КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ

Е.В. ЛУКАШЕВИЧ,
г. Барнаул

Язык, слово, экзамен, подросток

В школьном курсе русского языка многое меняется: создаются новые программы и учебные пособия по развитию речи, культуре речи, стилистике, риторике. И все-таки, по словам современного исследователя, «в нашей стране пока хорошее владение родным языком, умение хорошо говорить и писать не стало общественной ценностью»; «в государственной политике необходимость повышения грамотности, культура речи общества только декларируются».

Что думают о русском языке современные школьники 15–17 лет?

Об этом можно узнать из анализа результатов анкетирования, которое проводилось со слушателями подготовительных курсов Алтайского государственного университета (АГУ) и Барнаульского юридического института (БЮИ).

Докладывает Е.В. Лукашевич

Результаты анкетирования

1. Как вы оцениваете собственный уровень владения русским языком?

Даны следующие ответы: отлично – нет; хорошо – 44%; не очень хорошо – 52%; плохо – 1%; затрудняюсь оценить – 3%. Как видим, школьники весьма самокритичны в оценке своих знаний по русскому языку, но 59% никак не объясняют свой вывод. Среди тех, кто мотивировал свой ответ, 63,5% школьников считают, что сами виноваты в таком положении вещей: «плохо учил в школе», «стараюсь учить все слова, но мало читаю литературы», «невнимательность» и т.п. 30% в качестве причины недостаточно хорошего владения языком называют отсутствие уроков русского языка в 10–11-х классах и недостаточную, по их мнению, квалификацию учителя. 6,5% вспоминают о роли родителей: «начитан, родители занимались воспитанием»; «возможно, потому, что родители сами плохо знают родной язык, или учителя в школе нестрогие, или желания у меня нет; друзья мои вообще малограмотные».

В вопросе мы намеренно не расшифровывали, что понимается под владением русским языком, и оказалось, что для 90% учеников оно исчерпывается умением правильно писать слова и расставлять знаки препинания (т.е. орфографией и пунктуацией); незначительна доля ответов, в которых вспоминаются стилистика и культура речи. Всего один ученик дал ответ «я умею выражать свои мысли». И это при том, что в программах изучения курса записано, что «русский язык является важнейшим средством познания других наук, средством развития мышления и воспитания учащихся» (Программы…, 1992. С. 46), а в недавно утвержденном Федеральном образовательном стандарте говорится, что необходимо формировать элементарную лингвистическую компетенцию, языковую компетенцию, коммуникативную компетенцию (Учебные стандарты, 1998. С. 69).

2. Назовите 5 ключевых слов, с которыми у вас ассоциируется русский язык как предмет изучения в школе.

У 8% учащихся таких ассоциаций вообще нет. 44% называют ассоциации, связанные с видами работы или контроля на уроках русского языка, такие, как диктант, изложение, сочинение, правила, словарные слова. 15,5% указывают различные разделы русского языка и связанные с ними термины: орфография, пунктуация, синтаксис, значительно реже – лексика, морфология. 14,5% учеников назвали ассоциации, связанные с организацией учебного процесса вообще, а не только русского языка: оценка, учитель, учебник, тетрадь, журнал, школа. Специфику русского языка из них отражают только словарь Ожегова, русский алфавит, Розенталь. У 14% школьников такая ассоциация связана с оценкой русского языка как учебной дисциплины. Положительная оценка (21%): образование, культура, интерес, польза, познание нового, грамотность и т.п. Отрицательная оценка (79%): скука, тоска, нудно, безделье, запутанно, однообразность, много правил, много исключений, мало практики, ошибки, нелюбимый в детстве предмет и т.п. Всего 4% учеников вспоминают о самом предмете изучения – национальном русском языке: великий, родной, родина, Россия, Пушкин, богатство; есть такой ответ: «Русский – силен, русский – могуч, русский – богат словами, русский – красив, русский – непобедим» (пунктуация сохранена). Поскольку ассоциации отражают представление человека об окружающем мире и оценку этого мира (или его фрагмента) человеком, то полученные результаты вызывают тревогу, свидетельствуя о том, что в преподавании русского языка формальные требования преобладают над содержательными.

