Знак, число, слово

Читатель еженедельника «Русский язык» выразил сомнение в правильности встретившегося ему сочетания слова трехзначное со словом слово (трехзначное слово). Он полагает, что трехзначным, четырехзначным и т.д. может быть лишь число, но никак не слово. Этот читатель не наивный носитель языка, а лингвист. И если уж он засомневался, сомнение тем паче может посетить и нелингвистов.

Попробуем разобраться. Вот я написал слово пятьсот. Это один словесный знак, называющий определенное число. Это русское количественное числительное. Число, названное данным словом, можно изобразить цифровыми знаками (цифрами) – 500. А это уже иероглиф. Он интернационален: его одинаково понимают люди, говорящие на разных языках, но произносят как числительное родного языка. И если цифра – это знак (у нее есть, как и положено знаку в его семиотическом понимании, две стороны: материальная, видимая, и идеальная – числовое значение), то вот фонемы, из которых складывается числительное, и буквы (как таковые), передающие это числительное, не знаки. Когда говорят и пишут двузначное, пятизначное и т.д. число, имеют в виду количество цифр, визуально передающих, обозначающих число. Вторая часть этих сложных прилагательных формально образована от основы слова значение, а по существу – от корня знак. Здесь случай ложно ориентирующей словообразовательной внутренней формы слова (напомню: внутренняя форма может быть словообразовательной, семантической и звуковой).

Когда говорят, что некое слово не однозначное, а многозначное, разумеют его обладание более чем одним значением. Эти сложные прилагательные образованы и формально, и по существу от основы слова значение. У них верно ориентирующая внутренняя форма.

Большой толковый словарь русского языка (СПб., 1998) и Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой (М., 1997) солидарно признают многозначный, многозначность (по отношению к числу) и многозначный, многозначность (применительно к слову) омонимами.

Когда на семинаре я предложил студентам обсудить этот случай омонимичности, студентка сказала, что применительно к числу точнее употреблять прилагательное многознаковый. Да, такое употребление убрало бы путающую омонимичность: у этого прилагательного верно ориентирующая внутренняя форма. И мирно сосуществовали бы многознаковость числа и многозначность слова, трехзнаковость и трехзначность, т.е. на смену омонимам пришла бы полная паронимия.

Уточнения в терминологию вносить легче, чем в неспециальные области лексики, потому что здесь проще договориться, тут гораздо меньше пользователей. В.Г. Белинский писал идиотизмы языка, мы говорим и пишем идиомы. Лингвисты XIX в. под этимологией разумели то, что давно уже называется морфологией. Уже в XX в. избавились от омонимии диалектический и диалектический, начав употреблять диалектный (диалектное слово, диалектные различия), оставив диалектический философской терминологии. Однако некоторые ложно ориентирующие термины столь глубоко внедрились, что «вынедрить» их не решаются, не заменяют верно ориентирующими, например, громоотвод так и не уступил места молниеотводу.

Вернемся к тому, с чего начали. Вполне правомерно употребление однозначное, двузначное, трехзначное и т.д. слово. Кстати, Словарь С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой признает омонимами однозначный и однозначный, двузначный и двузначный, т.е. констатирует правомерность употребления этих прилагательных как в сочетании со словом число, так и со словом слово. Словарю нет нужды подтверждать еще и правомерность соединения прилагательных трехзначный, четырехзначный и т.д. со словом слово. Словарь уповает на сообразительность пользователей.