МАТЕРИАЛЫ К УРОКУ

С.ЕВГРАФОВА

Непостижимые тонкости пунктуации

Печальная быль

Сначала – одна экзаменационная история. Моя знакомая одиннадцатиклассница, девица весьма достойная, надеялась получить золотую медаль, и не просто надеялась, а училась с усердием, которого я бы пожелала всякому. Мне довелось прочитать несколько ее сочинений: все добротные, глубокие, хотя им, на мой вкус, не хватало легкости и изящества. Грамотность у девочки была прекрасная – только иногда (один раз на два-три сочинения) мелькали нелепые орфографические ляпы, на общем фоне больше похожие на описки. Я пожелала ей получить пятерку, посоветовав быть повнимательнее при проверке. Пятерки она не получила, но не из-за орфографических несуразностей, а из-за того, что... учительница решила ей помочь.

Дело в том, что в сочинении девочка решила использовать на редкость коварную конструкцию – обособленный оборот, начинающийся с вводного слова, – примерно такую: Державин, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, вероятно(,) с особым трепетом относившиеся к удивительному дару, которым их наградил Бог, оставили потомкам немало потрясающих строк о взаимоотношениях поэта и мира. Взятую в скобки запятую девочка решила поставить, учительница, увидев эту запятую в черновике, посоветовала девочке ее убрать, а медальная комиссия поставила ребенку четверку за отсутствие этой самой злосчастной запятой, так что вместо золотой медали девочка получила серебряную. Серебряная медаль – не так уж и плохо. Плохо другое: человеку снизили оценку за тонкость, о которой многие – и вполне грамотные люди! – и слыхом не слыхивали. И вот об этой зловредной тонкости мне и хотелось бы сегодня поговорить.

В школе обычно до правила об отсутствии запятой после вводного слова в начале/конце обособленного оборота дело не доходит: дай Бог, чтобы дети просто научились узнавать вводные слова и привыкли выделять их запятыми. Однако на вступительных экзаменах в вузы, где абитуриентов любят подлавливать именно на тонкостях, ожидают, что подготовленный ребенок не только умеет отличить вводное слово от наречия, глагола, частицы или союза, но и знает один хитрый случай невыделения вводных слов. Поэтому в сильных школах, в которых все дети ориентированы на поступление в институты, учителя, работающие со старшеклассниками, нередко дают правило о вводных словах в полном объеме, как в пособиях для поступающих в вузы. Что по этому поводу думают медальные комиссии – неизвестно... Зато известно, что вводные слова – одна из самых сложных тем. Если посмотреть на ошибки в современных изданиях, то легко заметить, что именно вводные слова лидируют в списке правил, с которыми не справляются нынешние редакторы и корректоры: многие так и норовят выделить между тем и вместе с тем, все-таки и все же, некоторые не справляются с однако. Осмелюсь утверждать следующее: только квалифицированный пишущий, привыкший при малейших сомнениях проверять и перепроверять себя по справочникам, может обойтись без ошибок на вводные слова – даже если речь идет лишь о том, чтобы правильно определить, является слово вводным или нет.

Осторожно: подводный камень!

Вернемся к проблеме невыделения вводного слова в начале и в конце обособленных оборотов. Обратимся к справочникам и приглядимся к формулировкам и иллюстративным примерам.

1. Розенталь Д.Э. Справочник по правописанию и литературной правке. М.: Айрис – Рольф, 1997 (далее – Розенталь, 1997).

С. 135: Если вводное слово стоит в начале или в конце обособленного оборота, то никаким знаком от оборота оно не отделяется; если же вводное слово стоит в середине обособленного оборота, то оно выделяется запятыми на общем основании. Например:
а) А Петр Петрович, по крайней мере по многим признакам, человек весьма почтенный (Ф.Достоевский); Среди товарищей есть такие поэты, лирики что ли, проповедники любви к людям (М.Горький); Женщина, веснушчатая, рыжая, похожая на кукушку, видимо его жена, все время истерически выкрикивала (Ф.Панферов); Посреди поляны росло дерево, судя по всему вяз.
б) Ребенок, испугавшийся, по-видимому, лошади, подбежал к матери.
На этом основании слова например, в частности, главным образом и др., стоящие в начале уточняющего или присоединительного оборота, выделяются запятыми вместе со всем оборотом, т.е. после них никакого знака не ставится (см. § 98, п. 1).
Вводные слова, стоящие перед сравнительным оборотом (с союзом как), целевым оборотом (с союзом чтобы) и т.д., выделяются запятыми по общему правилу, например: Все это мне показалось странным, впрочем, как и другим; Студент на минуту задумался, вероятно, чтобы точнее сформулировать свой ответ.
(Практически идентично, с теми же примерами излагается правило в книге: Розенталь Д.Э., Джанджакова Е.В., Кабанова Н.П. Справочник по правописанию, произношению, литературному редактированию. М.: ЧеРо, 1999.)

2. Валгина Н.С., Светлышева В.Н. Орфография и пунктуация. Справочник. М.: ВШ, 1993 (далее – Валгина – Светлышева, 1993).