3. Какой вид вступительного экзамена по русскому языку вы выбрали бы для себя?

Обязательный экзамен по русскому языку – необходимое требование, но о сложностях в его осуществлении (как ни одного другого предмета) говорит обилие форм, в которых он воплощается: сочинение, изложение, диктант, различные виды тестов и даже оценка из аттестата.

64% наших информантов предпочли тест, мотивируя выбор тем, что тест удобнее, легче, проще, чем другие формы экзамена; немаловажным оказалось наличие выбора ответов. Для немногих школьников тест привлекателен тем, что это «объективная форма проверки знаний, хотя имеются нюансы», «охватывает весь курс русского языка»; «быстрее можно проверить глубину своих знаний», но «жалко, что потом нельзя узнать свои результаты».

23% школьников выбрали изложение, типовая мотивация – «проще писать своим языком», можно заменять слова и предложения.

7% считают, что интереснее, легче, проще писать диктант, например: «наиболее простой, на слух легче воспринимать, а изложение или сочинение требует объемных знаний». По одному человеку высказалось за сочинение и устный экзамен, а три человека согласны сдавать любой экзамен: «мне без разницы, все равно делать самому», «тот, который предложат, солидарен с профессионалами».

Отступление о формах экзамена

Но сами профессионалы – преподаватели вузов и школьные учителя – не единодушны в своем предпочтении формы экзамена.

Одни предпочитают сочинение: оно позволяет абитуриенту показать знание произведений литературы, понимание общих закономерностей историко-литературного процесса, проявить свои творческие возможности и т.п.

Другие выступают за изложение, так как оно дает возможность в простой и доступной форме проверить, как абитуриент умеет правильно и последовательно излагать мысли в соответствии с содержанием и логикой прочитанного текста, выявить уровень речевой, орфографической и пунктуационной грамотности. (Заметим, что на практике оценка все-таки чаще выставляется на основе знания орфографии и пунктуации.)

Сторонники тестов говорят не столько о содержательных возможностях этой формы экзамена, сколько об объективности и независимости оценки знаний абитуриента и объема проверяемых знаний. Но до сих пор нет четко сформулированных, обоснованных требований к тесту, соответствующих школьной программе (в частности, не определены объем проверяемых знаний по орфографии и пунктуации и связанных с ними умений и навыков, общепринятые лексический, орфографический, пунктуационный, орфоэпический, теоретический минимумы), не проводится гласное широкое обсуждение задач, трудностей, результатов тестирования по русскому языку с участием школьников, учителей, вузовских преподавателей. Весь груз нерешенных проблем ложится на плечи абитуриентов.

Что показали тесты

Возьмем ситуацию с государственным централизованным тестированием. В тесте 1998–2000 гг. было 26 заданий по орфографии, 13 – по пунктуации, 6 – по культуре речи (включая орфоэпию), всего 6 заданий на поиск ошибок. В среднем правильно выполнили задания по орфографии – 78–80%, пунктуации – 75%, культуре речи – 72%. Во многом эти результаты объясняются тем, что, зная структуру и примерное содержание теста, к нему готовили и в школе, и на подготовительных курсах. В 2001 г. появляется новый по всем параметрам (особенно по проверяемым умениям и навыкам) тест, где орфография включает 15 заданий, пунктуация – 12, культура речи, стилистика и частично теория языка – 13 заданий, всего 16 заданий на поиск ошибок.

