, как вдруг однажды получил другое письмо, в котором говорилось, что за хорошую службу на производстве награждает его Начальство открыткою на автомобиль самой что ни на есть лучшей марки. Открытка лежала тут же, в конверте, а на серой ленте, обхватывающей ее, значилось: «Оплатите нужную сумму в сберкассе и получите автомобиль в ближайший срок».
И тут Сигизмунд Автохранович замешкался: жил он счастливо, но сбережений никаких не имел, ибо все, что оставалось у него с зарплаты, раздавал по друзьям и нищим в церкви. Не было у Сигизмунда Автохрановича никаких денег, кроме, правда, тех, что получил он за свою добродетель и что лежали у него под подушкой и были хоть присланы с Небес, но вполне похожи на обычные. Долго думал Сигизмунд Автохранович и снес их наконец в сберкассу, ибо даже самый добродетельный и аскетичный человек с трудом откажется от такого счастия, как автомобиль, да еще самой что ни на есть лучшей марки.
...А на следующий день, лишь забрезжил в окнах свет, стучит в дверь почтальон и приносит телеграмму. Открыл ее Сигизмунд Автохранович и прочитал, все бледнея и бледнея:
«Получили от Вас крупную сумму денег тчк удивлены зпт что нет при ней никаких пожеланий тчк осмелимся предложить сами тчк высылаем путевку на тот свет тчк серные ванны и кипящая смола входят в оплату тчк».
Дамы и господа!
Помните!
Сберкассы и банки всего земного шара валюту из высших сфер не принимают и черт знает куда могут ее переслать тчк.

(424 слова)

Вопреки моим опасениям ребята справились с текстом очень хорошо, да и работали весело и с удовольствием. Вот самое неудачное изложение, автор которого передавал содержание рассказа, не слишком заботясь о сохранении стиля.

Сигизмунд Автохранович Верейский слыл добрым и непорочным человеком. Он добродетельствовал, как другие дышат, а доброта вырывалась из него, словно воздух из легких. Однажды пришел к нему конверт, где золотыми буквами была написана записка в четыре строки:

Чисты твои поступки, Мой безгрешный раб.
Да приумножат они свет в сем мире бренном,
Кой создал Я во дни Моих страданий лишь затем,
Чтоб отвернуть свой взор от вечности и мрака.

Подпись: Господь Бог. Туда также была вложена пачка денег, разница была лишь в том, что на просвет показывался другой профиль, нежели подумали любители сторублевых ассигнаций. На голубой ленте, в которую были обвернуты деньги, было написано: «Когда придет твой час, пошли Мне эти деньги. На них ты сможешь купить в Моем Царствии все, что пожелаешь, конечно, в пределах суммы».
Надо думать, как рад был Сигизмунд Автохранович этому известию. Он завернул все деньги в тряпочку и положил под подушку. Вдруг – другое письмо. В нем говорилось, что за хорошую службу начальство выдает ему открытку на покупку автомобиля самой что ни на есть последней марки. Сигизмунду Автохрановичу оставалось лишь внести деньги в сберкассу. Но у него не было сбережений: все оставшиеся от зарплаты деньги он раздавал по друзьям и нищим.
Сигизмунд решил, что небесные деньги могли принять как земные, и отнес их в сберкассу, так как самый добродетельный и аскетичный человек не мог отказаться от соблазна автомобиля самой что ни на есть последней марки.
На следующий день – телеграмма. Она гласила: «Получили от вас крупную сумму денег тчк удивлены зпт что нет при ней пожеланий тчк осмелимся предложить сами тчк высылаем путевку на тот свет тчк серные ванны и смола входят в оплату тчк».
Дамы и господа! Помните! Сберкассы и банки всего земного шара валюту из высших сфер не принимают и черт знает куда могут ее переслать.

(Д.С.)

Еще одно изложение страдает обратным недостатком: автор слишком увлекся стилизацией, иногда довольно далеко отходя от текста.

Он добродетельствовал, как иные дышат, и доброта, яко воздух из легких, вырывалась со всей естественностью из его души. <...>
В конверт была вложена пачка денег, отличная от обычных лишь тою разницей, что просвечивал на них вовсе не тот профиль, о коем подумали любители сторублевых купюр.
В приложенной записке говорилось: «Когда придет твой час, отошли все деньги обратно. На них ты сможешь купить что пожелаешь – в пределах означенной суммы, разумеется». Сигизмунд Автохранович спрятал деньги под подушку, предварительно завернув их в тряпочку, и принялся ждать своего часа.
Но вскоре получил он телеграмму от начальства, награждавшего его за отличную службу открыткою на автомобиль самой что ни на есть последней марки. От Сигизмунда Автохрановича требовалось лишь заплатить определенную сумму в кассу – и автомобиль был бы получен в означенный срок.
Сигизмунд Автохранович приуныл. Своих сбережений у него не было, ибо отдавал он все по друзьям да церковным нищим. И решил он: раз небесные деньги похожи на земные, значит, в кассе их примут. Отнес Сигизмунд деньги и принялся ждать машины. <...>

(А.С.)