С. 207–208: Если вводное слово или сочетание слов стоит в начале обособленного оборота или в конце его, то оно не отделяется от него знаком препинания, т.е. запятые выделяют оборот в целом, ср.: В одну ночь, должно быть из озорства, списком был оклеен фасад городской думы (А.Фадеев); Вероятно, около самой черной тучи летали перекати-поле, и как, должно быть, им было страшно (А.Чехов); К автобусу подошла девочка, по сути ребенок. После этого, по сути, и спрашивать об ее отношениях к Григорию было незачем (М.Шолохов); Дана достаточно ясная характеристика, в частности декабриста Михаила Спиридонова (В.Чивилихин); Студент вернул в библиотеку книгу, вероятно даже не прочитав ее. Ср. также: У паперти собора толклись по камням серые, обтрепанные люди, чего-то, видимо, ожидая, и гудели, как осы разоренного гнезда (М.Горький) – вводное слово внутри обособленного оборота.

3. Базжина Т.В., Крючкова Т.Ю. Русская пунктуация. М.: МИРОС, 2000 (далее – Базжина – Крючкова, 2000).

С. 134: Если вводное слово стоит в начале или конце (последнее встречается крайне редко) обособленного оборота (обстоятельственного, определительного, уточняющего или присоединительного), то от оборота оно не отделяется (не путайте оборот с началом новой части предложения и со вставными конструкциями, которые выделяются при помощи скобок). Сравните: Под ним раздался писк, и из клочков сухой травы вдруг выпрыгнула разъяренная кошка, вероятно заспавшаяся в сенном сарае (В.Соллогуб); Пушкин намеревался сопроводить текст примечаниями (по-видимому, теми воспоминаниями о Державине, которые нам известны) (Б.Томашевский).

На мой взгляд, примеров приведено мало, поэтому позволю себе пополнить список конструкций подобного рода. Заодно посмотрим, насколько последовательно применяется это правило в различных изданиях. (Под литерой А привожу примеры, подтверждающие правило, под литерой Б – примеры, в которых автор, или редактор, или корректор пошли против правила.)

Тимофеев-Ресовский Н.В. Воспоминания. М.: Прогресс – Пангея, 1995.

А:

1. Его, как и Всеволожского, Петр I отправил за границу учиться каким-то наукам, кажется землемерию и геодезии. (С. 30 – уточняющее дополнение, вводное слово открывает его.)
2. Это была частная привилегированная гимназия, в которой учились главным образом дети богатых родителей, так сказать буржуазии тогдашней. (С. 43 – поясняющее дополнение, вводное слово открывает его.)
3. Дамский пол, взрослый конечно, протестовал против моего исчезновения на довольно опасные речки чуть ли не на целый день, а иногда и на часть ночи, боясь, что я утону. (С. 49 – уточняющее одиночное определение, вводное слово примыкает к нему сзади.)
4. До того я одно лето проработал пастухом в Тверской губернии. <...> Из всех профессий, которые я за свою жизнь перепробовал, это, пожалуй, самая приятная профессия: бессловесные скоты, приятная компания, коровы в основном. (С. 89 – уточняющее приложение, вводное слово примыкает к нему сзади.)
5. Получил еще свеженького хлеба крестьянского и пешочком, а где попутными подводами добрался, уж не помню, до Тулы что ли, докуда-то, откуда в товарном вагоне прибыл в Москву. (С. 98 – трактовка неоднозначная: 1) подчеркнуто вставное предложение, границы которого обозначены запятыми, 2) полужирным шрифтом выделено инверсно расположенное уточняющее дополнение, вводное слово примыкает к нему сзади.)
6. Затем мы с помощью одного из старших наших товарищей, Витвера Ивана Александровича, между прочим географа и музыканта, начали писать оперу под названием «Мельхиседек», на апокалипсическую тему. (С. 99 – уточняющее приложение, вводное слово открывает его.)
7. Наш Дрозсоор в результате был в те времена и далее, до второй войны во всяком случае, таким уникальным в Отечестве нашем явлением. (С. 112 – уточняющее обстоятельство, вводное слово закрывает его.)

Б:

