БИБЛИОТЕЧКА УЧИТЕЛЯ. ВЫПУСК ХХI
АНАЛИЗ ТЕКСТА

СРАВНЕНИЕ ПЕРЕВОДОВ КАК ФОРМА АНАЛИЗА ТЕКСТОВ

С.И.ГИНДИН

В прошлом году в № 41 газета «Русский язык» познакомила читателей с «Опытом лингвистического анализа стихотворения А.Блока “Незнакомка”». Одна из частей этой работы впервые увидела свет именно на наших страницах. Публикацию предварял рассказ об авторе «Опыта» — профессоре Харьковского университета Александре Моисеевиче Финкеле (1899—1968). Сегодня мы помещаем еще одно его исследование — никогда не издававшийся этюд из истории русского поэтического перевода. Хотя в заглавии этой работы нет слов «лингвистический анализ текста», она крайне поучительна как образец особой разновидности такого анализа — анализа сопоставительного, межъязыкового.

К истории межъязыкового анализа текстов. Идею «межъязыкового» лингвистического анализа текста первым воплотил в нашей стране все тот же
Л.В. Щерба, к которому восходит и вся отечественная традиция лингвистического анализа текста (см.: «Русский язык». № 21/98. С. 1; и № 41/2000. С. 5).
В 1936 г. он опубликовал второй и последний из своих «опытов лингвистического толкования стихотворений», названный им «“Сосна” Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом». Во введении к нему он писал: «Лермонтовское стихотворение <...> выбрано мною потому, что оно является переводом. <...> выразительные средства обоих языков обнаруживаются таким образом значительно легче...» (Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку.
М.: Учпедгиз, 1957. С. 97—98).
Щерба сопоставлял только два текста — оригинал и перевод. Лишь в одном месте две строчки из лермонтовского перевода он сравнил с соответствующими строками из переводов Тютчева и Фета. В отличие от Щербы, Финкель сразу ставит задачу как сравнение нескольких переводов — не только с оригиналом, но и друг с другом. Включая в поле зрения наряду с «возможностями языков» тенденции и склонности людей, осуществлявших переводы, подобная постановка задачи расширяет возможности анализа и, как увидим, делает его результаты особенно поучительными именно для нужд школьного обучения.

Теоретик и практик поэтического перевода. Подобный поворот был для Финкеля естественным. Спутница его жизни, Анна Павловна Финкель, писала мне когда-то, что перевод был самой заветной и главной темой его научных интересов. Еще в 1929 г. он издал (на украинском языке) книгу «Теория и практика перевода», а последними его публикациями были замечательные исследования «66-й сонет в русских переводах» (альманах «Мастерство перевода, 1966». М., 1967) и «Лермонтов и другие переводчики “Еврейской мелодии” Байрона» (Мастерство перевода, 1969. М., 1970). Анализу его взглядов на перевод было посвящено специальное исследование И.Я. Айзенштока (Мастерство перевода, 1970. М., 1970).
Успеху работ Финкеля немало способствовало то, что он мог судить о переводе не только извне, но и изнутри — как практик. Уже его юношеские иронические подражания Гомеру и Данте, вошедшие в составленную молодыми харьковскими филологами книгу «Парнас дыбом», могли бы с полным основанием рассматриваться как образцы особого вида перевода, нацеленного на синтетическое воссоздание характерных особенностей стиля и поэтического мышления иноязычного писателя.
Но Финкель всю жизнь занимался и собственно переводом. В разное время он переводил Байрона, Верлена, Превера. Главным его делом и, смею сказать, подвигом стал изданный впервые после его смерти (Шекспировские чтения, 1976. М., 1977) полный перевод всех сонетов Шекспира — четвертый за всю историю русской литературы. По своим поэтическим достоинствам этот перевод не теряется рядом со знаменитым переводом С.Я. Маршака, а по точности передачи подлинника зачастую существенно превосходит его.

Чем сопоставительный анализ переводов ценен для школы. О значении анализа переводов для воспитания у школьников языкового чутья и лингвистического кругозора и вкуса учеников писал еще Ф.И. Буслаев (см.: «Русский язык» № 5/2001. С. 6). Но представляется, что предлагаемая А.М. Финкелем методика сравнения разных переводов одного текста имеет и более общее, и — одновременно — более практическое значение для формирования коммуникативных умений учащихся.
Главная цель лингвистического анализа текстов в школьном курсе родного языка — помочь ученику научиться «схватывать», находить, понимать неповторимый смысл каждого конкретного текста. Но эта главная цель — одновременно и главная трудность: как закрепить найденный, понятый смысл? Ведь он создается теми языковыми средствами, которые использованы в анализируемом тексте, и при попытке перефразировать, выразить его своими словами невольно начинает меняться и терять найденные было контуры.
Вот тут-то и может прийти нам на помощь сопоставительный анализ переводных текстов. Ведь их смысл задан оригинальным текстом и может быть объективирован для учеников, как это делается в статье А.М. Финкеля, с помощью прозаического перевода, дословного подстрочника. Ответы на вопросы: Одинаковы ли по смыслу два текста? В чем заключается различие их смыслов? — могут быть получены более конструктивными путями, чем на глобальный вопрос: В чем смысл (единичного) текста? А благодаря этой конструктивности возрастет и ценность, польза лингвистического анализа текста для формирования навыков точного понимания чужой речи и точного выражения своих мыслей.

