Падучева Е. | Высказывание и диалог | Журнал «Русский язык» № 37/2001

В сказке Л.Кэрролла «Алиса в Стране Чудес» есть такой эпизод:
— Этой ужасной минуты я не забуду никогда в жизни! (Говорит Король)
— Забудешь, — заметила Королева, — если не запишешь в записную книжку.
Король хочет выразить свои сильные чувства по поводу того, что с ним произошло, а Королева понимает его высказывание как обязательство не забывать происшедшее и дает совет, как лучше выполнить это обещание. Хотя король, похоже, предпочел бы как раз поскорее все забыть.
Всякое действие имеет какую-то цель. Когда человек говорит — это тоже действие (речевое) и у него есть своя цель: что-то сообщить (На улице холодно), о чем-то спросить (Какой сегодня день недели?), предложить (Давайте пойдем в кино), приказать (Иди сюда!), посоветовать (Ты бы отдохнул), восхититься (Как красиво!) и т. д.

Цель, ради которой совершается речевое действие, называют коммуникативным намерением. Чтобы добиться цели, т. е. реализовать свое коммуникативное намерение, говорящий строит высказывание. Для построения высказывания в языке существует специальная единица — предложение. Но, во-первых, высказывание не всегда бывает оформлено в виде предложения (высказаться можно, например, жестом), а во-вторых, смысл высказывания шире смысла предложения, ведь он включает коммуникативное намерение. Поэтому в одном и том же предложении могут совпадать разные по цели высказывания, т.е. разные речевые акты. Так, предложение Ружье заряжено может выражать и предупреждение: «Будь осторожен, обращаясь с ним», и угрозу: «Мое ружье заряжено, и я могу выстрелить».
И наоборот: одно и то же (или почти одно и то же) намерение может быть выражено разными предложениями. Можно попросить о помощи не только словами Помоги(те) мне, пожалуйста!, но и множеством других: Я хотел бы, чтобы ты мне помог. Будет хорошо, если ты мне поможешь! Ты мне поможешь? Не могли бы вы мне помочь? Не можешь ли ты мне помочь? Почему бы тебе мне не помочь! Что ты скажешь, если я попрошу тебя мне помочь? Можно попросить тебя мне помочь? — и т. д.
Уже в античных грамматиках выделялось три типа предложений по цели высказывания (правильнее — три грамматических класса высказываний): утвердительные высказывания, или сообщения, получающиеся из предложений с изъявительным (реальным) наклонением глагола; вопросительные — из предложений с вопросительными словами и частицами (в русском языке вопрос может быть выражен только особой вопросительной интонацией: Ваня уже пришел?); и побудительные, в которых есть глагол в повелительном наклонении. Конечно, возможных целей высказывания, как мы уже видели, гораздо больше, но не все они имеют собственные, закрепленные за ними способы выражения.

Итак, отношения между высказыванием и выражающим его предложением довольно сложны. Как же нам удается определить цель высказывания, если только по форме предложения этого не сделаешь? Не можем же мы «заглянуть» в сознание говорящего и «увидеть» там его коммуникативное намерение? Оказывается, цель говорящего можно определить по ожидаемой реакции собеседника на его слова. Правильной реакцией на вопрос (просьбу предоставить информацию) будет ответ (предоставление информации), ожидаемая реакция на побуждение — действие (а не продолжение разговора), наконец, на сообщение — подтверждение, что оно принято к сведению. В общении люди легко и точно определяют коммуникативные намерения своих собеседников, даже если цель высказывания не выражена прямо формой предложения, и реагируют в соответствии с ними. Всем ясно, что вопрос обычно требует ответа; однако на вопрос Вы не могли бы передать мне соль? нельзя ответить Мог бы — говорящий ожидает от своего адресата действия, а не слов. Ошибиться в определении коммуникативного намерения может разве что ребенок, еще не полностью овладевший правилами общения. Например, мальчик звонит на работу матери:

— Позовите, пожалуйста, Анну Ивановну!
— Она вышла, перезвоните попозже.
— Ладно.

Ребенок отреагировал на высказывание Позвоните попозже как на просьбу; между тем ситуация требовала ответить не Ладно! (согласие выполнить просьбу), а Спасибо! (за совет).
Неправильное понимание коммуникативного намерения часто обыгрывается в анекдотах:

В три часа ночи стук в окно:
— Хозяева, дрова нужны?
— Нет, не нужны, какие дрова, ночь на дворе!
Утром встали — все дрова из сарая исчезли.

