ВЕСЕЛОЕ СЛОВО АКИМОВА

Театральный плакат Н.П.Акимова

16 апреля нынешнего года исполняется 100 лет со дня рождения Николая Павловича Акимова — режиссера, художника театра и книги, создателя прославленного ленинградского Театра Комедии.
Как рассказать тем, кто никогда не видел этого худощавого, невысокого человека, каким волшебством были поставленные или оформленные им спектакли? Какая праздничная атмосфера царила в его театре на байроновском «Дон Жуане» — кому еще, кроме Акимова, могла прийти в голову идея спектакля по этой многочастной поэме? Как ждали приездов Театра Комедии в Москве и в других городах?
Комедия? Праздник? Человек острейшего ума, Акимов не мог не ощущать трагичности окружающего, сам не раз становился мишенью и жертвой злобы, невежества, тьмы. Недаром он не раз обращался к пьесам Сухово-Кобылина и Салтыкова-Щедрина, классике драматического гротеска, которую мы все на словах чтим, а на деле побаиваемся и прячемся от нее.
И все же пьеса Дж. Килти, обошедшая потом страну под заглавием «Милый лжец», в театре Акимова называлась «Милый обманщик». Надлому Акимов всегда предпочитал ясность, обличению — иронию и улыбку, унынию — деятельность, сложности и запутанности — чистоту тона и жанра. Отсю-да — его пожизненная приверженность к драматургии Евгения Шварца, тогда еще непризнанного и запрещаемого.
В начале 60-х годов на одной из встреч со зрителями, на которой мне довелось быть, Акимова спросили о гремевшем тогда «Голом короле» в постановке Олега Ефремова. Он ответил: «Этажом ниже, чем Шварц».
Уже по этому ответу, право на который имел только Акимов, видно, каким даром слова он обладал. В книгах Акимова «О театре» и «Не только о театре» большой раздел составляли сатирические и юмористические сочинения. В этом номере газеты вы прочтете одно из них, звучащее сегодня не только как сатира на определенные общественные явления, но и как пародия на вошедшие теперь в моду руководства и учебники по риторике.

С. ГИНДИН

УМЕЛЫЙ ЯЗЫК

Н.АКИМОВ

Каждый может высказываться по вопросам искусства, ничего в нем не понимая.
Самоучитель

Предисловие

В наши дни искусство настолько глубоко вошло во все области нашей жизни, что каждому приходится с ним сталкиваться, хочет он этого или нет.
Столкнувшись с произведением искусства, любой гражданин может оказаться вынужденным о нем высказаться, особенно если столкновение произошло в публичной обстановке.
При малой подкованности оратора его выступление может произвести комичное впечатление на окружающих и тем поставить его в неловкое положение.
Обычно рекомендуемое против этого средство – изучение искусства – требует затраты усилий и времени, не для всех доступной.
Но отдельные особо одаренные самоучки умеют, не разбираясь в искусстве, не попадать впросак, применяя такие формулировки, которые никогда нельзя опровергнуть, чем и производят самое выгодное впечатление на аудиторию.
В этом труде мы постарались суммировать опыт этих талантов.
Прежде всего мы предложим нашим читателям советы, применимые для суждений во всех областях искусства.

Будь строг!

Если ты по ошибке похвалил малохудожественное произведение, все поймут, что ты ничего не понимаешь, раз для тебя и такая дрянь – шедевр.
Если же тебя угораздило обругать хорошую вещь, то возникает гипотеза, что твои требования настолько превосходят общую оценку, что стыдиться нужно не тебе, а всем, кто эту вещь хвалил.
Поэтому недовольство искусством всегда безопаснее и выгоднее, чем удовлетворение от него.
Это допустимо даже в тех случаях, когда твое непосредственное начальство выразило полное удовлетворение. Не вступай с ним в открытый спор, но будь менее доволен. Не прогадаешь!

Будь красноречив!

Если на тебя наступают со всех сторон с назойливыми вопросами о твоем мнении по поводу спорного произведения, порой создается ситуация, в которой молчание совершенно невозможно.
В этих случаях необходим с твоей стороны любой звук, чтобы не сказали, что в таком интересном споре ты словно воды в рот набрал.
Для достойного выхода из положения рекомендуем метод нейтральных замечаний, которые абсолютно ничего не значат, но способны удовлетворить пристающих к тебе граждан.
Вот образцы:
а) «Вот это да!», б) «Крепко!», в) «Любопытно!», г) «Ну и ну...»
Произносить это нужно громко и энергично, соблюдая, однако, полнейшую нейтральность интонации без оттенков одобрения или осуждения.

Будь находчив!

Другой способ уклониться от оценки, если ты считаешь это целесообразным, – контратака с цитатой. Тут, однако, требуется большой апломб.
В ответ на вопрошающие взгляды или даже прямое понуждение к оценке произнеси задорно и уверенно любую цитату из художественной литературы с указанием источника.
В тоне твоего выступления не должно быть назидательности, наоборот, лучше как бы посоветоваться с аудиторией – верно ли ты цитируешь.
Например: «...Как это у Шекспира? Она меня за муки полюбила...»; или: «Помните у Пушкина: Отсель грозить мы будем шведу...»; или: «Как говорил Гоголь – лабардан!.. Так, кажется?..»
Приведенные цитаты из произведений первоклассных писателей не поддаются расшифровке в качестве оценок художественного произведения и поэтому непременно ошарашат твоих слушателей, дав тебе возможность достойно покинуть поле сражения.

