ИССЛЕДУЮТ УЧЕНИКИ
ШКОЛЬНЫЙ СЛЕНГ
Костя МИХАЙЛОВ,
8-й класс,
Московский культурологический лицей № 1310
Когда типа кумарит, когда, в натуре,
рвет башню от голимых глюков о том, какой,
блин, на хазе напряг, – ты мне один в кайф,
крутой, пацанский, отпадный, чисто русский базар!
Анекдот
Введение
Взявшись за работу о школьном сленге, я
довольно быстро убедился, что об этом написано
очень мало. Собственно, специально о школьном
сленге вообще ничего не написано. Есть работа
И.Юганова и Ф.Югановой «Словарь русского сленга.
Сленговые слова и выражения 60–90-х годов» (М., 1997).
Но школьная сленговая лексика в ней отдельно не
выделяется. К тому же многие выражения из этого
словаря к настоящему времени уже устарели и не
употребляются, а ряд новых слов в книгу не попал.
Больше повезло уголовной лексике. Недавно вышел
объемный «Словарь русского арго» В.С.
Елистратова (М., 2000). Тем не менее во время
написания своей работы эти словари мне очень
пригодились.
При написании исторического раздела «Школьный
сленг XIX–XX веков» пришлось обратиться к
художественной литературе, а также к устным
воспоминаниям старших современников (в
частности, моих родителей).
В сборе материала о сегодняшнем школьном сленге
мне помогали мои одноклассники и знакомые.
Некоторые материалы взяты мной из
интернетовского сайта www.referats.ru
Понятие сленга. Классификация. Функции
Наиболее удачным определением сленга,
по-моему, является такое:
Сленг – разновидность речи, используемой
преимущественно в устном общении отдельной
относительно устойчивой социальной группой,
объединяющей людей по признаку профессии или
возраста.
Из этого определения следует, что сленг –
разновидность нелитературной речи.
К литературной речи относятся:
1) книжные слова,
2) стандартные разговорные слова,
3) нейтральные слова.
Нелитературная же лексика делится на:
1) профессионализмы,
2) вульгаризмы,
3) жаргонизмы,
4) лексику неформальных молодежных объединений и
молодежной среды, часто именуемую сленгом.
Впрочем, существуют две точки зрения
на то, что такое сленг. Некоторые ученые
объединяют в это понятие всю нелитературную
лексику (кроме мата), то есть и профессионализмы,
и вульгаризмы, и жаргонизмы, и молодежную
лексику. Я согласен с этой точкой зрения,
поскольку все эти разновидности нелитературной
речи отличают один слой общества от другого.
Профессионализмы – это слова, используемые
группами людей, объединенных определенной
профессией. Например, выражение убрать хвост
на языке газетчиков означает требование
сократить материал на газетной странице.
Вульгаризмы – это грубые, просторечные слова,
обычно не употребляемые образованными людьми.
Например, мать обращается к ребенку: – Морду-то
подними от тарелки. Как ты жрешь?!
Жаргонизмы – это слова, используемые
определенными группами людей, которые имеют не
для всех понятный смысл. Примером может служить
воровское арго, или феня, как эту речь
называют в уголовной среде. Ботать по фене –
говорить на воровском языке. Первоначально это
выражение имело вид: по офене болтать, т.е.
говорить на языке офеней – мелких торговцев. У
офеней был свой условный профессиональный язык,
который они использовали при обмане покупателей
или в опасных ситуациях, когда нужно было скрыть
свои намерения и действия.
Для чего же нужен сленг? Если у воров сленг
призван помочь скрывать свои мысли и намерения,
то школьный сленг нужен совсем не для этого.
1. Сленг делает речь более краткой,
эмоционально выразительной. (Сравним два
выражения. На книжном, литературном языке: Я
испытываю сильное приятное чувство от этой
песни. На сленге: Я просто тащусь от этой
песни!)