1. Моя жена Татьяна Александровна пояснила, что это набросок со скульптуры зубра и что на полотне, можно сказать, целых три зубра: могучий зубр биологии – Николай Владимирович на фоне могучего зубра физики – Нильса Бора и собственно зубра – самого могучего зверя наших лесов, к несчастью, не пощаженного человеком. (С. 7 – определительный оборот начинается с вводного слова.)
2. Например, в Николаевском парке, ныне парк Шевченки, кажется, с одной стороны находилась наша Первая гимназия, Императорская Александровская, с другой стороны, прямо напротив, кажется, Императорское коммерческое училище. (С. 42 – 1) вставная конструкция, вводимая в парных запятых; вводное слово закрывает ее; 2) уточняющее обстоятельство, вводное слово закрывает его.)
3. Павел Викторович обладал замечательным свойством, нужным, собственно, всякому преподавателю: я был человек, так сказать, трудно поддающийся дисциплинированию, порядку и всяким приказам и наказам, но я не мог огорчить Павла Викторовича Терентьева. (С. 47 – определительный оборот начинается с вводного слова.)
4. Большинство сколько-нибудь стоящих биологов бывают обыкновенно зоологами или ботаниками чуть ли не с рождения, во всяком случае, с детских лет. (С. 48 – уточняющее обстоятельство, вводное слово открывает его.)
5. Тогда же я начал сам собирать коллекционный материал по карповым рыбам бассейна Днепра, 1собственно, не самого Днепра, а бассейна Десны, 2как известно, крупнейшего левого притока Днепра. (С. 50 – 1) уточняющее дополнение, вводное слово открывает его; 2) уточняющее приложение, вводное выражение открывает его.)
6. ...я играючи за лошадью в телеге, вернее, впереди этой лошади, пробегал на так называемые дальние копи в заповеднике 10–12 верст бегом, и обратно то же самое. (С. 52 – поясняющее обстоятельство, вводное слово открывает его.)
7. Высшие женские курсы, приравненные к университетам, были тогда в Петербурге, в Москве, в Киеве, в Харькове, в Казани и где-то еще, в Варшаве, кажется. (С. 76 – уточняющее обстоятельство, вводное слово примыкает к нему сзади.)
8. Я на подъемную силу и всякую такую вещь был здоров, а грузчиком тогда было работать очень выгодно: карточки первой категории и дополнительные карточки, плюс всяческий блат, так сказать, сверхинтеллигентный. (С. 89 – уточняющее одиночное определение, вводное слово примыкает к нему спереди.)

Искандер Ф.А. Дерево детства. М.: Советский писатель, 1974.

А:

1. В конце концов решили, что в больнице что-то спутали, что умер какой-то другой старик, может быть даже однофамилец Колчерукого, потому что Ларбовцев у нас в Абхазии великое множество. (С. 28 – уточняющее приложение, вводное слово открывает его.)
2. ...получалось, что шпионы, по-видимому нервничая, начинают разговаривать с местными жителями на немецком языке <...>. (С. 67 – деепричастный оборот начинается с вводного слова.)
3. В последнюю неделю мы гуляли втроем, он исчез, по-видимому почувствовав, что начинает делаться смешным. (С. 72 – деепричастный оборот начинается с вводного слова.)

Б:

1. Вот так и оказалось, что Колчерукий пережил или предотвратил свои похороны, правда, оставив за собой могилу в полной готовности. (С. 28 – деепричастный оборот начинается с вводного слова.)
2. И вот однажды, когда я вместе со своими товарищами стоял на главной улице нашего города, а точнее, на улице Генералиссимуса, она вместе с двумя подружками прошла мимо нас. (С. 58 – поясняющее обстоятельство, вводное слово открывает его.)
3. Это было торжество стройной теории над голой практикой капитана, в сущности, хорошего парня. (С. 72 – уточняющее приложение, вводное слово открывает его.)

Приведенные мной примеры – полная подборка из случайно взятых, но цельных фрагментов текста (несколько глав из мемуаров Н.В. Тимофеева-Ресовского и предисловия к ним общим объемом более 120 страниц и из трех рассказов Ф.А. Искандера общим объемом более 70 страниц). Примечательно, что в этой подборке оказалось приблизительно равное количество примеров, подтверждающих и опровергающих правило, причем примеры, противоречащие правилу, даже чуть-чуть опережают «правильные».

Я специально выбрала не идеальные, но вполне приличные издания (количество ошибок на другие правила очень мало, буквально одна-две на полсотни страниц, да и те негрубые, на тонкие случаи правописания. Поэтому рискну высказать следующее предположение: правило об отсутствии запятой после вводного слова, открывающего обособленную конструкцию, и перед вводным словом, закрывающим такую конструкцию, не выдерживается последовательно даже квалифицированными пишущими.

Об определении понятия «вводное слово»

Давайте проанализируем причины этого явления. Вспомним: вводные слова – одна из самых трудных пунктуационных тем, и основные сложности в практике употребления вводных слов обусловлены запутанностью, филигранностью, а порой и неоднозначностью правил, позволяющих отличать вводные слова и выражения от синонимичных и омонимичных им глаголов, наречий, частиц и союзов. То есть границы понятия «вводные слова и выражения» нечетки.

Как ни парадоксально, из-за этой нечеткости запятые, отделяющие вводное слово от основной части предложения, начинают играть существенную, едва ли не определяющую роль. Попробуйте дать простое, общепонятное определение вводного слова. Что это: модальное слово? Нет, конечно! Модальными словами являются, к примеру, и многие частицы, которые надо отличать от вводных слов! Тогда что же? Не побоюсь дать такое «наивное» определение интересующего нас понятия: вводное слово – это модальное слово, которое на письме нужно выделять запятыми.

Что означает в таком случае сама идея введения дополнительных ограничений на постановку знаков препинания, по сути дела, являющихся «визитной карточкой» вводного слова, к чему она приведет? Естественно, к еще большему размыванию границ понятия «вводное слово».

Проиллюстрирую свое утверждение. Если присмотреться к поведению вводных слов в начале – конце обособленных оборотов, то легко заметить, что существует один класс примеров, в которых невыделение вводного слова доходит почти до ста процентов. Вряд ли у кого-либо возникнут сомнения в том, что в приведенных ниже примерах знаки расставлены правильно.

