МАГИЧЕСКИЙ КРИСТАЛЛ*

Малый пушкинский словарь

Н.Б.ВЕРНАНДЕР

Продолжение. См №38/99; 5, 21/2000, 21/2001

Прости ж и ты, мой спутник странный,
И ты, мой верный идеал,
И ты, живой и постоянный,
Хоть малый труд. Я с вами знал
Все, что завидно для поэта:
Забвенье жизни в бурях света,
Беседу сладкую друзей.
Промчалось много, много дней
С тех пор, как юная Татьяна
И с ней Онегин в смутном сне
Явилися впервые мне –
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще не ясно различал.

(«Евгений Онегин», VIII, 50)

Словосочетание магический кристалл встречается у Пушкина всего один раз – в VIII, последней главе «Евгения Онегина». В ней автор прощается с читателем, героями и романом в целом. И так естественно при прощании возвратиться к истокам многолетнего труда, когда «даль свободного романа» «...сквозь магический кристалл» поэт «еще не ясно различал». В последних строфах романа автор принимает удивительное решение – вдруг и навсегда расстаться с Онегиным в минуту злую для него вопреки всем традиционным канонам. Даль свободного романа осталась открытой.
Как понять последние три строки 50-й, предпоследней строфы VIII главы?
Что значит словосочетание магический кристалл, входящее в состав сложной метафоры?

По мнению пушкиниста Николая Осиповича Лернера (1877–1934), для современников поэта магический кристалл представлялся какой-то метафорой, более или менее туманной, и сколько-нибудь определенного образа в их представлении при этом не возникало. В «Пушкинологических этюдах» Н.О. Лернер, ссылаясь на свои житейские воспоминания и литературные источники (начиная с середины XIX в.), утверждает, что магический кристалл был «привычной бытовой реалией» и представлял собой «шар из прозрачного, бесцветного стекла», используемый при гадании. Подобный прибор
Н.О. Лернер сам видел в одной из петербургских посудных лавок, он так и назывался.

Лернеровское определение было закреплено «Словарем языка Пушкина»: «Магический кристалл – шар из прозрачного стекла, употреблявшийся при гадании». Дается с пометкой: переносное значение. (См. словарную статью Кристалл.) Напомним, что в пушкинское время слово кристалл употреблялось в значении, современным языком утраченном, и означало не только хрусталь, но и стекло. (Ср. у Державина: истуканы за кристаллом, т.е. портреты вельмож за стеклом.)

Кристаллом назывались и драгоценные камни, служащие талисманами. Они вправлялись в перстни и использовались при гадании.
Гадание с помощью кристалла, т.е. стекла или зеркала (кристалломантия) имеет давнюю историю. О таком гадании сохранились свидетельства в художественной литературе. С помощью волшебного драгоценного камня увидел свою Серпантину в хрустальном зеркале юный Ансельм, герой сказки Гофмана «Золотой горшок» (1814). Всматривались в волшебные зеркала и героиня Жуковского Светлана, и пушкинская Татьяна, требовала ответа у мерзкого стекла (зеркальца) злая царица из известной сказки. Однако такое значение слова кристалл не проясняет значения магического кристалла. Можно ли его представить как некий «гадательный прибор»?
Новый интерес к пушкинскому таинственному словосочетанию вызвал капитальный труд В.Набокова – перевод романа Пушкина «Евгений Онегин» на английский язык.
(Кстати, В.Набоков работал над переводом 8 лет, столько же, сколько Пушкин над своим «романом в стихах».)
Комментарий В.Набокова к роману был переведен на русский язык и издан в России только в 1998 году. В нем комментатор не дает определения магического
кристалла. Он делится своими наблюдениями, сравнивая выражения магический кристалл и заветный кри-сталл из стихотворения «К моей чернильнице» 1821 года:

«Мне представляется любопытным, что наш поэт употребляет это же слово кристалл в аналогичном смысле, говоря о своей чернильнице в трехстопном стихотворении 1821 г.

Заветный твой кристалл
Хранит огонь небесный.»

Вслед за В.Набоковым о чернильнице как «заветном кристалле» заговорили и пушкинисты: С.А. Фомичев, М.Ф. Мурьянов.
На наш взгляд, трудно назвать чернильницу магическим кристаллом. См. текст стихотворения:

Сокровища мои
На дне твоем таятся.

