НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ О ПРОЕКТЕ
"СВОДА ПРАВИЛ РУССКОГО ПРАВОПИСАНИЯ"

К.С.ЛАЗАРЕВИЧ,
научный редактор еженедельника "География"

Непредвзятый взгляд

Готовится новая редакция «Свода правил русского правописания». Когда и как он будет введен в качестве обязательной для всех нормы, пока еще не очень ясно. Настораживает то, что проект свода не был опубликован в широкой печати. Конечно, слишком широкий круг участников обсуждения создает дополнительные трудности — на всякий чих не наздравствуешься, — но вопрос касается очень многих, чуть ли не всех нас. А ведь именно широкое обсуждение позволило в начале 60-х годов предотвратить такую ломку правописания, перед которой самые радикальные из предлагаемых сейчас изменений покажутся мелким косметическим ремонтом. Не будь этого обсуждения, писали бы мы с вами сейчас доч цигана сьела огурци и искали бы заечьи следы на поле, где посеяна рож.
Вокруг проекта, хотя он и не получил пока должной известности, а скорее всего именно поэтому, уже поднялся порядочный шум. Некоторые критические замечания представляются вполне обоснованными, многие же делаются с позиции категорического неприятия, вызванного, возможно, недостаточной информированностью.
Нужен ли новый Свод правил? Да, нужен. Во-первых, существуют разночтения в рекомендациях разных словарей и справочников, основывающихся на Своде правил1956 года, – отсюда разнобой на страницах периодической печати и в книгах. Во-вторых, многие словари и практика печатных изданий отступают от правил 1956 года. Корректоры издательств мечутся от одного из этих взаимоисключающих изданий к другим и не знают, чему же верить. За прошедшие 45 лет появилось множество новых слов, и не всегда понятно, как на них распространять старые правила. Вывод: старый свод правил требует пересмотра.
Вот такое мнение о проекте Свода правил русского правописания сложилось у обычного человека, который пользуется орфографическими и пунктуационными рекомендациями.
Во вводной части проекта (с. 13)* сказано:

«Орфография — консервативная сфера общественно-культурной жизни, и потому, по мнению авторов проекта, следует чрезвычайно осторожно подходить к изменениям правил письма, ломка устоявшихся навыков письма едва ли допустима».

В большой мере многие авторы стараются соблюдать этот очень верный принцип, и в этом случае проект вызывает лишь редакционные замечания.

А почему бы нет?

Авторы не ограничиваются лексикой, давно вошедшей в академические словари, поэтому иным критикам многие примеры, иллюстрирующие правила, представляются вопиюще искусственными**. Но без этого не обойтись: не только гладкими, правильными, в стиле прозы Лермонтова фразами мы говорим и пишем. Приходится приводить примеры и из свободной, мало чем ограниченной разговорной и публицистической речи, и из тяжеловесной научной. Именно поэтому представляется правильным то, что большое внимание уделено правописанию сложносокращенных слов, аббревиатур и слов, производных от них, — гаишник, жэковский и т. п. Наряду с правильными, официальными формами отчеств существуют в языке их сокращенные, разговорные формы — Степаныч, Олегыч, Андреич, Дмитрич, поэтому есть правила, касающиеся их правописания (с. 79, примечание).
В примерах раздельного написания устойчивых словосочетаний курьезно соседствуют казус белли, персона нон грата, но в целом этот список выглядит достаточно логичным.
Интересны, неожиданны для нас, выросших в стране почти победившего атеизма, правила, касающиеся написания с заглавной буквы многих существительных, относящихся к религии. Приводятся также примеры написания с большой буквы личных и притяжательных местоимений, обозначающих ипостаси Бога – Лиц Святой Троицы: да святится имя Твое, да будет Его святая воля, Бог создал человека по образу и подобию Своему, но почему-то не сказано об относительных и указательных местоимениях, которые в подобных случаях тоже могут писаться с заглавной буквы: предоставим все Тому, Кто в выси небесной..., ... и т. д.
В качестве небуквенных обозначений на письме рассматривается косая черта, что поначалу настораживает: слишком часто встречается неправильное применение этого знака. Но в правилах приведены только те случаи, когда косая черта действительно нужна. Стоило бы сказать еще об употреблении двойной косой черты для указания разбивки на строки при передаче стихотворных цитат в подбор, например: Сквозь волнистые туманы // Пробирается луна, // На печальные поляны // Льет печально свет она. При обозначении единиц измерения косая черта соответствует знаку деления, и приведенные примеры об/мин, ц/га совершенно правильны. И специально нужно отметить, что сокращения типа
*д/ (для), *В/ (Ваш — в деловых письмах) безграмотны, что нельзя употреблять их ни под каким видом.
Авторы проекта обращают внимание на некоторые живучие привычки, следование которым давно уже стало ошибкой, например, использование апострофа вместо твердого знака: *с’езд, *об’ем.