Многие ученики нашей школы, главным образом старшеклассники, регулярно бывают в странах изучаемого языка.
Некоторые студенты, в частности первокурсники, до сих пор не сдали зачет по физкультуре.
Между прочим, в пособии Розенталь, 1997 случаи такого рода выделены особо, но... они неожиданно оказались в одной компании с присоединительными конструкциями (классический пример которых – Он ударился о дверной косяк, и пребольно).

Розенталь, 1997:

§ 98, п. 1. Обособляются присоединительные конструкции, которые содержат дополнительные замечания или разъяснения, вводимые в середину или в конец предложения. Такие конструкции обычно присоединяются словами даже, особенно, в особенности, например, в частности, главным образом, в том числе, притом, и притом, и (в значении «и притом»), да, да и, да и вообще и др. Например: Было очень тепло, даже жарко (Чаковский); В людях есть много благородства, много любви, самоотвержения, особенно в женщинах (А.Островский) <...>.

Пунктуация зависит также от синтаксической функции слова, посредством которого присоединяется оборот. Ср.: Многие страны, и в частности Алжир, нуждаются в экономической помощи (запятыми выделяется весь оборот со словами и в частности, а не только со словами в частности, так как в предложении нет однородных членов, которые могли бы быть соединены союзом и). Некоторые страны Передней Азии и, в частности, Алжир среди стран Северной Африки сохранили следы арабского владычества (в частности – вводное слово, и соединяет однородные члены).

Кстати, приводимый Розенталем пример из Островского правильнее было бы назвать не присоединительным, а ограничительным оборотом, а пример из Чаковского – пояснительным (впрочем, во всех пособиях Д.Э. Розенталя семантическая квалификация обособленных оборотов происходит интуитивно, чтобы не сказать наугад). Вводные слова перечисляются вперемешку с союзами. Что касается слов особенно, в особенности, то их «официальный» статус вообще неясен: во всяком случае в списке вводных они обычно не фигурируют (потому что вне ограничительных оборотов выступают в функции не то обстоятельств, не то усилительных частиц – трактовка может быть неоднозначной, но на письме никогда запятыми не выделяются: Я особенно старался понравиться этой барышне).

Более «последовательное» поведение вводных слов типа в частности, в основном, по крайней мере, как правило, главным образом, открывающих или завершающих ограничительные обороты, имеет свои причины, но речь об этом пойдет позже. Сейчас отметим одно: их «хорошее» поведение в составе оборотов привело к тому, что вне этих оборотов они постепенно перестают восприниматься пишущими как вводные слова. В примерах типа Мне главным образом приходилось отвечать на письма читателей (ср. Мне обычно / чаще всего приходилось...) или Я по крайней мере никого не обижаю (ср. Я хотя бы никого не обижаю) большая часть квалифицированных пишущих запятых не ставит. Та же тенденция прослеживается даже в начальной позиции: например, противопоставление По крайней мере вам нечего бояться (= «уж вам-то») и По крайней мере, вам нечего бояться (= «во всяком случае») требует от пишущего не только квалификации, но и внимательности – об автоматизме, который наблюдается в случае с однако, говорить не приходится. Из названной группы разве что в частности активно используется в роли обычного вводного слова. Из всего этого можно сделать такой вывод: чем последовательнее соблюдается подпункт правила о невыделении вводных слов, тем хуже ощущается их «вводная» сущность.

О семантическом критерии выделения вводных слов

Итак, по-видимому, сложности, связанные с пунктуацией при вводных словах, обусловлены тем, что плохо описана сама сущность понятия «вводности». Рассмотрим, как обычно определяется категория вводных слов в справочниках и учебниках.

Все начинается с задания смысловых (семантических) границ понятия. Авторы многих учебников перечисляют смысловые группы вводных слов: вводные слова, выражающие оценку говорящим степени достоверности сообщаемого; указывающие на связь мыслей в тексте, последовательность изложения; указывающие на источник сообщения; выражающие чувства говорящего и т. д. (эти группы выделяют практически все авторы, прочие смысловые группы – их количество может варьировать от трех до пяти и более – разные авторы выделяют по-разному). Общее во всех этих группах одно – вводные слова выражают модальные – в широком смысле слова – значения.

Наверное, здесь было бы уместно напомнить, что в современной лингвистике принято выделять в значении предложения две части: одна из них, основная, описывает внешний мир, происходящие в нем события; вторая определяет роль говорящего в описываемой ситуации, его отношение к ней, к самому тексту. Ш.Балли предложил называть первую часть диктумом, вторую – модусом. Р.Якобсон ввел понятие шифтерных категорий, относя к ним категории, раскрывающие место говорящего в мире (модальность, лицо и наклонение глагола и т.п.). В некоторых работах используются термины пропозициональная и модальная части высказывания. Поэтому лингвист, далекий от практики преподавания, легко мог бы соблазниться, например, идеей упразднить традиционные («школьные») категории вводных слов и модальных частиц и ввести вместо них категорию модальных слов. Однако подобное решение имело бы практический смысл только при гарантированном проведении радикальной реформы пунктуации (та «даже не реформа», от которой наше общество отказалось в недавнем прошлом, затрагивала пунктуацию лишь в мелких деталях и отдельных формулировках), а также при условии переработки всех школьных учебников, а может быть, и переиздания «школьных» версий программных произведений. Без этого подобный способ уточнения понятия «вводности» останется пустым звуком.