Поскольку, по-видимому, рассказ был для ребят абсолютно понятен (правда, я, не дожидаясь вопросов, объяснила им, что такое открытка на автомобиль), собственно грамматико-стилистических ошибок в работах учеников было немного. Вот несколько примеров.

1. С того дня Сигизмунд Автохранович стал жить веселее, пока однажды не пришло ему другое письмо. (Здесь некорректно соотносятся друг с другом обстоятельство времени с того дня и временной союз пока.)

2. Добродетельствовал он так, как другие дышат, не имея даже мысли о цене своей чуткости, ибо она вырывалась из его души. (Убрав сравнительный оборот, ученик создал некорректное в смысловом отношении предложение.)

3. Да приумножат они свет в мире древнем. (Неадекватная замена прилагательного бренный.)

Таким образом, при смысловой прозрачности (то есть в отсутствие нетривиального хода мысли, необычных образов) ярко выраженная стилистическая неординарность, стилистическая игра воспринимается и копируется легко. Ученикам гораздо труднее излагать тексты, требующие вдумчивого отношения; вот в них-то малейшая стилистическая шероховатость
усложняет задачу многократно.

Ошибки классиков

О том, что в произведениях самых лучших писателей могут быть грамматико-стилистические ошибки, знают все школьники. Они часто жалуются на свою горькую судьбу и спрашивают: почему Толстому можно, а нам нельзя? Мы, учителя, обычно говорим в ответ, что, дескать, право на стилистическое своеобразие, граничащее с ошибкой, дает только необыкновенная глубина содержания. И это не отговорка: ведь оригинальность мысли обычно воплощается в весьма необычных мысленных образах, и писатель, стремясь коротко и емко выразить их, прибегает к необычной форме слова или предложения.
Рассмотрим несколько грамматико-стилистических ошибок из романа Л.Н. Толстого «Война и мир».

1. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему...

В русском языке не существует слова скучливый, есть только слово скучный, однако есть ряд слов с суффиксом -лив-, например: тоскливый («полный тоски, нагоняющий тоску»), дождливый («с дождем»), участливый («полный участия»), счастливый («полный счастьем, приносящий счастье»). У некоторых слов этого ряда наряду со значением ‘несущий в себе X’ имеется также значение ‘вызывающий у Y-а X’. Если первый тип значения в равной степени подходит и к слову скучный, и к слову скучливый, то второй – только у слова скучливый. Это второе значение можно передать распространенным в литературном языке выражением навевать скуку. По-видимому, Толстому однословное выражение показалось более емким.

2. Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.

Слово чудацкий в этом предложении не менее выразительно, чем рассмотренное выше слово скучливый. Мы часто употребляем слова чудной и чудный, и чудаки делают именно что-то чуднОе. Сейчас ударение помогает нам различать значения этих двух слов: чудной = «странный, удивительный» и чудный = «дивный, удивительный»; в прошлом веке они еще не различались (вспомните, как Чацкий, описывая фрак, говорил, что у него спереди «какой-то чудный выем»), и потому слово чудный было недостаточно точным и выразительным. Что касается слова чудаковатый, то его можно отнести к человеку или к поведению человека, но не к действию. Зато действия, поступки часто бывают дурацкими. Отсюда и словообразовательная инновация, использованная Толстым.
Некорректное с точки зрения грамматики произойдет от него, использованное в этом же предложении (мы бы сказали либо просто произойдет, либо нечто вроде он выкинет), тоже весьма образно: создается впечатление действия ненамеренного, естественного, спонтанного, при том что источник его заведомо и заранее известен. На создание этого же образа работает и употребленное в предложении нормативное, но стилистически тяжеловесное выражение обещанное отцом чудацкое (субстантивированное прилагательное плохо сочетается с причастным оборотом).

3. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя все дальше и дальше втягиваемым в ту страшную пропасть, Пьер говорил себе: «Да что же это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»

Недопустимое в русском языке словосочетание этого полутора месяца (вместо этих полутора месяцев) встает в ряд с «компактными» промежутками времени, рассматриваемыми как единое целое (ср.: в продолжение этого времени, в продолжение этого месяца), а не с дробящимися на части промежутками типа в продолжение этих двух месяцев. При этом – как всякое «некруглое» число – полтора месяца создают впечатление достоверности, документальности.
К сожалению, попытки передать такого рода оригинальные формы и кон-струкции обычно заканчиваются печально: столь яркая образность выглядит живо и естественно только в «родном» контексте: малейшая неточность при передаче текста убивает образ, и остается лишь грамматико-стилистическая ошибка. Стремиться запоминать эти изыски наизусть тоже ни к чему: задача изложения не в этом.
Разумеется, стилистические огрехи встречаются не только в романах гениальных писателей, но и во вполне современных текстах известных авторов. Рассмотрим несколько мини-фрагментов из книги Ю.Лотмана «Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя» (они взяты из текста 9 в предыдущей части настоящей статьи – № 10/2000). Они стилистически небезупречны.

1. То, что в Европе входило в литературную моду, «ориенталиа» («восточность»), быстро превращаясь в систему литературных штампов, ожило перед глазами поэта как бытовая реальность. (Здесь неудачно выбрано место для уточняющего приложения «ориенталиа» («восточность»), из-за чего затрудняется восприятие смысла фразы.)

2. Не очень удачна сочетаемость слов во фразе слить душевный мир и окружающий пейзаж в единую, имеющую общий смысл картину.

3. Есть грамматико-стилистическая ошибка в предложении Романтический мир трагичен и погружен в самого себя: погруженным в самого себя может быть только романтический герой, но не мир.

4. Во фрагменте не случайно за все это время Пушкин не написал ни одного письма, в отличие от дошедших в большом числе писем из Кишинева и Одессы использована грамматически недопустимая конструкция – обособленное дополнение с предлогом в отличие отнесено не к существительному Пушкин (ср. Пушкин, в отличие от своего брата, любил писать письма).

Именно эти фрагменты становились для многих учеников камнем преткновения (см. разбор изложений в № 10/2000).
Конечно, кое-кто скажет, будто учитель должен избегать текстов с такого рода огрехами, но часто содержание отрывка настолько привлекательно, что отказываться от него было бы жаль. А редактирование уважаемого автора – дело тонкое... В подобных случаях учитель должен обязательно предупреждать ребят о том, что грамматико-стилистические ошибки автора нужно исправлять, передавая смысл фразы своими словами. Однако это означает, что ученики должны иметь навык правки чужого текста. Конечно, сначала стоит потренироваться на ошибках очевидных.

Упражнение. Прочитайте фразы из школьных сочинений и изложений. Укажите имеющиеся в них грамматико-стилистические ошибки. Предложите ваш вариант правки.

1. Лермонтов пишет о предначертанности гибели Пушкина; он считает, что дуэль поэта и Дантеса был описан Пушкином в собственном произведении «Евгений Онегин».
2. Юный поэт размышляет и передает на бумагу все свои чувства.
3. Эти перемены 1817 года повели за собой перемены и в творчестве.
4. Этот период лирики был замкнут рамками так называемой легкой поэзии.
5. Свои первые чувства относительно любви он выразил в стихотворении «К Наталье».
6. Все это имеет подражательно-романтический тон, сильно преувеличивающий подлинные чувства.
7. Онегин не хотел идти на дуэль до того, как не вмешался «старый дуэлист» Зарецкий.
8. Несмотря на все эти мотивы, проскальзывает и ребяческая шалость, ведь не может же обыкновенный шустрый и игривый мальчик превратиться в серьезного и взрослого господина.

Ошибки, встречающиеся в приведенном выше упражнении, достаточно разнородны. В предложении 1, во-первых, слово дуэль ошибочно отнесено к мужскому роду; во-вторых, русская фамилия Пушкин склоняется по образцу иностранных мужских фамилий типа Штерн. В-третьих, не учитывается, что описать можно реальное событие, а будущую собственную дуэль можно предсказать. Кроме того, когда мы говорим, что нечто предначертано, мы подразумеваем, что это предначертано судьбой, но не имеем в виду, что некто об этом заранее сказал, а у ученика получилось именно так (лучше было бы написать Лермонтов пишет о пророческом даре Пушкина или Лермонтов считает Пушкина провидцем). Наконец, неудачным представляется и порядок слов в последнем придаточном предложении, и употребление в нем анафорических слов (лучше было бы написать в романе «Евгений Онегин» Пушкин предсказал собственную дуэль с Дантесом).

