УРОК ТОЛЕРАНТНОСТИ

О.КАЛЕНКОВА,
г. Москва

ЕСЛИ РУССКИЙ НЕРОДНОЙ

КТО В ДОМИКЕ ЖИВЕТ?

– Тук-тук. Кто в домике живет?
– Это я, мышка! А ты кто?
– А я лягушка! Можно с тобой жить?
Малыши с интересом слушают сказку. Все понятно. Вот звери-куклы на руках у учителей двигают лапками и мордочками и распевают на разные голоса. А вот и красивый, уютный домик-теремок, из окошка уже выглядывают его первые обитатели. Как здорово, как интересно! Но профессиональный взгляд учителя выхватывает из веселой компании детишек маленькую фигурку на задней парте. Мальчик тоже внимательно следит за развитием событий, но личико его напряжено, кулачки прижаты к груди, а в глазах беспокойное ожидание. Чего он боится? Сказка совсем не страшная! Действие между тем подходит к концу, все звери разместились в теремке, все довольны. Малыш срывается с места и в восторге мчится к преподавателю.
– Александровна, Александровна (все имя выговорить пока очень трудно, но отчество свято), какая хорошая сказка, какая хорошая сказка! От возбуждения паренек начинает бегать по классу кругами, не переставая при этом цокать языком, хлопать в ладоши и крутить головой. Он абсолютно удовлетворен, более того, он счастлив – все это время мальчик ужасно боялся, что кому-нибудь не хватит места в этом теплом, хорошем, но не очень большом доме, его мучил страх, что кто-то останется на улице.
«Александровна» (старший преподаватель Ирина Александровна Борзенко) пытается успокоить малыша.
– Ну конечно, ну конечно, все звери будут жить дружно, им будет очень хорошо вместе, а как же иначе?
Малыш останавливается и поднимает на учителя умные внимательные глаза, пока он не может объяснить по-русски, как многое известно ему о том, что бывает иначе.

НА БЫТОВОМ УРОВНЕ...

«Более 75 процентов лиц, подающих в Российской Федерации ходатайства о признании беженцем, не владеют или плохо владеют русским языком. Так, среди 1119 человек, чьи ходатайства находятся на рассмотрении, свободно владеют русским языком лишь 275 человек, на бытовом уровне – 265 человек, не владеют вообще 579 человек (около 52 процентов)» (Этносфера, № 5/2000.
С. 30).

Это данные департамента по работе с беженцами Федеральной миграционной службы в цифрах, процентах.
Но что же все-таки кроется за простым и понятным словосочетанием – невладение языком? Как в процентах определить, насколько обеднена жизнь человека, не владеющего языком, насколько сокращены возможности его самореализации: на 50, 75 или 99 процентов?..
Человек, не владеющий языком, не может получить хорошую работу. Как многим из прибывших приходится заниматься тем, что они не умеют и не хотят делать только потому, что они не говорят на языке страны, куда прибыли! Как много квалифицированных специалистов не находят по этой причине применения своим знаниям и опыту и вынуждены переживать в зрелые годы мучительное ученичество, будучи профессионалами высокого класса!
Человек, не владеющий языком, не может защитить себя, просто объяснив свое поведение, не может порой потребовать даже то (немногое), на что имеет право по закону.
Человек, не владеющий языком, не может спросить дорогу, не может прочитать объявление, не может позвонить по 03, не может, не может, не может... Как печально звучат эти слова.
А те, кто владеет языком на «бытовом уровне»... К сожалению, владение языком на бытовом уровне – это лишь иллюзия социального равенства.
Для каждого человека вполне естественно стремление объясниться, то есть понять и быть правильно понятым, также вполне естественно и желание отстоять свое мнение, изложить свои аргументы. Но возможно ли это, если в активе у «оратора» крайне бедный лексический запас и скудный набор случайных грамматических форм. Даже у профессионалов-преподавателей порой складывается неверное мнение о низкой культуре и ограниченных умственных способностях собеседника из-за скованной и неправильной речи. Что в таком случае подумают о бедняге наивные носители языка: как говорит, так и думает?
И говорящий, тот самый, который «владеет на бытовом уровне», в свою очередь, понимает, какое впечатление производит – сам когда-то слышал родную речь в подобном исполнении. И он старается говорить меньше, как можно более кратко, не вдаваясь в рассуждения, опуская все детали, даже самые нужные, постепенно приучаясь и мыслить таким же нехитрым способом... Стоит ли объяснять, какое разрушающее воздействие оказывает все это на личность взрослого человека? А если в такой ситуации оказался ребенок? Что тут можно сделать? Только одно – приложить все усилия, чтобы этого не случилось.
Вот почему, когда в Москве начал разрабатываться пилотный проект по включению пятидесяти детей беженцев в образовательный процесс, вопросом первостепенной важности был русский язык. Именно для решения этого вопроса нами была детально разработана программа обучения детей беженцев русскому языку в нулевом классе. Результатом обучения мыслился такой уровень владения русским языком, который позволит маленьким иностранцам продолжать обучение в московской школе, не испытывая никаких «языковых» трудностей.