В практике преподавания, пожалуй, популярно лишь одно из направлений современной лингвистики – теория грамматико-семантических полей (это направление активно разрабатывается школой А.В. Бондарко; основное приложение теории – преподавание иностранных языков). В рамках этой теории любое значение изучается в тесной связи со всем спектром формальных способов выражения данного значения в том или ином конкретном языке. Если мы посмотрим на модальные значения, то окажется, что вводные слова – всего лишь один из многих способов выражения соответствующего значения, который используется в языке наряду с частицами (вспомним частицы вроде бы, якобы, которые часто путают с вводными словами), полнозначными словами (ср. Мой брат, наверное, поможет тебе и Мой брат постарается тебе помочь), грамматическими формами (ср. Мой брат помог бы тебе, поговори с ним), специальными синтаксическими конструкциями (ср. Разве мой брат не поможет тебе?!), лексико-синтаксическими средствами (ср. Я почти уверен, что мой брат поможет тебе). Даже особая интонация в сочетании с явно выраженной паузой хезитации (колебания) может быть использована для выражения того же смысла: М-м-м...? мой брат м-м... ? поможет тебе. В рамках этой теории нам останется констатировать только одно: семантический критерий выделения вводных слов является необходимым, но не достаточным.

О синтаксических критериях выделения вводных слов

Итак, когда речь идет об изучении правил пунктуации при вводных словах и выражениях, пишущий должен научиться пунктуационно выделять один из многих способов выражения большой группы модальных значений. Иначе говоря, семантический критерий определения границ класса вводных слов не является показательным и сколько-нибудь эффективным. И нисколько не удивительно, что неквалифицированный пишущий стремится выделять запятыми модальные частицы типа вроде бы, якобы, как бы, едва ли, вряд ли и проч.

Существуют ли иные критерии, которые могут сузить и более точно определить наше представление о вводных словах? Морфология нам ничем не поможет, поскольку вводные слова всегда неизменяемы; даже если часть из них восходит к изменяемым частям речи, то, став вводными, они застыли (вспомним разумеется, признаюсь, понимаешь ли, бывало и т.п.). Синтаксический критерий, наоборот, очень важен. Во многих учебниках указывается, что вводные слова «грамматически не связаны с членами предложения». Рассмотрим ряд иллюстрирующих примеров.

Любой учитель обязательно разбирает случаи противопоставления вводных конструкций и омонимичных им сказуемых – например, такого рода.

Синтаксическое противопоставление очевидно: вводные слова, в отличие от сказуемых, не вступают с подлежащим в предикативную связь и не образуют словосочетаний с другими членами предложения, так что в подобных случаях выделение вводных слов носит смыслоразличительный, а следовательно, обязательный, неоспоримый характер. Другое дело, что противопоставления в случаях 1а – 1б и 2а – 2б гораздо труднее усваиваются учениками, чем в случаях 3а – 3б и 4а – 4б. Это обусловлено тем, что предложения 1а и 1б (и, соответственно, 2а и 2б) по сути дела, являются перифразами, то есть передают практически один и тот же смысл, поскольку в 1б и 2б сказуемые лексически выражают то модальное значение, которое в 1а и 2а выражено вводными словами. Идентичные формы, почти идентичное содержание – но различный синтаксический статус (а чтобы определить его, нужна хорошая выучка): к сожалению, смыслоразличительная функция пунктуационных знаков, очевидная в подобных случаях для квалифицированного пишущего, туманна для рядового носителя языка – и в этом сокрыта природа многих пунктуационных ошибок.

Второй тип смыслоразличительных примеров связан с необходимостью противопоставлять вводные слова обстоятельствам, выраженным наречиями, и частицам, примыкающим к сказуемому.

1а. Бесспорно, это лучший шахматист нашего времени.
1б. Это, бесспорно, лучший шахматист нашего времени.
1в. Это бесспорно лучший шахматист нашего времени.

2а. Несомненно, он придет на это совещание.
2б. Он, несомненно, придет на это совещание.
2в. Он несомненно придет на это совещание.

3а. Очевидно, ему не хочется признавать свои ошибки.
3б. Ему, очевидно, не хочется признавать свои ошибки.
3в. Ему очевидно не хочется признавать свои ошибки.

4а. Действительно, ему удалось выйти в финал.
4б. *Ему, действительно, удалось выйти в финал. (Если понаблюдать за речью, то можно заметить, что этот вариант практически не употребляется, будучи вытеснен вариантом 4в.)
4в. Ему действительно удалось выйти в финал.