2. Сленг служит опознавательным знаком
того, что этот человек принадлежит к данной
социальной среде. Свой сленг есть у рокеров,
панков, хиппи, футбольных болельщиков – фанатов
и пр. Наиболее ярким примером самобытного,
оригинального сленга является, пожалуй, так
называемый «эльфийский» язык, сконструированный
толкиенистами – поклонниками творчества Дж. Р.Р.
Толкиена, автора книги «Властелин колец». Луна,
например, на их языке именуется итиль.
Редакционное уточнение
Здесь Костя допускает две
неточности: во-первых, «эльфийский» язык создан
не толкиенистами, а самим писателем; во-вторых,
этот язык является моделью естественного языка,
а не языка ограниченной группы.
Надо сказать, что выделить ту или иную
разновидность сленга в чистом виде чрезвычайно
сложно, а подчас и просто невозможно. Понятно
почему. Слова одной социальной группы легко
заимствуются другой группой. Слово тусовка,
например, употребляется в печати как типично
молодежное, в то время как на самом деле своему
происхождению оно обязано уголовной среде и
обозначает «собрание воров». Поэтому мне
кажется, что говорить о школьном сленге можно,
лишь указывая, откуда произошло то или иное
слово.
Школьный сленг в XIX и XX веках
Школьный сленг, по-видимому, был
всегда, но о словаре школьников далекого и даже
не очень далекого прошлого сведений сохранилось
очень мало. Ведь сленг – это фольклор и,
следовательно, письменно специально не
фиксировался. Поэтому, рассказывая о сленге
прошлого, приходится опираться на
художественную литературу, мемуары и устные
воспоминания.
О школьном сленге до XIX века мы вообще ничего не
знаем. Разве что отдельные слова. Например, свистульки
– так еще с петровских времен называли розги для
школяров. Школьный сленг начала XIX века тоже
практически неизвестен. На каком сленге говорили
лицеисты времен Пушкина? И был ли тогда сленг
распространен или все ограничивалось прозвищами
и кличками педагогов и лицеистов? Мы этого уже
никогда не узнаем.
Думается, сленг не мог широко употребляться
среди детей из аристократических семей: они
легко могли выбрать наиболее удобное слово из
тех иностранных языков, на которых они свободно
говорили. Настоящий сленг появился, наверное,
лишь тогда, когда в школу пришли дети
разночинцев. А это чаще всего были
церковно-приходские школы, бурса, семинарии и т.п.
В описании семинарии в повести Гоголя «Вий» уже
встречаются некоторые сленговые выражения: отправляться
на кондиции – заниматься репетиторством, пробовать
крупного гороху – быть наказанным.
Но особенно много таких выражений содержится в
«Очерках бурсы» Н.Помяловского.
Приведем лишь несколько примеров. Отправлять
за ворота – исключать из училища; майские
– розги; титулка – аттестат; гляделы –
глаза; лупетка – лицо. Образчиком разговора
на сленге можно считать такую сценку из книги:
«– Господа, это подло, наконец!
– Что такое?
– Кто взял горбушку?
– С кашей? – отвечали ему насмешливо.
– Стибрили?
– Сбондили?
– Сляпсили?
– Сперли?
– Лафа, брат».
Все эти слова в переводе с бурсацкого на обычный
язык означали: украли, а лафа – лихо.
К сожалению, Помяловский является редким
исключением. Другие писатели XIX века сленг, и тем
более школьный сленг, в своих произведениях не
используют.
Некоторые примеры речи воспитанниц пансиона
благородных девиц 80-х годов XIX столетия можно
найти в произведениях Лидии Чарской. Так, в ее
«Записках институтки» читаем:
«– Кого вы называете синявками? –
полюбопытствовала я.
– Классных дам, потому что они все носят синие
платья».
У Чарской же употребляется слово силюльки –
маленькие комнатки для музыкальных упражнений.