Напомним строчку из 50-й строфы: здесь говорится о взгляде не в глубь чего-то, а сквозь магический кристалл, о взгляде, которому открывается даль свободного романа. В предпоследней строфе романа скорее содержится еще описание тайны творчества, тайны пробуждения поэзии, тайны творческого прозрения.
Нельзя рассматривать словосочетание магический кристалл как «орудие» гадания или как метафору гадания. «Метафора гадания» (А.Е. Тархов) неточна, поэт никогда не обращался «к опытам с реальным кристаллом для гадания».
Возникает вопрос, существовал ли такой прибор для гадания в пушкинское время, который называли магический кристалл? Таких доказательств нет.
«Конец спорам могла бы положить регистрация этого словосочетания в языке допушкинской и пушкинской эпох как целостной единицы номинации», – утверждает М.В. Безродный.

Но такой «регистрации» нет.

М.Ф. Мурьянов, полемизируя с Н.О. Лернером, отмечает у последнего «неосторожный перенос торгового ассортимента посудных лавок конца XIX века в дворянскую культуру первой четверти XIX в. без поправки на весьма вероятную эволюцию понятия и предмета».
Подводя итог обзора разных точек зрения, можно сказать, что магический кристалл не название определенной вещи и не устойчивое словосочетание. Прилагательное магический является эпитетом к слову кристалл. В переносном смысле это символ чистоты, ясности (ср.: кристалл души).

Магический кристалл в переносном смысле трактуется весьма широко. Так, Павел Антокольский считает, что чувство истории... было тем «магическим кристаллом, который дался Пушкину в руки, как никому».
«Пушкин сквозь магический кристалл поэтического воображения стремился различить будущее своих героев», – пишет Б.С. Мейлах.
Пушкинское словосочетание остается «беспредметным образом удивительной свежести и чистоты» (Н.О. Лернер). Известный пушкинист опасался огрубления онегинского «летучего образа».
Выражение магический кристалл стало крылатым и вошло в словарь Н.С. и М.Г. Ашукиных «Крылатые слова».
Завершим сообщение о магическом кристалле стихотворением «Труд», посвященным окончанию работы над «Евгением Онегиным».

Миг вожделенный настал: окончен мой труд многолетний.
Что ж непонятная грусть тайно тревожит меня?
Или, свой подвиг свершив, я стою, как поденщик ненужный
Плату приявший свою, чуждый работе другой,
Или жаль мне труда, молчаливого спутника ночи,
Друга Авроры златой, друга пенатов святых?

ЛИТЕРАТУРА

1. Лотман Ю.М. Роман Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л.: Просвещение, 1983. С. 337.
2. «Словарь русского языка» в 4 тт. Т. 2. Статья «Кристалл». 1957. С. 406.
3. Лернер Н.О. Пушкинологические этюды. Сборник «Звенья». Т. 5. М.–Л.: Academia, 1935. С. 105–106.
4. Набоков В. Комментарий к роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб.: Набоковский фонд, 1998.
5. Тархов А.Е. Комментарий // Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., 1980. С. 325.
6. Мурьянов М.Ф. «Магический кристалл» // Временник пушкинской комиссии 1967–1968. М.: Наука, 1970. С. 92.
7. Махов А.Е. «Магический кристалл» А.С. Пушкина и «Волшебный хрусталек» Н.М. Коншина // Русская речь. 1991. № 3.
8. Безродный М.В. Еще раз о «магическом кристалле»// Временник пушкинской комиссии. М., 1988. С. 163.
9. Фомичев С.А. «Магический кристалл» // Временник пушкинской комиссии. М.,1981. С. 167–168.
10. Мейлах Б. Творчество А.С. Пушкина. Магический кристалл. М.: Просвещение, 1984. С. 95.
11. Антокольский П. Предисловие к роману «Евгений Онегин» // Классики и современники. М., 1984.
12. Сорокин Ю.С. «Магический кристалл» в «Евгении Онегине» // Пушкин. Исследования и материалы. Л.: Наука, 1986.
13. Бонди С.М. Комментарий // Пушкин А.С. «Евгений Онегин». М.–Л.: Детская литература, 1953. С. 212.
14. Благой Д.Д. Комментарий к роману «Евгений Онегин» // Пушкин А.С. Собр. соч. в 10 тт. М.: Худ. лит. Т. 4. С. 477.
15. Ашукин Н.С. и Ашукина Н.Г. Крылатые слова. М.: Худ. лит., 1955. С. 503.

______________

* Дополнение к словарной статье «Кристалл» («Русский язык» № 5/2000. С. 15).