Я объединяю примеры (1–4) в один класс, поскольку они возникли в результате синтаксической эволюции одного и того же типа. Эволюционировать таким образом могут вводные слова, выражающие уверенность, убежденность говорящего в собственных словах. На первом этапе из предложений с краткими прилагательными и предикативными наречиями (типа Его преимущество в первом раунде было несомненно или Это бесспорно) возникают вводные предложения типа бесспорно, что..., несомненно, что..., очевидно, что..., действительно, что.... Затем союз что начинает восприниматься как избыточный и исчезает (предложение перестает быть формально сложноподчиненным); образуется собственно вводное слово, которое употребляется в начальной позиции. Потом вводное слово начинает свободно перемещаться внутри предложения, а затем, оказавшись непосредственно перед тем или иным членом предложения, чаще всего перед сказуемым, превращается в наречие со значением высшей степени качества (например, бесспорно лучший) или в усилительную частицу (например, действительно придет). Чем мы будем считать бывшее вводное слово – наречием или частицей, – зависит и от его синтаксической и смысловой сочетаемости со словом-«агрессором», которое втягивает его в сферу своего влияния, и от возможности задать вопрос: лучший как? в какой степени? – бесспорно лучший; ср. с придет-таки? или нет? – действительно придет.

Группа слов со значением убежденности говорящего в собственных словах в русском языке достаточно велика: без сомнения, безусловно, бесспорно, (и) вправду, заведомо, конечно, наверняка, несомненно, очевидно, правда, разумеется, точно, явно (не говоря уже о жаргонном сто пудов: мне не раз доводилось слышать фразы типа Он тебя сто пудов победит). В XIX веке слово наверняка не употреблялось, а его функции выполняло слово наверное, а в значении современного наверное использовались верно, видно, знать и др. Между тем не все они ведут себя одинаково.

Слова (и) вправду, заведомо, наверняка, точно, явно не бывают вводными. При этом (и) вправду выступает всегда в роли частицы, а остальные, «прилепившись» к тому или иному слову, могут быть интерпретированы или как наречия, или как частицы. Любопытно, что в начальной позиции они никогда не обособляются, хотя и интонационно, и по значению практически неотличимы от слов типа несомненно: ср. Несомненно, он ничего об этом не знает и Явно он ничего об этом не знает; Он, несомненно, ничего об этом не знает и Он явно ничего об этом не знает; а также Он, несомненно, умен // Он несомненно умен и Он явно умен.

Наоборот, слова конечно и разумеется (за исключением употребления в конструкциях типа это само собой разумеется) тяготеют к исключительно вводному употреблению. Примеры Д.Э. Розенталя Конечно же все кончится благополучно! и Я конечно б встретил вас, если б точно знал час вашего приезда (Розенталь, 1997, с. 133) производят впечатление пунктуационных архаизмов, и предложенный классиком вариант пунктуации не поддержал никто из опрошенных мною русистов. По моим наблюдениям, неохотно расстается со значением вводного выражения без сомнения (ср. В нашей школе Петров – несомненно лучший ученик и В нашей школе Петров, без сомнения, лучший ученик). Зато «не любит» выступать в роли вводного выражение без всякого сомнения (ср.: В нашей школе Петров – без всякого сомнения лучший ученик).

Что касается слова правда, то особенности его поведения определяются тем, что для него является смыслоразличительным противопоставление вводного слова и частицы: ср. Он, правда, не знал о нашей договоренности (= «ведь нужно учесть, что он не знал») и Он правда не знал о нашей договоренности (= «он действительно не знал»).

Из всего этого можно сделать только один вывод: хотя семантико-семантические характеристики влияют на пунктуационное поведение модальных слов, принятые нормы выделения вводных слов в значительной мере условны, они опираются на традиции, а никак не на научные принципы, и к тому же иногда нечетко сформулированы.

Вводные слова в особых семантических контекстах

И все-таки: есть ли в правилах выделения вводных слов что-нибудь более содержательное, чем пунктуационная традиция? В предыдущем разделе было указано, что существует тенденция – хотя и не вполне последовательная – к смыслоразличительному употреблению запятых при вводных словах. Присмотримся к еще одной детали. Выше было сказано, что сомнительное в целом правило о невыделении вводных слов, открывающих и закрывающих обособленные обороты, последовательно соблюдается, когда речь идет об ограничительных оборотах и вводных словах с ограничительным значением. На этот факт следует обратить особое внимание.

Каждое модальное слово имеет собственное значение, но в предложении оно, кроме того, вступает в семантическое взаимодействие со своим окружением. Мы так много говорим о пунктуации, что зачастую забываем о сложности семантической интерпретации предложения. Разберем одно предложение из теста для поступающих в вуз (приводится без знаков препинания, как в тесте):

Рыбаки спешат к автобусам и вскоре соскакивают у проселочных дорог на разъездах и исчезают в густой лесной поросли в наступающих сумерках.

На разъездах может быть и обозначением альтернативного объекта (= у проселочных дорог или на разъездах), и уточняющим обстоятельством (= у проселочных дорог, а точнее на разъездах), и несогласованным определением (= у проселочных дорог, что на разъездах). В первом случае нужно ставить одну запятую, во втором – две, в третьем – ни одной. Все три случая возможны, и запятые в отсутствие союзов являются смыслоразличительными знаками. Два варианта можно предложить и для объектов, обозначенных выражениями в густой лесной поросли и в наступающих сумерках: неоднородные обстоятельства места и времени, не отделяемые друг от друга запятой, или обстоятельство условия, сопровождаемое уточняющим обстоятельством – кстати сказать, однородным ему членом предложения. Итак, невозможность произвести отождествление описываемых объектов, то есть опознать способы обозначения объекта как эквивалентные или неэквивалентные, приводит к появлению шести (!) равноправных вариантов расстановки знаков препинания.