На сленге тех времен слова сливки и парфетки
обозначали лучших учениц, а слово мовешки –
худших по поведению. Здесь любопытно то, что
сленг воспитанниц отражал их дворянское
происхождение, последние слова заимствованы из
французского языка.
О сленге 90-х годов XIX века можно найти упоминание
в книге Александры Бруштейн «Дорога уходит
вдаль...».
Вот как она описывает свой первый день в
институте (так называлось начальное учебное
заведение для девочек в городе Вильно в 1894 году):
«И вот мы в большой темноватой швейцарской...
Между вешалками снуют женщины... они помогают
девочкам-ученицам раздеваться.
– Это полосатки! – объясняют нам, завидев
сухопарую женщину в синем платье учительницы. –
А это синявка!».
Дальше встреча происходит уже с директором:
«Нам испуганно шепчут:
– Макайте! Да макайте же!
Мы не понимаем, чего от нас хотят. Чтоб мы махали?
Кому махать – директору? Чем махать?».
Только потом девочкам объясняют, что макать,
или макнуть, – это значит поздороваться,
сделать реверанс, свечкой макнуть. Есть и
другие термины, понятные только ученицам этого
института, например, туалет называется пингвин.
Константин Паустовский учился в знаменитой
Первой Киевской гимназии и окончил ее в 1912 году.
Первая фраза, которую он услышал в школе, была:
«Привели еще одного несчастного кишонка».
Вот как объясняет это слово автор в
автобиографической «Повести о жизни»:
«Я вступил в беспокойное и беспомощное общество
приготовишек, или, как их презрительно звали
старые гимназисты, в общество кишат. Кишатами
нас прозвали за то, что мы, маленькие и юркие,
кишели и путались на переменах у взрослых под
ногами».
Паустовский приводит еще много примеров
«гимназической терминологии». Если кто-то
растерялся – значит, он выпустил пар,
подсказывать на уроке – это подавать.
Октябрьская революция и гражданская война резко
увеличили долю сленга в языке школьников.
Объясняется это двумя обстоятельствами.
Во-первых, революция и война привели к общему
падению нравов, что не могло не сказаться на
языке общества в целом. А во-вторых, в школу
пришли новые ученики – дети рабочих и крестьян,
беспризорники, подростки, прошедшие через все
трудности того времени. Правда, пишущие об этом
времени Анатолий Рыбаков и Вениамин Каверин
практически избегают употребления сленга.
Наверное, навешать крендель (что означает
подраться) – это самое невинное, что в реальной
жизни говорили герои «Кортика» А.Рыбакова.
По-видимому, именно в это время школьный сленг
значительно пополнился воровской лексикой. Вот
ее примеры из повести Л.Пантелеева и Г.Белых
«Республика ШКИД»: тискать – воровать, накатить
– пожаловаться («Кто накатил?» – искренне
возмущался цыган), лепить горбатого –
притворяться, стоять на стреме – сторожить,
охранять, шамовка – еда и т.д.
Воровское арго вошло тогда в повседневную речь
многих людей, во дворах были популярны
хулиганские песни. Не случайно, когда Евгений
Евтушенко написал стихи, где были строчки:
Интеллигенция поет блатные песни,
И это вместо песен Красной Пресни, –
Наум Коржавин тут же откликнулся:
Интеллигенция поет блатные песни...
Вот результаты песен Красной Пресни.
К сожалению, в детской художественной
литературе советского времени не приводится
сленговых выражений. Герои Аркадия Гайдара, Льва
Кассиля и других детских писателей говорят
удивительно правильным литературным языком,
каким они вряд ли выражались в реальной жизни.
Однако в послевоенной школе, по воспоминаниям
моего отца (учился с 1947 по 1957 г.), ярко выраженного
школьного сленга было не много. Были
заимствования из фронтового языка (например, полундра
– сигнал об опасности) и из жаргона уголовников: кодла
– компания, котлы – часы, корочки –
ботинки, тырить – воровать, шухер –
сторожевой пост. Вот как пели в пародийной песне
начала 50-х годов:
На рыбалке у реки
Кто-то стырил башмаки.