Будь эрудирован!

Ни в коем случае не высказывайся о произведении искусства без необходимой подготовки, то есть не узнав, кто его автор!
Репутация, которой пользуется художник в современном обществе, – вот вернейший ключ к оценке его произведения.
Если автор достаточно известен, то вполне достаточной и квалифицированной рецензией может явиться произнесение его фамилии с восклицательным знаком на конце.
«Корнейчук!..»
«Кукрыниксы!..»
«Хачатурян!..»
При этом очень уместно развести руки в стороны, одновременно глубоко вздохнув, как бы добавляя без слов, что тут уж говорить нечего: такой автор сам за себя отвечает!
Если какой-нибудь неугомонный спорщик кинется убеждать, что именно это произведение не соответствует общей репутации знаменитого автора, – повтори тот же жест, но с более сложной словесной формулировкой:
«Да, но Корнейчук!..»
И от тебя быстро отстанут.
Все приведенные выше правила учат, как наиболее приличным образом уклониться от высказывания, сделав при этом вид, что ты высказался.
Бывают, однако, случаи, когда свежий человек, не обремененный изучением искусства, испытывает желание повлиять на судьбу произведения, особенно если оно ему не понравилось.
(Замечено, что положительную оценку произведения искусства человек склонен переживать в одиночку и более пассивно, а отрицательную – общественно и агрессивно.)
Но не всегда при этом хочется выступать от своего лица: могут потребовать доказательства, почему ты считаешь, что такой-то фильм надо снять с экрана, а такие-то стихи перемолоть на макулатуру, – а доказать такие вещи не всегда легко. Хочется, чтобы строгое суждение прозвучало, но чтобы сам ты при этом остался в стороне!
Остроумное изобретение испанской инквизиции – головной убор, целиком скрывавший лицо судьи и оставлявший только узкие прорези для глаз, чтобы не споткнуться, сходя с трибуны, – сейчас не принят.
Появление строгого оратора в таком колпаке на зрительской конференции, в жюри или на художественном совете произвело бы в наши дни тяжелое впечатление на собрание.
Но не падай духом, читатель! Наш самоучитель сейчас даст тебе совет, как можно произнести самый категорический приговор, сохранив свое инкогнито. Мы назовем этот прием:

Кажись директивным!

Испытав здоровое раздражение от симфонии, которую ты не понял, картины, которая показалась тебе слишком яркой, сатиры, в которой ты узнал самого себя, начни речь так:
«Есть мнение...» – и дальше кидайся в атаку!
Этот оборот действует безотказно. Его таинственность навевает мысль, что ты сообщаешь о мнении столь высокого лица, что и называть его неудобно!
А никого не назвав, ты не рискуешь быть разоблаченным: ты же никого не назвал, а за догадки слушателей ты не отвечаешь.
И никто не уличит тебя в том, что Иван Петрович никогда этого не говорил. А ты и не имел Ивана Петровича в виду!
Ну а в самом крайнем случае, если собравшиеся, не выпуская тебя из помещения, пристанут с ножом к горлу: чье же это все-таки мнение, за кого прячешься? на кого намекаешь? – скажи скромно, что это мнение твоей жены.
Она тоже человек, и почему ей не иметь своего мнения?

Наше заочное отделение

На всех факультетах, где изучают искусство и способы его критики, за последние годы открылись заочные отделения, где происходит учеба на расстоянии.
Однако мы решили пойти еще дальше, и наш самоучитель в своей последней главе преподаст читателям очень нужную в наши дни науку заочного искусствоведения – как на расстоянии оценивать произведения искусства, не смотря их, не слушая и не читая!
Говоря с трибуны о произведении, которого ты собственными органами чувств не воспринимал, можешь смело утверждать, что эта вещь:
а) не вызвала полного единогласия в народе. (А его и не бывает!)
б) не раскрыла всех возможностей автора. (А он и сам не может знать своих возможностей.)
в) не является переломным моментом в современном искусстве. (Попробуй докажи обратное!)
г) тебя лично почему-то не взволновала. (Еще бы!)
д) несет на себе следы некоторых влияний, которых могло бы и не быть. (Могло бы!)
е) несомненно, выиграет, если автор не остановится на достигнутом, а продолжит и углубит работу. (После чего выразить уверенность.)
Мы надеемся, что сейчас, когда повсеместно возникают кружки, воспитывающие умелые руки, появление самоучителя «Умелый язык» будет тепло встречено общественностью.
Нас могут, конечно, спросить: почему, уделяя столько внимания умелому языку, мы не посвятили наше исследование еще более насущному вопросу – развитию настоящего понимания искусства?
Предвидя это замечание, разъясняем: по нашим наблюдениям, этой проблеме посвящаются из номера в номер все остальные отделы газеты.