В предложении 2 явно нарушена лексическая сочетаемость: нельзя сказать передает <чувства> на бумагу. Чувства, или ощущения, или то, что чувствуешь, можно передать или выразить словами, можно доверить бумаге, на худой конец излить на бумагу, но можно попросту записать. А вот то, что произошло, или то, о чем было рассказано, можно изложить на бумаге (как в детективе: «Садитесь и изложите все, о чем вы мне сейчас рассказали, на бумаге»). Несколько странно также, что поэт размышляет, а результатом размышлений становятся не мысли, а чувства. Кроме того, в устах пятнадцатилетнего школьника, пишущего о классиках прошлого века, смешно звучит и сочетание юный поэт, словно сбежавшее из нелепой биографической книжонки эпохи соцреализма (вспоминается ряд «маленький Ленин», «Саша Пушкин», «юная Софья Ковалевская» и т.п.).

В предложении 3 смешаны два выражения: повести за собой (о человеке: он повел за собой и других) и повлечь за собой (о событии: это происшествие повлекло за собой новые увольнения). В данном случае нехорошо не сказать, в чьем (например, в его) творчестве воспоследовали изменения.

В предложении 4, во-первых, использовано некорректное клише быть замкнутым рамками чего-то. Существуют выражения: не выходить за рамки (например, Наши отношения не выходят за рамки служебных), укладываться в рамки (например, Все его рассуждения укладываются в рамки марксистской словесной эквилибристики), ограничивать кого-либо рамками чего-то (например, Не знаю, что было бы, если бы его не ограничивали рамки светских приличий), замкнуться в рамках (например, В последующие годы он замкнулся в рамках схоластической философии). Во-вторых, неудачно выражение этот период лирики: на периоды может условно делиться творческий путь писателя, а не его произведения; принято говорить о лирике того или иного периода. В довершение всех бед получилось, что «замкнут рамками» период. Итак, надо было написать лирика этого периода. Чтобы связать ее с легкой поэзией, можно было использовать как выражения типа укладывается в рамки легкой поэзии, так и не содержащее идиом может быть отнесена к так называемой легкой поэзии.

В предложении 5 смешиваются клише выразить свои чувства в чем-либо и первое чувство, а также не учтено, что выражение первое чувство означает именно первую любовь. Кроме того, нельзя сказать чувство относительно любви, говорят: любовь или чувство любви.

В предложении 6 использовано несуществующее выражение иметь тон: стихотворение может быть написано в подражание романтизму или оно может иметь подражательно-романтический характер. Не очень удачен здесь причастный оборот, характеризующий не столько конкретные стихотворения, о которых явно идет речь в данном предложении, сколько романтизм вообще.

Предложение 7 ошибочно из-за смысловой неоднозначности, создаваемой союзом до того как: его значение можно интерпретировать не только как «Онегин не хотел идти на дуэль, он окончательно решил драться только после вмешательства “старого дуэлиста” Зарецкого», но и как «Онегин хотел идти на дуэль только после того, как вмешается Зарецкий».

В предложении 8 некорректно употребление оборота несмотря на все эти мотивы: из-за него создается неуместная контекстная антонимия «мотивы – ребяческая шалость». Чисто стилистически не вполне уместно и выражение обыкновенный шустрый и игривый мальчик применительно к Пушкину. Кстати, в отсутствие обстоятельства времени (типа сразу, в один миг) последняя часть предложения удивляет: ведь все мальчики имеют обыкновение рано или поздно превращаться во взрослых.

Разбирая это упражнение, нужно обратить внимание ребят на то, что подавляющее большинство грамматико-стилистических ошибок возникает из-за плохого знания сочетаемости слов, иногда даже самых простых и привычных.
Теперь, потренировавшись на огрехах своих ровесников, можно вновь обратиться к ошибкам классиков.

Упражнение. Прочитайте фразы из романа «Война и мир». Проанализируйте подчеркнутые в них фрагменты и объясните имеющиеся в них грамматико-стилистические ошибки. Какие из них могут быть обусловлены происшедшими в языке изменениями? Какие могли быть намеренно допущены автором и с какой целью? Как бы вы изменили каждое предложение, прежде чем включить его в текст своего изложения?

1. ... ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении.
2. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух.
3. Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливою улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство.
4. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им овладело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализовало его решимость.
5. ... слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола.
6. Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается!
7. Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной...
8. С своей стороны m-lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить в общий разговор воспоминаний.

Впрочем, умение исправлять ошибки в отдельных предложениях, к сожалению, еще не гарантирует того, что ученик всегда умеет выявлять их в связном тексте, так что этому тоже нужно учиться.