ПРОЩАЯСЬ С ПАНОВЫМ

Век выдает векселя, но закрытого векселя тайну
лишь поколенья учтут, – многие выйдут в тираж.

Так звучит в русском переводе Сергея Васильевича Шервинского маленькое стихотворение (дистих) великого армянского поэта XX века Егише Чаренца. В прозорливости этих строк мы особенно часто убеждались в последние пятнадцать лет, столь богатых всяческими пересмотрами и переоценками.
Масштаб и значение жизненного дела Михаила Викторовича Панова в полной мере также смогут оценить лишь будущие счастливцы – когда будут собраны его работы, разбросанные по недоступным нам сегодня экзотическим сборникам или вовсе не изданные. Но в одном эти, читавшие больше, чем мы, счастливцы будут завидовать нам: мы были его современниками, видели и слышали его, ждали его новых работ, а кто-то даже учился у него или работал с ним. Поэтому того живого ощущения присутствия Михаила Викторовича не просто в науке, а в нашей жизни, чувства сопричастности ему – у следующих поколений уже не будет.
Ниже вы прочтете некоторые из выступлений, прозвучавших 6 ноября этого года у гроба Михаила Викторовича Панова на гражданской панихиде в Институте русского языка РАН. В такие минуты трудно думать о логике, заботиться о точности или выразительности слога. Но зато люди невольно стремятся говорить и говорят о самом важном, дорогом и заветном, и такие свидетельства драгоценны для тех, кто меньше знал ушедшего, и для тех, кто его никогда не увидит.
У гроба Михаила Викторовича говорили люди разных поколений и разных профессий: ученые–лингвисты, поэт, методист... Каждое из выступлений эскизно, но вместе они, как кажется, создают удивительно точный и многогранный портрет.
Запись и расшифровка выступлений осуществлены сотрудницей Института русского языка А.В. ЗАНАДВОРОВОЙ. Редакция позволила себе только устранить отдельные случаи синтаксической несвязности (неизбежные в спонтанной устной речи), ввести заголовки и уточнить немногочисленные ссылки.

С.Г.

Л.П. КРЫСИН

Ученый-новатор

Михаил Викторович Панов – это целая эпоха в науке о русском языке. Он был новатором... (странно как-то даже говорить был) – это, мне кажется, главное его свойство как ученого. Он умел ставить нетривиальные задачи и находить нетривиальные решения – касалось ли это теории частей речи, статуса разговорной речи в системе русского языка или каких-то иных проблем. Он работал в Институте русского языка с 59-го по 71-й год. И вот я сегодня почему-то подумал о том, как много было сделано за эти двенадцать лет им самим и под его руководством тем отделом, который он возглавлял. Я имею в виду всем известную монографию «Русский язык и советское общество», сборники, посвященные развитию русского языка, начало работы над русской разговорной речью, идейно связанное, конечно, с Михаилом Викторовичем.
В семидесятом году он закончил монографию «История русского литературного произношения», которая была утверждена ученым советом Института русского языка, но из-за того, что в 71-м году вынудили Михаила Викторовича уйти из института, монография пролежала еще 20 лет и вышла, как вы все хорошо знаете, в 90-м году. После ухода из института Михаил Викторович ни разу не переступал порог этого учреждения. И вот сегодня он опять в стенах нашего института, и отсюда уже отправляется в последний путь. Пусть земля Вам будет пухом, Михаил Викторович.

М.Я. ГЛОВИНСКАЯ

Прирожденный руководитель

Невозможно забыть то чувство праздничного подъема, с которым я ходила в институт, когда была аспиранткой Михаила Викторовича. Его радость по поводу удачных находок, его похвалы всегда были мощным стимулом в работе не только моей, но и его сектора, который в то время готовил большую монографию «Русский язык и советское общество».
Михаил Викторович был концептуальным ученым, в основу этой монографии была положена общая идея о тенденциях, преобладающих в развитии русского языка. Он тогда впервые ввел в России в оборот экспериментальный метод массового статистического обследования. А сам он, кроме того, имел необыкновенный вкус к языковой материи. Умел находить редчайшие, драгоценные примеры, которые тоже ложились, как инкрустация, в общую картину. Занимаясь сейчас актуальными процессами в русском языке, мы видим, что многие тогдашние предвидения Михаила Викторовича блестяще оправдались, а в то время они казались некоторым натягиванием схемы на материал.
Михаилу Викторовичу жизнь не дала возможности подобрать людей, в том числе единомышленников, специально для этой работы. Он имел дело с уже существующим сектором, где были и люди старшего научного поколения, принадлежавшие к другим научным школам, со сложившимися взглядами и привычками, и люди, просто не ориентированные на ту работу, которую им предстояло выполнить. Были, конечно, и его последователи. Но своей колоссальной творческой волей, бесконечной самоотверженной личной работой и огромной, щедрой, бескорыстной научной помощью он сумел увлечь всех и заставить каждого сделать максимум того, на что человек был способен.
Михаил Викторович был не только прирожденным учителем, но и прирожденным руководителем именно больших коллективных работ. Уже будучи отлученным от академии, он сумел организовать работу над «Энциклопедическим словарем юного филолога», это издание было полностью подготовлено им. Он сумел привлечь туда первоклассных лингвистов.
Обилие планов, идей сопровождало Михаила Викторовича до конца его жизни, и надо со стыдом признать, что лишь наша инертность и пассивность не позволили некоторым из них сбыться.
Мы счастливы, что свет личности Михаила Викторовича озарил нашу жизнь.