ЗАЧЕМ ПЛАЧЕШЬ?

Процедура признания беженцем – это сложная аналитическая работа, требующая значительных средств и времени. Порядок признания беженцем предусматривает две ступени рассмотрения ходатайства (Этносфера, № 5/2000. С. 31).

Нас миновала горькая чаша принятия решения, кто из детей может обучаться в школе, а кто, к сожалению, нет. Сотрудникам нашей лаборатории предстояло протестировать будущих школьников, определить уровень владения русским и распределить детей по группам. Задача оказалась весьма непростой. Главную трудность представляли дети, «говорящие по-русски». Это дети, которые думают, что по-русски говорят неплохо, а залог успеха видят в том, чтобы говорить как можно более быстро и как можно менее внятно. При соблюдении этих нехитрых правил можно счастливо избежать длинных странных хвостиков в конце каждого слова, которые еще и меняются каждый раз, так что и не уследишь. Такому ребенку, например, очень трудно внушить, что волк спрашивает лису, почему ты плачешь?, а не зачем?. Малыш упорно повторяет предложенный вопрос на свой манер, абсолютно не понимая, в чем заключается проблема, и в конечном итоге, рассердившись и недобро сверкнув глазами, выкрикивает: «Я говорить всегда правильно, что ты все спросил и спросил?!». Как объяснить ребенку, не обидев, что русская речь, которую он слышал до сих пор в семье и у друзей, – некрасивая и неправильная? Ведь тогда получится, что самые любимые, самые дорогие для него люди могут вообще что-то неправильно делать.
Смотрим медицинские карты: многие дети нездоровы – хронические заболевания; листаем заключения психологов: «ребенок будет испытывать трудности при обучении, ... не сформированы элементарные познавательные навыки, ... крайне обедненное представление об окружающем мире...». Здесь-то как раз удивляться нечему, странно, если бы было наоборот. Что ж, в принципе мы готовы.
– Ну так что все-таки волк у лисы-то спрашивает?
– Почему плачешь? – примирительно отвечает малыш.

КАПЛЯ В МОРЕ...

К сожалению, в России и в Москве в частности находится много людей из дальнего зарубежья, у которых еще нет юридического статуса. Мы располагаем статистикой, которая подтверждает, что только в одной Москве в настоящее время несколько тысяч детей не имеют доступа к образованию (Этносфера, № 6/2000. С. 28).

Несколько тысяч, а к нам придут в лучшем случае 50, это капля в море. Но можно рассуждать иначе. «Вот смотрите, – радостно говорит в конце рабочего дня Андрэа, советник УВКБ по социальным программам, – сегодня мы приняли еще десять детей, еще десять будут учиться, будут получать образование, еще десять выправленных судеб, как это здорово!». Конечно, она права. Как учит народная мудрость: «Когда работы немерено, не смотри, сколько надо сделать, гляди, сколько сделано!». А сделано немало, сделано самое главное, положено начало большому и необходимому делу. На базе этой первой группы разрабатывается методика обучения русскому языку как иностранному детишек дошкольного и младшего школьного возраста. Создаются учебные пособия, методические разработки, варианты уроков. В ближайшее время на базе лаборатории начнет свою работу научно-методический семинар по проблеме использования методики преподавания русского языка как иностранного в школьной практике.
А пока к нам идут и идут новые дети. Завтра еще десять человек. Тук-тук, кто в домике живет?