Я не тырил, я не брал,
Я на шухере стоял.
Сам же по себе школьный сленг был
достаточно беден: зырить – смотреть, жиртрест
– толстый ученик, ништяк – ничего, пусть, свистеть
– врать.
Школьный сленг старшеклассников заметно
обогатился и обновился в конце 50-х годов, когда
появились так называемые стиляги. Вместе со
своей особой модой (узкие брюки, клетчатые
пиджаки, цветастые галстуки, ботинки на толстой
каучуковой подошве) стиляги принесли и свой язык,
частично заимствованный из иностранных слов,
частично – из музыкальной среды, частично –
неизвестно откуда. Чувак, чувиха – парень,
девушка, которые являются своими в стиляжьей
компании, брод – место вечерних прогулок (от
Бродвея), хилять – ходить, гулять, лажа
– ерунда, вранье и т.п. Тогда же в школьный сленг
пришли термины из музыкальной среды: музыка на
ребрах – музыка, самодельно записанная на
пленках для рентгеновских снимков, лабать –
играть джаз, лабух – музыкант.
Из фольклора того времени:
Раньше слушал Баха фуги,
А теперь лабаю буги.
70-е и 80-е годы стали временем массового
изучения иностранных языков. В эти же годы к нам
пришло молодежное движение хиппи. В русский язык
проникло много иностранных (особенно английских)
слов. Разумеется, это не могло не сказаться на
сленге старшеклассников. Герла – девушка,
уменьшительное – герленыш, трузера – брюки,
штаны, хайрат – длинноволосый юноша, хиппи, шузняк
– любая обувь, сейшн – вечеринка, хипповать
– вести себя независимо, пренебрегая общими
правилами, и т.п.
Появлялись новые вещи, а вместе с ними и новые
слова. Так возникло, например, слово вертушка
для обозначения проигрывателя и слово видак
– для видеомагнитофона.
Многие из этих слов перешли и в школьный сленг
нашего времени.
Современный школьный сленг. Источники
пополнения
Как и прежде, источниками пополнения
школьного сленга являются иностранные языки,
блатное арго, заимствования из языка музыкантов
и спортсменов. Новым источником, пожалуй, в 90-е
годы стали компьютерный язык и, к сожалению,
лексика наркоманов. Впрочем, как раньше, так и
теперь источником сленга является обычный
литературный язык. Просто смысл отдельных слов
нормальной речи школьниками переиначивается.
Вот некоторые примеры, объясняющие этимологию
сленговых слов и выражений (из различных
источников):
а) Новые переносные значения слов,
принадлежащих к нейтральной лексике
Обломиться – достаться случайно,
по блату.
Фонарь – магнитофон. Мне недавно такой
фонарь обломился.
Отстой – плохо, неудачно; отстойный –
плохой. Отстойный у тебя прикид, братан!
Клевый – хороший, веселый. Клевая киношка,
просто отпад.
(Кстати, слово очень старое, есть еще у Даля: клевый
– хороший, пригожий, красивый. Клевая невеста.)
Крутой – очень хороший, замечательный,
иногда «сильный». Крутой мужик этот Чак Норрис.
Еж – глупый, непонятливый человек, иногда лох,
т.е. простофиля, жертва обмана. Не путать с ежиков
пасти – заниматься чепухой, глупостями.
Фиолетово (= по фигу, по фене) – все равно. Ты
какое мороженое любишь – шоколадное или
сливочное? – Да мне фиолетово.
В лом – лень, неохота что-либо делать. А мне
в лом этим заниматься.
Облокотиться – пренебрегать чем-либо. Тебе
эта книжка понравилась? – Да облокотиться я на
нее хотел!
Стрелка – заранее намеченная встреча,
сопровождаемая дракой. Забить стрелку –
договориться о встрече.