В этой истории хозяева поняли вопрос как предложение, а их собеседник (вряд ли по ошибке) истолковал отказ от предложения как ответ на вопрос.
В другом анекдоте говорящий облекает просьбу сначала в форму вопроса, потом — сообщения, но собеседник понимает его высказывания буквально, и только просьба, выраженная в форме повелительного предложения, достигает цели:

Диалог в автобусе:
— Вы сейчас выходите?
— Это не ваше дело.
— Но я выхожу!
— Это ваше дело.
— Так пропустите же меня!
— Это другое дело, так бы и сказали.

БЫВАЮТ И НЕУДАЧИ

Чтобы высказывание достигло своей цели, должны быть соблюдены некоторые условия. Например, у вопроса как речевого акта есть четыре так называемых условия успешности: предполагается, что говорящий не знает ответа; хочет знать ответ; адресат речи знает ответ; готов этим знанием поделиться.
Если какое-то условие успешности речевого акта нарушено, говорящего постигнет коммуникативная неудача. Например, он не получит ответа на свой вопрос. Так, в диалоге из кинофильма «Берегись автомобиля» адресат косвенным образом дает понять, что не знает ответа (нарушено третье условие успешности речевого акта вопроса)
:— Почему он привязался именно к вашей машине?
— Вы меня спрашиваете?

ВАЖНО НЕ ПЕРЕСТАРАТЬСЯ

Человеческое общение в значительной степени опирается на принцип кооперации и коммуникативные постулаты. Так, нормальным ответом на вопрос Вы не знаете, который час? должно быть указание времени: ответ Знаю грамматически
безупречен, но некооперативен: коммуникативное намерение спрашивающего — узнать время, и это намерение легко вычислимо.
Однако слишком большая изощренность в вычислениях косвенного коммуникативного намерения тоже может привести к коммуникативной неудаче. Ваш собеседник может ошибиться потому, что действует по слишком стандартному сценарию. Скажем, на вопрос Где здесь мебельный магазин? вы рискуете получить ответ Мебельный магазин закрыт — в ситуации, когда мебельный магазин был нужен вам лишь как географический ориентир.
Довольно часто вопрос бывает задан так, что его принимают за осуждение: Почему ты его не позвал? — Если хочешь, позови сама. — Я не хочу, я спрашиваю.
Удивление может быть принято за выражение недоверия: Неужели так много? — Вы мне не доверяете?
Импликатуры отличаются от сказанного явно тем, что говорящий в принципе всегда может от них отречься. В романе А.Лурие «Любовь и дружба» герой на просьбу женщины никому не рассказывать о некотором только что происшедшем событии отвечает: Джентльмен не рассказывает о таких вещах. Потом, когда выясняется, что он- таки рассказал, герой оправдывается: Я никогда не говорил, что я джентльмен. Однако в таком случае его следует обвинить в неумении вести связный диалог: если он отрекается от этой импликатуры, его реплика в первом диалоге была бессвязна по отношению к просьбе женщины.

Гоголевский Чичиков пытается узнать у Собакевича, где живет Плюшкин, но его ждет коммуникативная неудача, так как не соблюдено четвертое условие, т.е. адресат не хочет сообщать нужную информацию:
— Но если выехать из ваших ворот, это будет направо или налево?
— Я вам даже не советую и дороги знать к этой собаке!

Пример из комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»:
Фамусов. Что за история?
Софья. Вам рассказать?
Фамусов задает вопрос — значит, хочет знать ответ (второе условие). Софья своим вопросом подвергает это сомнению.
Вопросы, в которых нарушено первое условие («говорящий не знает ответа»), называются «экзаменационными».

Речевой акт побуждения будет успешным при условии, что адресат способен выполнить действие, к которому его побуждают. Еще в одном диалоге из сказки Л.Кэрролла Алиса сообщает, что никак не может выполнить пожелание Мартовского Зайца:
— Выпей еще чаю, — сказал Мартовский Заяц, наклоняясь к Алисе.
— Еще? — переспросила Алиса с обидой. — Я пока ничего не пила.

Свои условия успешности есть и у речевого акта утверждения. Пример, который их демонстрирует, известен в науке под названием «парадокс Мура» (Джордж Эдуард Мур, английский лингвист; 1873—1958). Можно сказать: Она красива, но Джон так не считает; но нельзя: Она красива, но я так не считаю. Возникает противоречие, потому что высказывание Она красива само по себе содержит значение ‘Я так считаю’.
Коммуникативная неудача может постигнуть говорящего из-за того, что он и слушатель вкладывают разный смысл в одни и те же слова. Вновь обратимся к «Алисе в Стране Чудес»:
— Сними свою шляпу, — сказал Король Болванщику.
— Она не моя, — ответил Болванщик.
В результате Болванщик все последующее время продолжает сидеть в шляпе — Короля постигла коммуникативная неудача.

