Письма с анализом материалов нашей газеты почта приносит нам не часто.
С тем большим интересом и благодарностью восприняли мы подробное письмо Евгении Наумовны БАСОВСКОЙ. Высказанные ею замечания серьезны и поучительны, и мы сочли полезным познакомить с ними читателей. Будем благодарны всем, кто захочет продолжить разговор, начатый Е.Н. Басовской.

ОБЪЕДИНИМ УСИЛИЯ...

Разговор читателя с редакцией

Е.Н. БАСОВСКАЯ,
кандидат филологических наук,
преподаватель лицейских классов при РГГУ

Дорогие коллеги!
Позвольте сделать признание. Я ненавижу газетную бумагу. Да, именно саму бумагу, мягкую и непрочную, склонную сминаться в гармошку и протираться до дыр. Почему я говорю вам об этом? Да потому, что проклятая газетная бумага постоянно мешает нашим с вами отношениям. Я хочу сохранить как можно больше ценных публикаций – а она изничтожает их одну за другой. Хорошо, если я успеваю сделать ксерокопию или просто перепечатать важный материал.
Если же говорить серьезно, то никогда ни одно средство массовой информации не занимало в моей жизни такого места, как «Русский язык». Ваша газета вкралась ко мне тихо и ненавязчиво: сначала были естественный интерес к одному из профессиональных изданий, попавшие в руки отдельные номера; потом – подписка, случайный перерыв – и вдруг ощущение, что необходимо немедленно, срочно подписаться опять.
Важнейших причин этой незаметно возникшей зависимости две.
Во-первых, каждому из нас сладостно ощущать, что в этом большом и неуютном мире у тебя есть единомышленники. Для меня, например, было великой радостью обнаружить, что группа профессионалов (причем не просто филологов-русистов, а именно преподавателей русского языка) относится к делу так же, как я. Нас заочно объединило стойкое неприятие того представления о русском языке как учебном предмете, которое создала советская и в целом сохранила постсоветская школа. Все мы не хотели превращать уроки русского языка в бесконечное зазубривание правил и вообще сводить язык к орфографии и пунктуации. Обучение языку – это обучение мышлению и коммуникации. Так я осмелилась бы сформулировать тот принцип, который крепко-накрепко связал меня с редакцией «Русского языка».
Во-вторых, причиной моей неожиданной привязанности стало удобство практической работы, что обнаружилось вслед за появлением газеты на моем рабочем столе. Мы уже привыкли заботиться о материальном комфорте дома и на службе. Но существует и своего рода комфорт духовный, предполагающий определенную степень защищенности, а следовательно, возможность иногда расслабиться и отдохнуть. Речь о том, что некоторые виды работы (особенно однообразные и утомительные, например, составление орфографического теста) за меня может выполнить кто-то другой. Причем выполнить квалифицированно, аккуратно, да еще и остроумно.
За последние несколько лет мои папки с так называемыми «бумажками» (так я именую учебные материалы, невольно избегая скучных казенных слов) пополнились весьма основательно. Назову лишь некоторые публикации, поселившиеся там всерьез и надолго и, конечно, облегчившие мне процесс подготовки к урокам. Это «Коррекционно-тренировочный курс» Л.В. Великовой (№ 43, 47/2000; 15/2001); орфографические тесты Е.В. Муравенко (№ 11/2001); словарные диктанты И.В. Сидневой (№ 22, 26/2000); «Программа подготовки к итоговым или вступительным экзаменам по русскому языку» Е.В. Жуковской (№ 9/2001); «Тренировочные задания по теме “Правописание частиц не и ни”» Г.В. Аржаникова (№ 20, 24/2000); «О запятой перед союзом как» Г.Г. Граник и С.М. Бондаренко (№ 23, 46/2000); «Как быть с союзом как?» С.М. Евграфовой (№ 18/2000). Многие другие материалы, особенно более давние, не упоминаю потому, что в суетливых учительских буднях утрачены выходные данные любимых вырезок.
Я очень благодарна редакции газеты за эти «шпаргалки для преподавателя», которые позволяют отработать очередное правило не на старых, опостылевших примерах, выученных наизусть еще в пору собственной школьной юности, а на новых, часто взятых из сегодняшней литературы.
Кроме того, интересные чужие мысли стимулируют появление собственных идей. Так, отталкиваясь от публиковавшихся в «Русском языке» словарных диктантов, я составила свою подборку «зубодробительных» словосочетаний и рада поделиться этой полезной мелочью с коллегами (см. с. 13 этого номера. – Ред.).
Разумеется, мое общение с газетой не сводится к жадному вырезанию очередной подборки примеров или заданий. Истинное интеллектуальное наслаждение доставляет чтение фрагментов классических филологических трудов или малоизвестных текстов ученых-русистов, например, глав из книг Ф.И. Буслаева «О преподавании отечественного языка» (№ 48/1997; № 7/1998; № 20/2000; № 9/2001) и А.А. Реформатского «Техническая редакция книги: Теория и методика работы» (№ 45/2000, № 1/2001).