Трудности и выгоды избранного материала. Избрав для сравнения переводы «Ночной песни странника» Гете, А.М. Финкель на первый взгляд осложнил свою задачу. Ведь в число произведений русской поэзии, вызванных к жизни знакомством с гетевским стихотворением, входит и лермонтовское «Из Гете». С течением лет этот знакомый каждому с детства лермонтовский шедевр давно уже стал восприниматься, если воспользоваться словами Марины Цветаевой о «Лесном царе» В.Жуковского, «не переводом, а подлинником» (недаром все мы называем его не «Из Гете», а запросто, накоротке: «Горные вершины»). «Подлинник» же, то есть текст, рожденный на родном языке читателя, всегда ближе любых переводов, и потому все последующие переводчики «Ночной песни» Гете в состязании с «недосягаемо прекрасным» (признание Брюсова) стихотворением Лермонтова обречены на поражение.
Но, может, именно такой «невыгодный» выбор делает результаты анализа особенно наглядными и поучительными для школы. Ученик увидит: ника-кое — даже гениальное — воплощение своего не заменяет точного понимания чужого и не отменяет нужды в таком понимании.

Понимание текста предполагает выявление его композиции. Среди поучительных особенностей работы А.М. Финкеля отметим тщательное описание композиционной структуры «Ночной песни...». Казалось бы: миниатюра, восемь коротких строк, всего два предложения. Но все в ней увязано и взвешено, и не заметь мы описанной в статье четырехчастной структуры — и многое в стихотворении останется не замеченным, а его смысл — не полностью проявленным и понятым (ср. позднейший анализ стихотворения в статье: Аникст А.А. Лирика Гете // Goethe J.W. Gedichte. М.: Прогресс, 1980. С. 14).
Все анализируемые переводы в главках статьи обязательно подвергаются почастному сопоставлению с оригиналом. В этом заключен важный методический урок: смысл всего текста хотя и не сводим к смыслам отдельных частей, но строится из них и не может быть понят вне их, без их учета.

Количественная оценка лексической близости текстов. Новаторской особенностью работ Финкеля (из-за которой ее не допустили в печать) является попытка измерить близость перевода к оригиналу по количеству совпадающих слов, синонимов и добавлений переводчика. Конечно, при таком подходе измеряется только лексическое сходство: предложение Мышка съела кошку будет по этой методике расценено как стопроцентно точный перевод зеркального по смыслу предложения The cat ate the mouse. Но при оценке переводов, не содержащих столь резких изменений синтаксических ролей, методика Финкеля весьма продуктивна. Лучшим свидетельством этому тот факт, что через много лет после кончины Финкеля почти такой же способ измерения был вновь открыт М.Л. Гаспаровым и с успехом применен им и его ученицей В.Настопкене в массовом обследовании переводов с армянского и литовского языков (см.: Гаспаров М.Л. Брюсов и подстрочник // Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т. 2. М., 1997).
Особенно полезной методика Финкеля может оказаться как раз в школе при оценке учебных переводов, выполненных самими школьниками. Конкурсы переводов, проводившиеся нашей газетой, показали, что ребята в массе не очень представляют себе разницу между переводом и свободным развитием темы чужого текста. Простой подсчет слов, добавленных юным переводчиком, помог бы в таких случаях четко продемонстрировать разницу. С соответствующими изменениями ту же методику можно попробовать применить и для оценки учебных переработок текста на родном языке, например, изложения.

Как относиться к конкретным выводам А.М. Финкеля? За десятилетия, прошедшие со времени создания статьи, многие из ее выводов утратили остроту и стали почти общим местом. О том, что в восьмистишии Лермонтова переводом могут считаться лишь «первая и две последние строки», теперь можно прочитать в «Лермонтовской энциклопедии». Перевод Пастернака, оцененный Финкелем как самый далекий, не включался ни в одно из многочисленных изданий пастернаковских переводов.
И только оценка брюсовского перевода как самого близкого к подлиннику по-прежнему может вызвать читательское сопротивление. Сам Брюсов видел свою заслугу лишь в воссоздании особенностей стиха Гете. И тут, как кажется, мы можем возразить Финкелю, опираясь на его же собственные идеи. К критерию общей лексической близости двух текстов необходимо добавить еще один: близость перевода каждой из основных композиционных частей. А, как показал Финкель, вторая часть «Ночной песни...» передана Брюсовым со значительными отклонениями и с введением досадно безликого ни одной не дрогнет черты. Эта неудача во многом обесценила весь брюсовский перевод.