Е.А. ЗЕМСКАЯ

К Панову как на праздник

Я не была ученицей Михаила Викторовича, потому что просто по возрасту не гожусь, но я прослушала курс его лекций по фонетике, которые он читал в университете, в гуманитарном корпусе на Ленинских горах, тогда недавно отстроенном. Я могу сказать: как и Марина Яковлевна аспиранткой шла как на праздник на встречу со своим руководителем М.В. Пановым, так же я целый год ходила на его лекции как на праздник. Потому что такого сочетания научности, непринужденности, артистизма и подлинного веселья и остроумия я не слышала никогда ни от одного лектора. Собирался целый большой зал, девятая аудитория. Не только на его лекции по языку поэзии, но и на его лекции по фонетике. Заранее занимали места. Это было совершенно прекрасное действо, научное и вместе с тем очень веселое.
Михаил Викторович был генератором идей. Так его звали в секторе. Идеи из него лились, он всегда их дарил. Щедро. Никогда не заботился, будет его имя указано или не будет.
Еще одно хочу сказать. Михаил Викторович известен и любим не только в России. Вчера мне звонили из Германии. В Бонне профессор Кайперт читал лекцию студентам и, ничего не зная о кончине Михаила Викторовича, посвятил эту лекцию Михаилу Викторовичу. Он сказал, что Панов – это самая значительная личность в современной российской лингвистике.

О.А. СЕДАКОВА

Он учил быть самим собой

Мне в самом деле выпало счастье – быть ученицей Михаила Викторовича, его студенткой и участвовать в его семинарах по поэтике. Я могла бы присоединиться к тому, что говорили о нем как об учителе, совершенно неповторимом. Учителе, который в то время был не похож просто ни на кого, противоположен всем, потому что поощрял, одобрял, ценил то, что абсолютно всеми признавалось как никуда не годное и ненужное.
Он поощрял и побуждал человека быть собой. Начатки индивидуальности он мог различить в самых маленьких проявлениях. Именно их он и поощрял: «Не бойтесь, делайте так, как велит душа, – даже когда все против этого». Вот эта его способность оценить, одобрить то, что почти никто не мог даже заметить, я думаю, помогла множеству людей. Потому что в полной пустыне без отзвука действительно можно погибнуть, а наша жизнь в то время для начинающего, входящего в нее человека примерно это собой и представляла.
На его занятиях по лингвопоэтике язык был некоторой спасительной ширмой. Там можно было читать тех авторов, которые не могли быть изучены на занятиях по литературоведению. Там был тот подход к слову и поэзии, который был совершенно немыслим во всех литературоведческих курсах.
Еще я хотела бы сказать о том, что Михаил Викторович, конечно, был великий филолог, но в глубине он был поэт. Когда-то на нашем университетском семинаре он процитировал не помню чью фразу, что мы изгнанники из детства. Поэзия позволяет нам каким-то образом преодолеть это изгнание, каким-то образом вспомнить, откуда мы. В этом смысле я и говорю, что он был поэт. Он остался верен какому-то первому очарованию. Его не коснулось то, что прошло в нашей жизни следующей волной после конформизма, – новый конформизм, цинизм, разочарование. Он остался очарованным, и в этом было его мужество. Я ему бесконечно благодарна.

Р.Б. САБАТКОЕВ

Классик методической науки

В 1989 году в журнале «Вопросы языкознания» Михаил Викторович выступил со статьей «Лингвистика и методика преподавания русского языка». В ней он писал, что в России не было ни одного крупного языковеда-русиста, которому были чужды проблемы и заботы школы. С 71-го года до 90-го он работал в нашем Институте национальных школ Министерства образования. Мы все преклонялись перед Михаилом Викторовичем. Он очень много сделал для пропаганды и распространения русского языка, русской культуры среди нерусских народов Российской Федерации. Считаю, что для развития методики преподавания русского языка в национальной школе Михаил Викторович сделал не меньше, чем в области языкознания. Мы его считаем классиком методической науки.
Михаил Викторович является автором программ, учебников, учебно-методической литературы для национальных школ. Мне посчастливилось, я работал с Михаилом Викторовичем над учебником русского языка в двух частях для национальных педагогических училищ. Этот учебник опубликован двумя изданиями, по нему с 82-го года работают учебные заведения Российской Федерации.
Мы, я имею в виду коллектив института, в котором работали представители 50 национальностей нашей страны, любили Михаила Викторовича. Для нас он всегда был примером, образцом честного отношения к науке, к людям. Лично я ему бесконечно благодарен за те уроки, которые я получил, работая вместе с ним над учебниками русского языка.
Дорогой Михаил Викторович, никогда мы Вас не забудем. Светлая Вам память.

Е.В. КРАСИЛЬНИКОВА

Язык поэзии – тема всей жизни

Я хочу сказать о работе, которая проходит через всю жизнь Михаила Викторовича. Тема эта – язык русской поэзии. Вспоминали о курсе лекций, который он читал, это был курс лекций о языке поэтов от Ломоносова до Твардовского. Он читал этот курс, и множество людей прикоснулись к его знаниям. Это работа, к которой он относился с какой-то особенной трепетностью. И так он этой книги и не издал. На нас великий долг издания этой книги.
Я хочу сказать еще о том, что вместе с Михаилом Викторовичем мы писали учебник для школы, первый «академический» учебник, и мы знаем, сколько он для этого учебника сделал. Я бы хотела рассказать об одной детали. Я попыталась написать раздел о языке художественной литературы. Не думаю, что это очень совершенное сочинение, но в изданном варианте учебника раздел кончается удивительными характеристиками русских поэтов. Эти характеристики писал Михаил Викторович, но он не захотел, чтобы было указано его авторство. В результате в вышедшем издании не сказано, что это написано Михаилом Викторовичем. Я думаю, мы теперь должны это исправить.

СОБЫТИЯ И ДАТЫ