ПОСТУЛАТЫ КОММУНИКАЦИИ

Как правило, участники речевой коммуникации имеют общую цель — достичь взаимопонимания. Это один из основных принципов общения, который получил название принципа кооперации. Из этого принципа американским логиком П.Грайсом были выведены универсальные постулаты коммуникации, своего рода правила эффективного общения.
Постулаты делятся на четыре группы: постулаты информативности («Твое высказывание должно быть достаточно информативным»); постулаты истинности («Не говори того, что ты считаешь ложным»; «Не говори того, для чего у тебя нет достаточных оснований»); постулат релевантности («Говори то, что в данный момент имеет отношение к делу»); постулаты ясности выражения («Избегай неоднозначности»; «Будь краток»).
Коммуникативные постулаты, своеобразные правила игры, позволяют говорящему вкладывать, а слушающему извлекать из высказывания большее содержание, чем в нем непосредственно выражается. Заключения, которые делает слушающий, исходя из того, что говорящий соблюдает принцип кооперации, называются импликатурами.
В фильме «Берегись автомобиля» милиционер спрашивает у водителя, выехавшего утром на немытой машине: Скажите, вы сами по утрам умываетесь? Фактически он предъявляет водителю обвинение: «У вас немытая машина», и это коммуникативное намерение адресат легко вычисляет именно с помощью постулатов общения. Постулаты общения позволяют понять в соответствующей ситуации высказывание Здесь душно как просьбу открыть окно и крик Машина! как предупреждение: «Осторожно, тебя может сбить машина!».
Говорящий может сознательно использовать какой-либо коммуникативный постулат для передачи смысла в завуалированной форме, заставляя слушающего вывести ее в качестве импликатуры.
Так, например, если профессор в рекомендации своему ученику, претендующему на место на кафедре философии, ограничивается упоминанием, что тот хорошо владеет английским языком и регулярно посещал семинары, адресат этой рекомендации без труда сделает заключение (выведет импликатуру): профессор о студенте невысокого мнения, однако говорить открыто об этом не хочет. Этот вывод основан на нарушении постулата информативности и постулата релевантности.
Многие подобные примеры используются в различных фигурах речи. Так, в тавтологических высказываниях типа Закон есть закон, Женщина есть женщина тоже нарушен постулат информативности (при буквальном понимании они бессмысленны). Это заставляет слушающего искать какой-то другой способ их осмысления, и он находит его в дополнительных неявных компонентах, входящих в значение слов. Для слова закон это будет что-то вроде ‘его надо выполнять’, для слова женщина — ‘ветреное, легкомысленное, слабое существо’.
Ирония, метафора, гипербола, литота — все эти приемы переосмысления порождают ситуацию, когда очевидная ложность прямого смысла высказывания, т.е. нарушение постулата истинности, заставляет слушающего искать в высказывании скрытый смысл. В каламбуре говорящий эксплуатирует постулат ясности («Будь однозначен»), намеренно создавая неоднозначное вы-сказывание. Высказывание, допускающее одновременно несколько осмыслений, является аномальным; назначение такого высказывания не в том, чтобы выразить какой-либо из его смыслов, а в том, чтобы создать эффект языковой игры.

ДИАЛОГ

Наиболее полно язык обнаруживает свое назначение как средства коммуникации в диалоге — разговоре двух или нескольких лиц.
Говорящий и слушающий в диалоге то и дело меняются ролями. Реплики в диалоге связаны между собой: за вопросом должен следовать ответ; на побуждение можно ответить согласием или несогласием совершить действие; на приветствие — ответным приветствием; для этикетных высказываний (благодарностей, извинений, поздравлений и т.п.) тоже предусмотрены определенные ответные реакции.

СКАЗАНО — СДЕЛАНО

Совсем недавно был открыт очень интересный тип предложений, который, впрочем, существует столько, сколько существует сам человеческий язык. Как правило, произнося предложение (допустим, Я пишу), говорящий лишь описывает соответствующее действие, сообщает о нем, а вовсе не осуществляет его. Между тем, сказать Я прошу уже значит тем самым осуществить действие — просьбу. Такие высказывания-действия английский философ Джон Остин назвал перформативами (от лат. performare — «осуществлять»). Высказывание Обещаю тебе прийти ровно в семь – уже обещание; Советую вам обратиться к врачу — это совет. Объявляю перерыв, Благодарю за внимание, Поздравляю с Новым годом, Желаю вам счастливого пути, Прошу прощения — все это перформативы.