Трубы – широкие штаны.
Липа, липовый – ненастоящий, подложный. Справка-то
у тебя о болезни липовая.
Перец – парень, мужчина. Смотри, какой перец
пошел.
Тормоз (глагол тормозить) – человек,
который медленно соображает.
Ботва – ерунда или ерундовое действие. Ботва
посеялась (зацвела) – началось что-то
ерундовое.
Чисто конкретно, реально, в натуре, зуб даю –
на самом деле.
Белая, беляк – компьютерная мышь.
Грузить – давать большое количество
ненужной информации, иногда намеренно
забалтывать. Ты меня своими проблемами не
грузи.
Грузовик, грузило (существительные) – тот,
кто дает такую информацию.
б) Новые переносные значения
технических терминов
Клон (от клонировать), то же
самое скан – скопированное, списанное. Это
твое сочинение или клон?
Мобила (от мобильный) – телефон, связь.
Самса (от аббревиатуры SMS) – способ мобильной
связи.
Глюк (глагол глючить) – ошибка,
незавершенность в компьютерной программе. У
меня принтер глючит.
Редакционное уточнение
Слово глюк пришло из сленга хиппи,
где означает галлюцинацию. Употребительно также
причастие глюченный, ср.: Windows 98 – довольно
глюченный продукт.
в) Слова, образованные от иностранных
слов
Крезанутый (от англ. craze) – сумасшедший.
Дикий (от немецкого dick) – толстый.
Фазер (от англ. father) – отец.
Флэт (от англ. flat) – дом.
Погоал хомать (от англ. Go home) – ушел домой,
первоначально гоу хоум, далее гоул хоум,
угоул хоум, т.е. в английские слова, переданные
русскими буквами, вкрапляются русские приставки,
в результате получается новое сленговое слово,
характерное для изучающих именно этот язык.
Голдовый (от англ. gold) – любое изделие из
золота.
Лаккий, лаккик (от англ. luck) – счастливый,
счастливчик.
г) Слова, заимствованные из воровской
лексики
Тусовка (первоначально из
криминальной сферы) – сборище людей.
Крыша – защита.
Шухер – опасность.
Шмон – проверка дневников, сбор тетрадей на
проверку.
Братва – обращение.
д) Слова, заимствованные из жаргона
наркоманов
Колеса – наркотические таблетки.
Сесть на иглу – начать принимать наркотики.
Косяк – самокрутка с наркотиком.
Нюхачи – токсикоманы.
Наколотый – находящийся под действием
наркотика.
Фиеста – одурманенный. У него фиеста.
Наркота – наркотики.
Наверное, во всех школах всегда были и
будут такие слова, которые понятны любому
человеку. До тех пор, пока существуют ученики и
учителя, будут домашки, сменка, училка, физ-ра,
лит-ра, матика и т.п. Но при этом в каждой школе
есть свои, нигде больше не употребляемые слова. В
школе, где я раньше учился, были свои, особые
выражения. Экзамен назывался клаузорной
работой (от немецкого klausur), на сленге это
звучало кляуза. Каждый понедельник на уроке
русского языка был зрительный диктант – зрилка,
учителя назначали школьников-лаборантов – лабов.
В нашем лицее есть такие уроки, как Бом –
беседы о музыке, БТ – бальные танцы, а тб
– это не «танцы бальные», а наш директор Татьяна
Борисовна. Праздники же у нас называются мокна
(московские окна).
Заключение
Итак, сленг был, есть и будет в школьной
лексике. Хорошо это или плохо? Вопрос,
по-видимому, неправомерный. Сленг нельзя ни
запретить, ни отменить. Он меняется с течением
времени, одни слова умирают, другие – появляются,
точно так же, как и в любом другом языке. Конечно,
плохо, если сленг полностью заменяет человеку
нормальную речь, – тогда это просто какая-то
людоедка Эллочка. Но современного школьника
совсем без сленга представить невозможно.