Подобная семантико-синтаксическая неоднозначность встречается не так уж редко. Она возникает в тех случаях, когда для говорящего тождество или различие упоминаемых объектов очевидно, а для слушающего – нет. Между тем невозможность отождествить описываемый альтернативными способами объект является серьезным препятствием для понимания текста слушающим. Чтобы предотвратить коммуникативную неудачу, автор может использовать союзы (соединительные и и а также, разделительные или и либо, пояснительные то есть и а именно), анафорические конструкции типа он же и др., а кроме того – вводные слова типа (а) вернее, (а) точнее, а скорее и т.п. Кстати, эта группа вводных, особенно при наличии начального а, практически неотличима от союзов (ср. а именно). При этом с точки зрения автора текста явные способы выражения семантических отношений дублируют семантические отношения между частями предложения. Рассмотрим ряд примеров, в которых отношения между частями предложения выражены неявно.

1. Несколько лет тому назад в одном из своих поместий жил старинный русский барин, Кирила Петрович Троекуров. (А.Пушкин)

Типичный пример так называемого уточняющего приложения. Приложение, которое в школьной традиции называют «согласованным определением, выраженным существительным», с точки зрения семантической было бы правильнее назвать иным способом наименования уже названного объекта. Суть уточнения здесь сводится к тому, что автор вначале называет родовое слово, а затем – имя собственное. Индивидуализация типичного представителя некоторого класса через обретение им имени – необходимый элемент пространного повествования: без этого «общение» между автором и читателем было бы затруднено.

При этом допустимо и иное толкование: приложением является стоящее в препозиции выражение старинный русский барин, находящееся в атрибутивном (определительном) отношении к имени собственному, и запятая между ними не ставится. Различение смыслов осуществляется благодаря интонации в устной речи и запятым – в письменной.

Подчеркнуть свое желание выразить первый вариант говорящий может, вставив перед старинный русский барин местоименное слово один – русский аналог неопределенного артикля.

2. Фрау Луизе, <...> вдова бывшего здешнего бургомистра, – добрая, впрочем пустая старушка. (И.Тургенев)

Приложения такого типа чаще всего называют уточняющими, но иногда в подобных случаях говорят о поясняющем характере обособленного оборота. Здесь мы наблюдаем переход от имени собственного, которое ни о чем не говорит слушающему, к более адекватной характеристике (в данном случае – социальной).

Обратим внимание на то, что в обоих примерах, несмотря на указанные семантические различия между ними, происходит установление эквивалентности между альтернативными способами наименования объекта. Рассмотрим еще несколько примеров.

3. Любовь порождает в Асе стремление сделать свою жизнь осмысленной, стремление «пойти... на трудный подвиг». <...> Тщетными оказываются мечты о герое – спутнике жизни. Ася не находит его в своем избраннике – господине Н.Н. (Л.Крестова)

В первом предложении благодаря повторяющемуся слову стремление второе несогласованное определение становится контекстным эквивалентом по отношению к первому. При этом второе определение является цитатой из анализируемого текста Тургенева, его функция – подтвердить адекватность высказывания автора вступительной статьи.

Во втором предложении уточняющее приложение конкретизирует изначально недостаточно точный способ наименования объекта: автор, желая связать цитату о подвиге с последующим текстом, называет объект героем; однако это может вызвать у читателя ложные коннотации, и потому в тексте появляется альтернативное наименование – спутник жизни. В третьем предложении автор устанавливает отношения эквивалентности между наименованием избранник Аси и господин Н.Н. Оба наименования известны всем, кто читал повесть, а их соотнесение друг с другом и с предыдущими способами называния объекта позволяет читателю сравнить ожидаемые качества персонажа (подвиг --> герой =~ спутник жизни =~ избранник Аси) и его реальные черты, выявляемые из текста.

4. Она была похожа на красивую египтянку, но сравнивать ее с Нефертити было бы натяжкой, тем застольным преувеличением, к которому так склонны мои любимые земляки. (Ф.Искандер)

Установление эквивалентности способов наименования обеспечивается благодаря употреблению синонимов (ср. первое предложение из примера 3 с повторами).

5. Я посмотрел и увидел снимок козлотура со всем его семейством, тот самый, который был у нас в газете... (Ф.Искандер)

Установление эквивалентности способов наименования обеспечивается благодаря употреблению анафорического местоимения.

6. Когда наш фельетонист сравнил одного многоженца, злостного неплательщика алиментов, с козлотуром, Платон Самсонович выступил на летучке и заявил, что такое сравнение дискредитирует в глазах колхозников всенародное начинание. (Ф.Искандер)

Избранный автором первичный (многоженец) и вторичный (неплательщик алиментов) способы наименования объекта раскрывают независимые, но часто сосуществующие свойства этих объектов, и потому эту конструкцию можно интерпретировать и как дополнение с уточняющим приложением, и как однородные дополнения, а следовательно, вторая запятая может быть оспорена.