Для образования таких высказываний служат особые — перформативные — глаголы. Их довольно много в любом языке (в английском насчитывается около 300 и в русском, наверное, примерно столько же). Все эти глаголы обозначают то или иное речевое действие, однако не всякий глагол со значением речевого действия — перформативный. Например, высказывание Я намекаю тебе, чтобы ты мне помог вряд ли можно считать намеком, и оскорбить кого-то с помощью высказывания Я тебя оскорбляю тоже нельзя. Интересно, что из двух глаголов, близких по значению, один может быть перформативным, а другой — нет. Например, обвинять, осуждать — перформативы, а упрекать, критиковать — нет; умолять — перформатив, а упрашивать — нет; уверять — перформатив, а убеждать — нет.
Чтобы предложение с перформативным глаголом могло служить для осуществления соответствующего действия, глагол должен быть в 1-м лице настоящего времени: произнеся предложение Мама попросила меня ей помочь, нельзя, конечно, выразить просьбу. Вот что пишет об этом французский лингвист Эмиль Бенвенист: «Высказывание Я клянусь есть сам акт принятия на себя обязательства, а не описание выполняемого мною акта... Различие окажется заметным, если заменить Я клянусь на Он клянется. В то время как Я клянусь является обязательством, Он клянется — всего лишь описание, того же рода, что и Он бежит, Он курит».

Значения перформативных глаголов очень разнообразны: это может быть оценка (характеризовать, понимать как, интерпретировать); проявление власти (назначать, голосовать, приказывать, советовать); обязательство (приглашать, обещать, предлагать (руку и сердце), гарантировать, клясться); социальное действие (извиняться, поздравлять, приветствовать, протестовать); реакция на другое высказывание (отвечать, допускать, отрицать, спрашивать, соглашаться).
Не всегда высказыванию-действию соответствует определенный перформативный глагол. Например, есть такое речевое действие — угроза: Ты еще за это поплатишься! Угроза похожа на обещание и отличается от него только наличием у говорящего злой воли. Но глагол угрожать в отличие от обещать неспособен к перформативному употреблению. Нельзя сказать Я
угрожаю тебе и этим пригрозить — глагол угрожать может быть использован только при пересказе разговора (Он угрожал мне). Не существует и глагола, который бы выражал коммуникативное намерение «восторженных» высказываний типа Какой у нее голос!

У перформативных высказываний есть интересная особенность. Обычное высказывание, утвердительное по форме (не вопросительное и не повелительное), может быть истинным или ложным. Например, человек может сказать кому-то по телефону, что читает ученую книгу, когда на самом деле решает кроссворд. Бывает (к сожалению) и так, что человек говорит Я огорчен, хотя на самом деле втайне рад неудаче ближнего. Если я говорю про кого-то Он жулик, истинность или ложность этого высказывания требует проверки. Но высказывание Я утверждаю, что он жулик истинно просто потому, что оно имело место (имеется в виду не тот факт, что он является жуликом, а то, что я это утверждаю). Если человек говорит Обещаю тебе прийти в семь, а сам понимает, что не успеет раньше чем к девяти, он не лжет — он действительно пообещал, обещание состоялось. Он просто говорит неискренне. Перформативное высказывание не может быть истинным или ложным, оно может быть только искренним или неискренним.
Произнося высказывание со словом обещаю, говорящий связывает себя обязательством в большей степени, чем если бы он выразил ту же идею, не употребив перформативного глагола. Эту разницу использует ребенок в следующем диалоге:

— Почему ты не убрал игрушки, ты же обещал?
— Я сказал, что уберу, но я не обещал.

Нередко более удобным способом выразить коммуникативное намерение является косвенный речевой акт, т.е. такой речевой акт, в котором цель высказывания не совпадает с формой предложения. Особенно часто с помощью косвенного речевого акта выражается побуждение, прежде всего вежливое. Попросить что-либо можно с помощью вопросительного предложения: Нет ли у вас спичек? Не найдется ли у вас спичек? Высказывания с косвенно выраженным коммуникативным намерением часто получаются из предложений со словами зачем и почему: Зачем ты открыл форточку? Простудишься! или Почему ты так со мной разговариваешь? Это не вопросы, а выражение протеста, несогласия.
Косвенный речевой акт часто используется, чтобы выразить возражение или отказ выполнить просьбу. Например, в диалоге из пьесы О.Уайльда «Идеальный муж»:

Леди Чилтерн. Роберт неспособен на опрометчивый поступок. <...>
Лорд Горинг. Всякий способен на опрометчивый поступок.
Ответная реплика воспринимается как возражение: если всякий способен – значит, и Роберт способен.
В «Моцарте и Сальери» Пушкина Сальери, тоже прямо не возражая, подвергает сомнению утверждение Моцарта косвенно:
Моцарт. А гений и злодейство — две вещи несовместные. <...>
Сальери. Ты думаешь? (Бросает яд в бокал Моцарта.)
Ответная реплика диалога: Тит, иди молотить! — Брюхо болит – выражает отказ выполнить побуждение в косвенной форме, хотя упоминается лишь причина отказа. Косвенным образом выражен отказ от ответа и в следующем диалоге из кинофильма «Берегись автомобиля»: Куда ты идешь? — Мама, мне уже тридцать шесть!
Связность диалога лучше всего видна на примерах ее нарушения. В классических образцах несвязного диалога нарушено, в частности, согласование коммуникативных намерений: Здорово, кума! — На рынке была. — Аль ты глуха? — Купила петуха.
В связном диалоге смысл предложения взаимодействует не только со смыслом предыдущего предложения, но и с коммуникативным намерением предыдущего высказывания, в частности, с его условиями успешности: Что они делают? — Переставляют книги. — Зачем? — Я тоже этого не знаю. Слово тоже — реакция говорящего на условие успешности вопроса («спрашивающий не знает ответа»).

Диалог представляет собой своего рода совместную деятельность участников, имеющих некоторую общую цель. Нормальное протекание диалога предполагает соблюдение принципа кооперации: каждый из участников хочет понять коммуникативное намерение другого. При этом несоблюдение какого-либо из постулатов общения еще не означает провала коммуникации: как мы видели, часто непрямой способ выразить свою мысль или коммуникативное намерение является более удобным или даже общепринятым (например, при выражении отрицательного мнения, побуждения или отказа). «Кооперативный» слушатель должен распознать это намерение и правильно отреагировать. Если он этого сделать не может или, чаще, не хочет, говорящий терпит коммуникативную неудачу. Вообще, как выясняется, без соблюдения принципа кооперации язык практически не способен служить средством общения. Построить высказывание, которое можно было бы понять только единственным образом, почти невозможно. Поэтому вычислять намерения приходится слушателю.

АКТУАЛЬНОЕ ЧЛЕНЕНИЕ

Предложения Каспарова обыграла машина и Машина обыграла Каспарова различаются только порядком слов и интонацией, но смысл получается другой. В первом случае речь идет о Каспарове, а во втором — о машине, хотя в обоих случаях машина — подлежащее, а Каспаров — дополнение. Дело в том, что, кроме грамматического членения — на подлежащее и сказуемое, в предложении есть еще так называемое актуальное членение. Части, которые получаются при актуальном членении, называют иногда логическим (или психологическим) субъектом и предикатом, но сейчас их чаще называют темой и ремой.
Некоторые лингвисты считают, что актуальное членение, так же как и коммуникативное намерение, есть только у высказывания. Но как тогда быть с предложением? Ведь нельзя же сказать, что наши два примера — это одно и то же предложение! Не может быть предложения безо всякого порядка слов, и интонационные различия могут давать разные предложения; например, Ваня уже пришел? и Ваня уже пришел. Видимо, актуальное членение есть уже на уровне предложения. Конечно, в контексте речевого акта, в конкретной речевой ситуации, оно может уточняться и корректироваться.
Смысловые различия, которые могут передаваться актуальным членением, довольно разнообразны. Предложение В Австрии говорят на немецком языке описывает истинный факт, а вариант с другим актуальным членением – На немецком языке говорят в Австрии – вводит нас в заблуждение, поскольку заставляет предположить, что на немецком языке говорят только в Австрии.
Еще пример: в предложении Он вырос в деревне обстоятельство в деревне указывает на место, а в предложении В деревне он вырос — скорее на время: «он вырос за то время, пока был в деревне». И слово вырос понимается по-разному: в первом случае оно значит «стал взрослым», а во втором — «подрос, стал выше ростом».

Один из первых исследователей диалога – филолог и философ Михаил Михайлович Бахтин писал о диаложности, неотъемлемо присущей человеческому миру: «Все — средство, диалог — цель. Два голоса — минимум жизни, минимум бытия».

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ДЛЯ ДЕТЕЙ

ВЫСКАЗЫВАНИЕ И ДИАЛОГ

Е.В.ПАДУЧЕВА

ТОЧНО В ЦЕЛЬ

НЕКОТОРЫЙ