Главные достоинства тут – выразительность и
краткость.
Не случайно, что в настоящее время сленг
употребляется в прессе и даже в литературе
(причем не только детективного жанра) для
придания речи живости. Даже государственные
деятели высокого ранга используют в своих
выступлениях сленговые выражения. Поймаем в
сортире – в сортире будем мочить их, – сказал о
террористах В.В. Путин. Следовательно, нельзя
относиться к сленгу как к чему-то тому, что только
загрязняет русский язык? Это неотъемлемая часть
нашей речи?
Литература
1. Белых Г., Пантелеев Л. Республика
ШКИД. СПб., 1994.
2. Бруштейн А.Я. Дорога уходит вдаль... М., 1964.
3. Гоголь Н.В. Вий. Собр. соч. в 6 томах. Т. 2. М., 1952.
4. Даль В.И. Толковый словарь живого
великорусского языка. М., 1994.
5. Елистратов В.С. Словарь русского арго. М., 2000.
6. Паустовский К.Г. Повесть о жизни. М., 1993.
7. Помяловский Н.Г. Очерки бурсы. М., 1981.
8. Рыбаков А.Н. Кортик. М., 1987.
9. Чарская Л.А. Записки институтки. С., 1993.
10. Юганов И., Юганова Ф. Словарь русского
сленга. М., 1997.
Л.Л.ФЕДОРОВА
КОММЕНТАРИЙ К ДОКЛАДУ К.МИХАЙЛОВА
Доклад Кости Михайлова о школьном
жаргоне замечателен по обстоятельности и
основательности. Он содержит теоретический,
исторический и собственно исследовательский
разделы. Автор вдумчиво подходит к определению
понятия сленга и его функций.
Собственно, разделение лексики производится по
социолингвистическому принципу: по наличию
коллектива носителей – определенной социальной
группы людей, использующих данный слой лексики. В
социолингвистике обычно говорят о
профессиональных жаргонах, выделяя среди них как
особый, крайний случай воровской жаргон.
Крайность заключается в преимущественном
акценте на сокрытии информации от непосвященных
(эта функция в разной степени свойственна любому
жаргону: убрать хвост – сократить текст на
газетной странице – так же непонятно для
непрофессионала, как медведя запороть –
‘взломать сейф’). Но более важна для
профессиональных жаргонов функция
выразительности, понятности жаргонного
наименования для своих, профессионалов, – в
отличие от не всегда понятного, часто
иностранного термина. Отдельно выделяют и
молодежный жаргон, поскольку он объединяет людей
не по профессии, а по возрасту. Этим объясняется и
главная функция молодежного жаргона – игровая,
выражение через слово насмешливо-иронического
отношения к миру взрослых и друг к другу. При этом
и объединяющая функция остается очень важной:
заниженно-ироническое отношение к окружающему
сочетается с признанием престижности иных,
обычно западных образцов массовой культуры.
Отсюда в молодежном жаргоне значительный слой
иноязычной лексики, лексики наркоманов.
Итак, для всех жаргонов характерно
словотворчество или создание необычных
словосочетаний; для всех характерно снижение
речевого стандарта, т.е. использование – даже и в
словообразовании – не нейтральных, а
шутливо-иронических и порой грубо-просторечных
языковых средств. Все это противопоставляет
жаргоны кодифицированной литературной речи по
степени выразительности, эмоциональной
окрашенности. (Но все же вряд ли даже в
книжно-литературном языке возможна приведенная
фраза: «Я испытываю сильное приятное чувство от
этой песни»; это звучит не по-русски.)
Школьный жаргон можно рассматривать как часть
молодежного жаргона, но в то же время у него есть
собственная предметная область, как и у
профессионального жаргона, – учеба, школа.
