Новогодние традиции

В своем первом в 2003 году номере газета «Русский язык представила книгу Н.Петровой «Веков азартная игра...». (М.: Русское слово, 2000.)
Сегодня в номере, который выходит на святочной неделе (по новому стилю), мы публикуем новые отрывки, посвященные празднованию святок. Об этой новогодней традиции ушедшей культурной эпохи уже мало знают наши ученики, поэтому сведения о святках могут пригодиться на уроках русского языка и литературы.

В северо-восточной Руси в народном календаре новолетие традиционно связывалось с зимним солнцестоянием и приходилось на конец декабря – начало января. Это подтверждает как лингвистический анализ старославянского названия января – «просинец», так и обрядовые песни, приуроченные к этому времени.

Отрезок времени, начинавший новый солнечный год, именовался Святками. С 25 декабря по 1 января проходили вечера, называемые «святочными», а с 1 по 6 января – «страшными». По народным поверьям в страшные вечера нечистая сила приобретала особую власть, поэтому требовались специальные обряды, чтобы уберечь себя и сохранить имущество от ее воздействия.

Вечер накануне Нового года называли Васильевым вечером, поскольку 1 января поминали Василия Великого. Именовали этот вечер также Колядою или Овсенем, Усенем, Говсенем, Бауценем, Таусенем. В этот вечер было принято ходить по домам и поздравлять хозяев песнями, разбрасывая различные зерна, чаще овса, и желая богатого урожая в Новом году.

Славление, или колядование

Характерной чертой новогодних празднеств как в деревнях, так и в городах было славление, или колядование. Обычай этот в разных областях России выглядел по-разному. В Черниговской губернии в XIX в. празднование Нового года именовалось «щедрованием», а вечер накануне – «щедрой кутьей». Молодежь пела под окнами щедровые песни, а дети утром нового года ходили из дома в дом с «найстрачками» – мешочками с рожью, которую рассыпали в комнатах со словами: «Роди, Боже, жита пшеницу всяку пашницу. Васильева мати пошла засеват; устала, стояла, златой крест держала. Ай, вы, люди, знайтя нам праздникового давайтя».

Кликальщики – дети, молодые парни и девушки подходили к дому и предлагали «прокликать овсень». В песню обязательно входило величание хозяев с пожеланием богатства, просьба о подаянии, иногда шуточные вопросы-ответы.

Сею, вею, посеваю,
С Новым годом поздравляю!
Уродися, жито, пшеница,
И всякая чечевица,
И лен-долгунец
На разные рубашки.
Кво, кво! Одно яйцо –
Сорок цыплят,
От одной свиньи –
Двенадцать поросят.

* * *

Ой, Баусень!
Наш хозяин богатый,
Гребет денежки лопатой,
Сидит на скамейке,
Считает копейки,
Сидит на лавке,
Считает булавки.
Ой, Баусень!

* * *

Здравствуйте,
хозяин с хозяйкою!
Дайте сала кусок,
Чтоб кабан был высок,
Со стол вышины
И с грубку толщины!

«Великорусский Авсень, или Овсень, празднуемый во время Святок, есть старинный земледельческий праздник, или прообразовательный обряд обсевания, отчасти сходный с древним обрядом осыпания при бракосочетании молодых и даже при венчании на царство русских государей, в предвещание благ земных»*.

После «кликания Овсеня» хозяева приглашали гостей в избу или выносили угощение. Обойдя все дома в деревне, после молодежь собиралась у кого-то из «кликальщиков». Все вместе поедали угощение, пели, гадали.

Гадания

Гадание было неотъемлемой частью «страшных вечеров», предшествующих Крещению. Во-первых, потому, что, согласно поверьям, после 1 января «нечистая» сила приобретает особую власть и может наносить вред. Во-вторых, действует «магия первого дня»: по первому дню судили о том, каким будет весь год. Гадали о будущем урожае, о жизни в новом году. Девушки и юноши гадали о суженом или суженой.

Однако гадания воспринимались церковью не только как пережиток язычества, но и как обращение к дьяволу. Недаром перед гаданием снимали крест и пояс, завешивали иконы и поминали нечистого.

Гадания и ряжение, пляски с бубнами и медвежьи потехи, неизменно сопровождавшиеся непристойностями, сурово осуждались церковью, а совершающий этот грех должен был покаяться и понести наказание.

Фрейлина А.Ф. Тютчева упоминает в своем дневнике о гадании: «1854 год. 2 января. Мы спустились к чаю к цесаревне. Великая княгиня Ольга дала ей знать, что она проводит вечер одна и просила ее зайти к ней вместе с нами. У меня не было перчаток, цесаревна дала мне пару своих. У великой княгини Ольги была только ее фрейлина Эвелина Мессенбах и Анолита Вильегорская. Мы занялись “гаданими”, давали петуху клевать овес, топили олово». Любопытно, что слово гадание Тютчева записала по-русски.

Еще одной новогодней традицией, которой следовали и в дворянских особняках, и в крестьянских избах, было участие ряженых.

Рядились птицами, животными, чаще козой или медведем, парни – бабами, солдатами, стариками и старухами, девушки – цыганками. Главная задача ряженых – не быть узнанными. Во время появления ряженых разыгрывались сценки, а иногда и целые представления.

Разыгрывали шуточные похороны и венчание, рекрутский набор, ярмарку, кузницу и рыбную ловлю.

Шумное появление ряженых не было редкостью и в дворянских имениях. Вот как вспоминает об этом дочь Л.Толстого, Т.Сухотина-Толстая: «Но что это за толкотня в дверях? я оглядываюсь: сквозь толпу стоящей у двери прислуги проталкиваются: вожак, два медведя и коза.

Я сразу вижу, что медведи не настоящие, а одетые в вывернутые шубы люди. Но они все-таки страшные, и когда кто-нибудь из них ко мне подходит, я с визгом убегаю. Оба медведя тихонько рычат, а поводырь их успокаивает. Очень смешна коза. Она очень высокая. Вся закутана в какой-то мешок. Шея у нее сделана из палки, а на конце этой палки вместо головы приделаны две дощечки. Дощечки эти изображают рот, и они открываются и закрываются от того, что к ним приделаны веревочки, которые человек, изображающий козу, дергает. Почему такой наряд назывался “козой” – никто не мог объяснить, но каждый мальчишка в то время без ошибки знал, что это “коза”. Она тоже очень страшная, особенно когда щелкает дощечками.

Поводырь заставляет своих животных проделать всякие смешные штучки. Они показывают, как ребята горох воруют, как красавица в зеркало смотрится и прихорашивается, как старая баба на барщину идет и прихрамывает. При этом поводырь приговаривает такие уморительные прибаутки, что за каждой следует взрыв хохота всей залы».