Результаты тестирования в АГУ показали, что с заданиями группы В (определение стиля, знание лексических единиц, фигур речи, тропов, особенностей образования отдельных форм и т.д.) справились в среднем только 47% абитуриентов. Так, сплошной анализ работ 250 абитуриентов позволил выявить, что В1–2 – «обобщающие задания по орфографии, требующие лексического и грамматического анализа при написании слов различной структуры и значения» (Русский язык…, 2001. С. 4), выполняют от 32 до 49% учащихся. Наиболее сложным для них является поиск ошибок в словарных словах, наречиях, предлогах, некоторых грамматических формах: он тот час пустил коня, пристрелянная уточка, пышащая жаром печь, фотоапарат, проффилактика, впоследствие, в течении часа и т.п. Стиль текста определяют 73% школьников. С заданием В4 – анализ лексических единиц текста (прямое и переносное значение, изобразительно-выразительные средства) – справились в среднем 10%, а с В5 – основные понятия фонетики, словообразования, морфологии, синтаксиса (лингвистические термины) – 31% абитуриентов. Знание орфоэпических и грамматических норм обнаруживают от 71 до 81% экзаменуемых (по отдельным вариантам до 95%). Из 13 заданий по орфографии в части А хуже других выполнены А5 (правописание согласных в корне слова) – 12%, А10 (правописание не с разными частями речи) – 24%, А8 (н и нн в полных формах прилагательных и причастий, производных существительных) – 29%. На наш взгляд, необходим детальный анализ результатов государственного централизованного тестирования по отдельным заданиям.

Что значит понимать?

Остановимся подробнее на заданиях А28–29 в разделе «Культура речи», которые проверяют знание школьниками лексических норм русской речи на примере значений слов. Анализ результатов вступительных экзаменов в АГУ в 2001 г. показал, что эти задания выполняют 18–23% учащихся.

Мы проанализировали содержание заданий 10 вариантов в пособии «Русский язык. Тесты. 11-й класс. Варианты и ответы централизованного тестирования» (2001). Перечислим слова, включенные в 28-е задание: абориген, абонент, авангард, авансцена, адекватный, акватория, аннулировать, анонс, антология, анфас, аншлаг, ареал, арсенал, генезис, династия, директива, дискредитировать, дислокация, елей, инертный, инфантильный, инцидент, ипподром, каверза, камуфляж, кворум, кириллица, консилиум, легальный, неординарный, педант, послушник, петиция, прецедент, псарня, реликт, референдум, скрупулезный, сноб, третировать, тривиальный, триптих, фантом, фаталист, фиаско, фолиант, цитадель, эстетика, этика. Из них 17 слов имеют книжную окраску, одно – разговорную, а три слова (ареал, неординарный, триптих) отсутствуют в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова.

Мы предложили 100 слушателям подготовительных курсов в АГУ определить лексическое значение данных слов. Практически 90–100% школьников достаточно точно толкуют значение слов абориген, анфас, династия, директива, дислокация, инцидент, легальный, кириллица, петиция, прецедент, псарня, тривиальный, фаталист, эстетика, этика. Столько же учащихся не знают слов антология, елей, генезис, кворум, третировать, реликт. В сознании значительной части испытуемых, видимо, под влиянием известной телепередачи, аншлаг – это ‘бурная реакция публики на просмотренные произведения’ (ср.: ‘объявление о том, что все билеты (на спектакль, концерт, лекцию) проданы’); адекватный – ‘важный, значимый’ (ср.: ‘тождественный, вполне соответствующий; правильный’); камуфляж – ‘защитная маскировочная одежда, чаще зеленого цвета’ (ср.: в словаре Ожегова – ‘маскировка предметов путем окраски полосами, пятнами, искажающими их очертания’, а в словарях иностранных слов конца ХХ в. отмечается и значение ‘одежда’). Для слова инфантильный составители тестов предлагают значение ‘детски недоразвитый’, отмеченное в словаре Ожегова как первый лексико-семантический вариант (ЛСВ), а 74% абитуриентов определяют его как ‘взрослый, ведущий себя как ребенок’ (в словаре второй ЛСВ), следовательно, вряд ли согласятся с предложенным вариантом ответа. Аналогичная ситуация со словом инертный – ‘движимый, обладающий инерцией’ в эксперименте и ‘малоподвижный, бездеятельный’ у авторов тестов (соответственно в словаре первый и второй ЛСВ). Весьма приблизительно знают учащиеся значения слов консилиум (‘совещание врачей’), сноб (‘ведет себя вызывающе’), фолиант (‘старая книга’), цитадель (‘замок’) и т.п.