Интересна постановка вопроса о происхождении
школьного жаргона. Когда он возник? Был ли он во
времена Пушкина? Пример из Гоголя показывает, что
был. Но вот среди лицеистов – друзей Пушкина вряд
ли он мог быть в большом ходу, по крайней мере на
русскоязычной основе: в них слишком живо было
трепетное отношение к русскому слову как к
источнику и средству поэтического творчества. Из
этого не следует, что лицеисты были высокопарные
зануды; неспроста в это время был широко
распространен жанр эпиграмм.
Если о существовании лицейского жаргона судить
трудно, то журналистско-редакторский жаргон,
судя по письмам взрослого Пушкина, складывался
одновременно с появлением крупных литературных
журналов. В его письмах можно встретить доныне
употребляемые выражения тиснуть статейку,
стихи или альманашники (вроде современного
киношники). А пушкинское доезжать
означало примерно то же, что современное нам
жаргонное доставать или наезжать: «Вот
как должно их доезжать!». Впрочем, сегодня это уже
скорее не специально журналистский, а то, что
теперь называют общий жаргон. И в дружеских
письмах, и в сочинениях Пушкин свободно
использует разнообразные слои русской лексики;
там можно встретить и горестное признание: «Я на
мели», и предупреждение: «...в моем “Борисе”
бранятся по-матерну на всех языках. Это трагедия
не для прекрасного полу», и шутливое
поздравление «черт побери вашу свадьбу, свадьбу
вашу черт побери», и иронический комментарий:
«написал я прозою 5 повестей, от которых
Баратынский ржет и бьется». «...Возьмись-ка за
целый роман, – советует Пушкин другу, – и пиши
его со всею свободою разговора или письма».
Свобода разговора при непосредственном
дружеском общении, надо полагать, была полной.
Пушкин и в письмах изрядно острословит и
ёрничает, но при том самое частое обращение к
другу – душа моя (а как, кстати, среди ваших
друзей?). Так вопрос о происхождении школьного
жаргона повлек размышления о том, чем была
разговорная речь во времена и в среде Пушкина.
Дворянско-интеллигентское просторечие? К такому
пониманию пришел специалист по стилистике А.Н.
Кожин, трактовавший просторечие как стиль, как
синоним устности, разноречия в своем выступлении
на конгрессе русистов.
Любопытный материал жаргонной лексики добывает
К.Михайлов из художественной литературы. Для
читателей полезно пояснить примеры из Л.Чарской: силюльки
– от фр. cellule – ячейка, келья, парфетки – от
фр. parfaite (ж. р.), parfait (м. р.) – совершенный,
превосходный, мовешки – от фр. mauvaise (ж. р.), mauvais
(м. р.) – плохой.
Классифицируя современные жаргонизмы по
происхождению, автор допускает некоторые
неточности. Одно дело – параллельное
существование одинаковых по форме, но различных
по значению слов в жаргоне и в литературном языке
(напр., обломиться, крутой, стрелки, трубы,
реально, грузить и др.), другое – откуда эти
слова с новыми значениями пришли в жаргон. Вовсе
не всегда это переосмысления непосредственно
литературных слов. Так, клевый существовало
еще в офенском языке, откуда через воровской
жаргон перекочевало в молодежный, липа, липовый
пришло из просторечия, стрелка – из
воровского жаргона, крутой – из
литературного языка, но под влиянием (как
полагают) английского tough, белая, грузить
– из компьютерного жаргона, а а у него фиеста
пришло непосредственно из телерекламы.
Существование подобных слов в нейтральной
лексике вовсе не всегда проясняет их
происхождение.
Несмотря на неоднородность, были и будут в
школьном жаргоне слова, понятные всем. Выросшие
школьники складывают и распространяют
студенческий жаргон с его госами, матаном,
ботанами, хвостами и проч. Доходят до нас как
предания и словечки из студенческой молодости
родителей, бабушек, дедушек: отл – «обманул
товарища лектора», хор – хотел обмануть,
раздумал... Стихия молодежной речи сохраняет свои
традиции.
|