Пригождаются в работе и при этом радуют душу замечательные игры Л.Петрановской, разнообразные лингвистические задачи, вопросы и задания филологических олимпиад. Помогают по-новому взглянуть на преподаваемый предмет программы и тематические планы специальных курсов (в частности, «Семиотика и лингвистика» Р.Г. Маракаевой, № 15/2001).
Вообще постоянное чтение специальной газеты заставляет, оказывается, «сохранять форму». Что греха таить, общеизвестно, с каким трудом учитель-русист, заваленный по самую маковку непроверенными тетрадями, выкраивает время для профессионального самосовершенствования. Велик соблазн еще, и еще, и еще раз воспользоваться на уроке старым, проверенным материалом. Если же собираешься
использовать чужие наработки, опубликованные в газете, то непременно для начала сам вставишь все пропущенные буквы и знаки, сам составишь схемы сложных предложений. А уж если твое мнение в чем-то не совпадет с авторским, волей-неволей потянешься и за словарем, и за учебником, и за новейшей специальной литературой.
Для меня, например, чрезвычайно полезной оказалась «синтаксическая разминка», которую организовали мне Л.Я. Шнейберг, поместившая в газете большую подборку материалов для абитуриентов «Сложное предложение» (№ 23/2000), и Н.М. Девятова, опубликовавшая в том же номере подробный анализ типичных ошибок синтаксического разбора. Прекрасные примеры (жаль только, не везде указано, какой текст цитируется), интересно поставленные вопросы – все это позволяет учителю показать школьникам, что составление схемы сложного предложения – не скучный, непонятно для чего нужный навык, а увлекательнейшее занятие и высокое искусство.
Выполняя задания, предложенные Н.М. Девятовой, я не согласилась с ней в некоторых деталях и потом с удовольствием акцентировала внимание учеников именно на тех моментах синтаксического анализа, которые вызывают затруднения даже у специалистов. Так, неточной мне показалась схема предложения П.Я. Чаадаева:
Если, размышляя о воспоминаниях человечества, мы пришли к некоторым оригинальным взглядам, несогласным с предрассудками, то это потому, что, на наш взгляд, пора откровенно определить свое отношение к истории, как это было сделано в прошлом веке относительно естественных наук, то есть познать ее во всем рациональном идеализме, как естественные науки были познаны во всей их эмпирической реальности.
Н.М. Девятова справедливо отмечает, что многие школьники и абитуриенты не могут найти в этой конструкции главную часть: их «часто смущает то, что главное предложение может начинаться с союзов то, тем (вторые союзные элементы)». Несомненно, главная часть здесь – «то это потому». Однако приведенная в газете схема представляется мне неточной. Так, придаточное Если, размышляя о воспоминаниях человечества, мы пришли к некоторым оригинальным взглядам, несогласным с предрассудками мне кажется более правильным назвать не условным, а сравнительно-сопоставительным. С еще большей уверенностью я могу утверждать, что придаточные второго уровня – сравнительные как это было сделано в прошлом веке относительно естественных наук и как естественные науки были познаны во всей их эмпирической реальности – не находятся в отношениях однородного соподчинения, а относятся к разным словам, расположенным в третьей части предложения.
Я говорю обо всем этом не для того, чтобы несколько запоздало, через год после публикации, возразить Н.М. Девятовой. Ее материал навел меня на мысль о том, чего пока недостает в моей любимой газете. Ощущается некоторый недостаток дискуссионности. Многие проблемы преподносятся читателям как решенные, в то время как интереснее было бы проанализировать различные подходы к одному предмету. «Русский язык» не избегает дискуссионных публикаций, но хотелось бы, чтобы их было больше. Ведь жизнь учителя-словесника состоит из нерешенных вопросов.
Мне, например, хотелось бы узнать, как справляются коллеги с пресловутым фонетическим разбором (авторы учебников хотят, чтобы мы обучили детей этой премудрости, не открывая им тайны редукции гласных); кто и почему предпочитает вертикальным схемам горизонтальные (каждый год ко мне приходят ученики, убежденные, что нет ничего прекраснее сложной системы скобок); найден ли способ систематизировать правила правописания наречий таким образом, чтобы после их изучения школьнику стало легче, а не труднее. Пока каждый из нас находился в информационном вакууме, мы постоянно занимались изобретением велосипедов. Сейчас «Русский язык» дал нам шанс объединить усилия. Авторский коллектив газеты может превратиться со временем в некий Клуб творческих учителей. Точно знаю, что постараюсь туда вступить – чтобы и мой опыт кому-нибудь пригодился. Пусть даже запечатленный на ненавистной газетной бумаге.