Итак, мы убедились, что установление эквивалентности двух способов наименования объекта (действия, признака и т.п.) – обширный класс семантических отношений, которые в книгах по пунктуации называют то уточнением, то пояснением. Конкретное значение оборота обусловлено нашим знанием об окружающем мире. Обороты такого рода появляются в речи в тех случаях, когда говорящий по тем или иным причинам не хочет или не может сразу определиться с выбором способа обозначения какого-то объекта. Эти обороты играют огромную роль в ветвлении семантической структуры текста, потому что позволяют переводить обсуждение предмета из одной плоскости в другую.

Ограничительные обороты сродни уточняющим и поясняющим. Их особенность состоит в том, что говорящий изначально осознает, что второй способ наименования объекта лишь частично – в пределах релевантности того или иного признака – эквивалентен первому. Например: Многие люди, особенно старики, очень болезненно воспринимают экономические реформы. В них гораздо чаще, чем в уточняющих и поясняющих оборотах, встречаются вводные слова, что обусловлено семантической неоднозначностью ограничения. Сравним: Современная молодежь, в частности {по крайней мере, главным образом и др.} студенты, охотно и много путешествует.

Итак, необособление вводного слова, дублирующего смысловые отношения между неким членом предложения и конструкцией, которая обозначает контекстно отождествляемый объект (действие, признак), можно считать разумной, коммуникативно и семантически обусловленной тенденцией русской пунктуации. (Что касается присоединительных конструкций, то они заслуживают отдельного серьезного разговора, и я не буду затрагивать их в рамках этой статьи.)

Однако в примерах из справочников по пунктуации на необособление вводного слова в начале/конце обособленного оборота, которые мы приводили выше, речь шла о любых вводных словах. Стоит ли за этим хоть что-нибудь – кроме традиции?

Вводные или вставные?

В книге Базжина – Крючкова, 2000 вставные конструкции, вводимые в скобках, выделены особо. Авторы указывают, что в составе таких конструкций, в том числе в их начале или конце, вводные слова выделяются запятыми на общих основаниях. При этом и в розенталевском примере из Горького – ...лирики что ли..., – и в примере из Фадеева – ...должно быть из озорства..., – приведенном в книге Валгина – Светлышева, 1993, мы имеем дело не с обособленными оборотами, а со вставными конструкциями, границы которых обозначены запятыми. Так что нельзя предположить, что причина различий кроется в противопоставлении вводных и вставных конструкций.

Тогда единственным логичным объяснением своеобразия поведения вставных конструкций в скобках, отмеченного Т.В. Базжиной и Т.Ю. Крючковой, будет иерархия знаков. Действительно, нагромождение и наложение друг на друга выделяющих парных запятых может затруднить понимание письменного текста. Кстати, известны подобные ограничения на употребление парного тире рядом с обычным тире (в неполном предложении, между подлежащим и сказуемым). Правда, в этом случае рекомендуется замена парного тире на парные запятые: Этот дирижер – лучший дирижер современности – гордость отечественной культуры ® Этот дирижер, лучший дирижер современности, – гордость отечественной культуры.

Было бы логично, если бы ради лучшего смыслоразличения пресловутые обособленные обороты, начинающиеся с вводных слов (или заканчивающиеся ими), оформляли, руководствуясь подобным же принципом: легко повысить статус краевых знаков до тире, сохранив привычный «вводный» статус соответствующих модальных слов. Тогда вместо сомнительного для многих пишущих Его жена, должно быть забывшая о нашей предварительной договоренности, встретила нас в самом непрезентабельном виде появится иной вариант: Его жена – должно быть, забывшая о нашей предварительной договоренности – встретила нас в самом непрезентабельном виде. Не выглядело бы странным (с точки зрения общей логики русской пунктуации) и Многие студенты – в частности, граждане других стран СНГ – могли бы получать целевые стипендии от потенциальных работодателей.

Вместо заключения

К сожалению, в существующем своде правил современной русской пунктуации научное осмысление многих глобальных и частных явлений не отражено никак. Многочисленные справочники лишь описывают множество разнородных, не состыкующихся друг с другом издательских практик. Однако наводить порядок в преподавании и в издательском деле необходимо. Реформа пунктуации – не радикальная, но и не чисто «косметическая» – назрела. Она должна быть ясной, прозрачной в своих основаниях, с четким выделением зон обязательной, вариативной и авторской пунктуации.

Я рассмотрела всего лишь частное правило, но на его примере легко увидеть, к каким нелепостям в практической жизни, а порой и к драмам в судьбах тех, кому приходится преодолевать выпускные и вступительные экзамены, может привести неразумная формулировка правила. Ведь даже сейчас, пока остаются в силе все привычные нам пособия, можно было бы чуть-чуть их подкорректировать: например, сказать, что вводные слова на границах обособленных оборотов обычно обособляются или могут обособляться, объяснив при этом, когда такое обособление обязательно, а когда – нет.

И если этого не делают авторы пособий, то почему бы такой шаг не сделать председателям медальных и предметных комиссий? Или тем, кто составляет министерские инструкции по проведению экзаменов? А то ведь как-то нелепо получается...