Разъяснение

Формулируя правила слитного, дефисного и раздельного написания существительных с компонентами типа полу-, теле-, экс- и др., авторы создали достаточно стройную систему, правда, не сформулировав ее четко*. Предложу свое разъяснение.
Между компонентами слова или словосочетания существуют три варианта написания – слитное написание, дефисное (полуслитное) и раздельное. Если мы присоединяем какой-то элемент к словосочетанию, то связь этого элемента с примыкающей к нему первой частью словосочетания не может быть более тесной, чем связь внутри последнего. Поэтому и возникают теле круглые столы, полу дом отдыха, экс Советский Союз и прочие конструкции, так не понравившиеся авторам статьи «Жы-шы». Они действительно выглядят искусственно, но встречаться с ними приходится, особенно в редакторской практике. И разное присоединение одного и того же элемента в сочетании полусанаторий — полу дом отдыха неизбежно, иначе получится тот самый полудом, о котором авторы названной статьи спрашивают: «Как вы думаете, что там во второй половине?».

Зловредные прилагательные

Так бы и окончить мажорным аккордом отклик на проект Свода правил правописания, не будь в нем раздела, посвященного написанию сложных прилагательных, в котором рушится созданная ранее стройная система.
Я уже писал об этом в газете «Русский язык (№ 42/99) и благодарен Б.З. Букчиной за обстоятельный ответ («Русский язык» № 7/2000) на мою статью, но приведенная в нем аргументация кажется мне недостаточно убедительной. Поэтому я снова возвращаюсь к этой проблеме, тем более, что к этому побуждает новый проект.
Правописание сложных прилагательных в проекте, во-первых, построено на формально-грамматическом принципе и, во-вторых, идет вразрез с существующим до сего времени написанием, то есть нарушено собственное заявление авторов о недопустимости ломки устоявшихся навыков письма.
Прежний (и пока не отмененный) принцип: сложные прилагательные, компоненты которых эквивалентны словосочетанию с сочинительным типом связи, должны писаться через дефис (от железо и никель — железо-никелевый), а с подчинительным — слитно (от железная дорога — железнодорожный).
Предлагаемый принцип: если первая часть сложного прилагательного — основа прилагательного (формальный признак — наличие суффикса), то сложное прилагательное пишется через дефис — народно-хозяйственный; если первая часть лишена формальных признаков прилагательного (нет суффикса), то сложное прилагательное пишется слитно — мясомолочный.
В качестве аргумента в пользу того, чтобы изменить принцип написания сложных прилагательных, приводится огромное количество отступлений от старого правила, наблюдающихся на практике. Что ж, лучший способ борьбы с перхотью — гильотина? Вместо того чтобы привести к старым нормам написание слов, которые почему-то отошли от этих норм, предлагается изменить сами нормы, заставить всех переучиваться, менять все в словарях, менять на ровном месте, то есть и там, где никто никогда не ошибался.
Б.З. Букчина пишет, что для правильного написания по старым правилам «нужно иметь конкретные, исчерпывающие сведения о данном предмете. Надо знать, скажем, что маниакально-депрессивный — это не маниакальная депрессия, а маниакальный и депрессивный, т.е. надо знать, какие соотношения установлены между частями сложного прилагательного». Сейчас я впервые в жизни сам написал это прилагательное, прежде я не знал о смысловом соотношении его компонентов; но если бы это определение входило в мою активную лексику, я бы это непременно знал. А прочтя это слово в тексте, если оно будет грамотно (по старым правилам) написано, я пойму соотношение между его частями. «Значение сложного прилагательного может меняться в зависимости от того, к какому определяемому слову оно относится. Например, водопаровая камера — от водяного пара, а водо-паровая рубашка (в технике) — заполнена водой и паром; горно-долинный рельеф (горы и долины) и горнодолинный ледник (горные долины)». Очень выразительные примеры того, как правописание передает соотношения между элементами речи. Добавлю: елово-березовый лес состоит из ели и березы, а каменноберезовый — из каменной березы. Более того, могут по-разному писаться прилагательные, состоящие из одних и тех же компонентов и имеющие одно и то же определяемое слово (я уже однажды приводил этот пример): каменноугольная пыль состоит из частиц каменного угля, а каменно-угольная пыль — из частиц камня и угля. Стоит ли лишать правописание возможности передавать такие интересные и разные смысловые соотношения?

Березово-еловый и елово-березовый лес – то и другое пишется (и будет писаться согласно предложенным правилам) через дефис. Различаются они, по существу, тем, что в березово-еловом лесу преобладает ель, а в елово-березовом – береза. Точно так же, по количественному соотношению компонентов, различаются отрасли животноводства, и попробуйте убедить экономико-географа в том, что молочно-мясное животноводство нужно писать через дефис, а мясомолочное – слитно.
Кроме всего прочего, образуется группа слов (железнодорожный, каменноугольный, сельскохозяйственный), за которыми в качестве исключения сохраняется традиционное слитное написание. Зачем же плодить исключения? Я отнюдь не льщу себя надеждой, что удастся обойтись вообще без них, но делать исключением то, что соответствует известному и привычному правилу, — ???
Словом, призываю авторов следовать провозглашенному ими же принципу: не ломать устоявшиеся навыки письма; делая нелегкую работу по совершенствованию русского правописания, не создавать самим себе трудностей там, где без них можно обойтись.
Что же до отдельных слов, то привыкли же мы в 50-х годах к написанию брошюровать, экзаменатор вместо брошировать, экзаминатор, как было раньше. Не умрем и от парашута.

_______________________
* Здесь и далее цитируется по изданию: Свод правил русского правописания. Орфография. Пунктуация: Проект. М., Азбуковник, 2000.
** Т.Базжина, А.Привалов. Жы-шы // Эксперт. 2001. № 20. С. 54—56.

ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