Эти результаты заставляют задуматься над несколькими проблемами. Из них важнейшие – определение лексического минимума и принципов отбора слов для теста и способы усвоения слов абитуриентами.

Можно говорить о различных степенях непонимания или недопонимания слова. Учащиеся могут: а) совершенно не знать, что значит слово; б) иметь представление о принадлежности данного слова к определенной весьма широкой сфере/ определенному классу предметов; в) зная, что слово обозначает определенный предмет, не знать существенных признаков этого предмета, способов его функционирования. Как показывает практика, чаще всего встречается вторая степень. Так, этика – это ‘наука’, президент – ‘глава государства’, консилиум – ‘собрание’ и т.д. Причем это касается не только малознакомых иноязычных слов. Для слушателей подготовительных курсов (учеников одиннадцатого класса) человек – это ‘млекопитающее, обладающее разумом’, ‘субъект на двух ногах, имеющий разум’, ‘живое существо, имеющее две руки, две ноги, голову и ум’, ‘животное, умнее и красивее обезьяны’; растение – ‘часть живой природы’, ‘то, что растет где-л.’, ‘неодушевленный предмет, способный к росту’; кошка – ‘животное с усами и хвостом’, ‘домашнее животное семейства кошачьих’, ‘домашнее животное, которое мяукает, живет в доме, имеет усы, любит молоко’ и т.д.

(Заметим в скобках, что в проведенном нами свободном ассоциативном эксперименте около 20% реакций на стимул человек представляют собой известные всем стереотипы, аккумулирующие культурный опыт россиян: «Человек-амфибия», «Человек-невидимка», «Человек в футляре», «Человек, который смеется», «Человек с ружьем», «Человек рассеянный с улицы…», «Дорогой мой человек», «Человек – это звучит гордо», связанные с известными произведениями художественной литературы; «Человек-оркестр», «Человек с бульвара Капуцинов» – названия фильмов; а также «человек-легенда», «человек-труженик», «белый человек», «свой человек», «настоящий человек», «человек за бортом» и др.

Сопоставление этих результатов с материалами «Словаря ассоциативных норм русского языка» (Леонтьев, 1977) показало увеличение количества таких реакций с 7,5 до 20%; на наш взгляд, это свидетельствует о стереотипизации сознания.

Выступает Т.М. Григорьева

Что делать?

Как показывает опыт, современные дети обладают хорошей памятью, но репродуктивным интеллектом, затрудняются в выполнении логических и творческих операций, употребляют слова, значение которых объяснить не могут, и т.п.

Готовя учеников к тесту, нужно давать толкование значения слова с максимальным набором дифференциальных признаков, знакомить с этимологией слова, заниматься подбором синонимов и антонимов и др., составлять словосочетания и предложения и т.п. Но, на наш взгляд, этого недостаточно. Необходимо, чтобы слово было включено в повседневную речевую деятельность, а это предполагает изменение мотивации овладения словом (осваиваем слова не для того, чтобы правильно выполнить тест, а для того, чтобы точно понимать их смысл и пользоваться ими).

Наш материал предназначен в первую очередь для тех, кто ежедневно преподает русский язык школьникам и студентам. Мы считаем, что необходимо системное научное исследование языковой способности носителей русского языка. Для того чтобы изменилось отношение к русскому языку у детей, сначала должны пересмотреть свои приоритеты школьные учителя и вузовские преподаватели. Только тогда осуществится переход от деклараций к реальному воплощению программ по развитию коммуникативной компетенции и станет доступным выполнение не только программы-минимум (сдача вступительного экзамена по русскому языку), но и программы-максимум (грамотное и свободное владение русским языком во всех его проявлениях и формах).

А пока приходится согласиться с мнением современного исследователя, утверждающего, что «в кризисе не язык русский, а русская культура: … когда на таком языке-айсберге, как русский, перестают говорить грамотно и вразумительно, это не трагедия языка, тем более не трагедия речи, это трагедия нации».