АНАЛИЗ ТЕКСТА
К 200-летию со дня рождения Ф.И.Тютчева

Б.Ю.НОРМАН,
Минск

Как мы понимаем художественный текст (на примере двух строк из Ф.Тютчева)

Чтение художественной литературы не такое уж легкое и бездумное занятие, каким оно иногда представляется со стороны («Сидит, понимаешь ли, книжки читает, ничего не делает!»). Чтобы воспринять и понять художественный текст, необходимы определенные объективные и субъективные условия (в частности, владение языком, на котором написан текст, а также знания о мире, достаточное время, соответствующий «настрой» на чтение и т.п.).

Конечно, художественный текст – не научный. И тем не менее в нем могут встретиться непонятные слова. Вот, скажем, в «Тарасе Бульбе» Гоголя мы читаем: Ступай, ступай, да ставь нам скорее на стол все что есть. Не нужно пампушек, медовиков, маковников и других пундиков. Что это такое – пундики? Или что такое куртины в «Евгении Онегине»?

Проснувшись рано,
В окно увидела Татьяна
Поутру побелевший двор,
Куртины, кровли и забор.

Встречаются в литературных произведениях и непонятные грамматические формы, о содержании которых мы догадываемся, но тем не менее они тормозят чтение, останавливают на себе взгляд. Вот эпиграф к «Путешествию из Петербурга в Москву» Радищева: Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй – что это за лаяй? А в выражении Темна вода во облацех – почему во облацех, а не в облаках? (Да и что это, кстати, за вода в облаках?)

Но даже если все слова понятны и грамматические формы не вызывают сомнений, это еще не значит, что текст романа или поэмы автоматически становится доступным для понимания. Нередко процесс чтения требует значительного умственного напряжения, и не у каждого читателя хватает терпения на такую работу.

Попробуем заглянуть в творческую кухню процесса чтения и воспользуемся для этого простым примером – двумя строками из стихотворения великого русского поэта Ф.И. Тютчева «Silentium!» (1830). Silentium по-латыни значит ‘молчание’, но даже знание этого не облегчает понимания следующих строк: они по-своему тоже требуют перевода.

Взрывая, возмутишь ключи.
Питайся ими – и молчи.

Конечно, перед нами – отрывок из поэтического произведения, а поэзии свойственны иносказание и метафора. При этом стихотворение, не забудем, написано чуть ли не два века назад, в пушкинскую эпоху, а с тех пор значения многих слов могли измениться. Наконец, надо признаться: мы вырвали строки из того контекста, в котором им положено быть, – и это наверняка дополнительно усложняет их понимание. И все же зададимся вопросом: как понимает тютчевское двустишие носитель современного русского языка?

Мы провели своего рода мини-эксперимент. 50 студентам-первокурсникам филологического факультета был предложен данный текст с заданием: «Объясните, как вы понимаете следующие стихотворные строки». Полученные в результате ответы можно условно распределить по нескольким группам.

Примерно четверть опрошенных (12 человек) вообще сочли поставленную перед ними задачу невыполнимой. Их ответы были примерно такими: «Я не понимаю этих строк». «Вне контекста не понять». «Не знаю». «Эти строки трудно понять без уточнений». Ничего удивительного – текст и подбирался с таким расчетом, чтобы он был трудным для восприятия!

И все же большинство студентов постарались объяснить, как они понимают содержание данных строк.

Самая большая группа испытуемых (23 человека) обнаружила в двустишии философскую или нравственно-этическую проблематику, это значит – тему формирования духовных и моральных ценностей и т.п. Вот, например, какие ответы относятся к этой группе:

• «Человек все время открывает для себя что-то новое, познает. Этим он “питается” и живет».

• «Возможно, ключи – это “струны” души, которые питают человека духовной энергией».

• «Я считаю, что, если в предмете что-нибудь не нравится, лучше будет, если мы найдем в этом предмете лучшие стороны».

• «Люди “возмущают” историю, древность народа, наши истоки, от которых мы питаем наш дух и которые нужно сохранять».

• «Нужно уметь радоваться простым, будничным вещам, воспринимая все как закономерное».

• «В определенной ситуации, когда ты еще человек неопытный, не следует выступать против чего-либо, может, правильного. Лучше просто промолчать, но таким образом углубить свой опыт, набраться разума».

• «Не мути ключей, из которых пьешь, ведь, взрывая их, тем самым ты сделаешь только хуже. Здесь “ключи” – метафора. Это некое вдохновение; нечто, дающее силы и мудрость, источник жизни, питающая сила».

• «Мне кажется, что это – обращение к девушке. Ключи, возможно, от сердца автора. А если попытаться увидеть глубокий смысл, то: соглашайся на то, что есть, и не возникай».

Значительно меньше (а именно 8) было получено ответов, в которых смысл предложенных строк сводился к природоохранной, или экологической, проблематике. Процитируем несколько таких ответов.

• «Я считаю, что в этом стихотворении слышен экологический мотив. Человек должен беречь природу, а если он этого не делает, ему же от этого хуже».

• «Я понимаю эти строки так. Если роешь землю возле родников (“ключей”), то вода в них становится мутной. Автор рекомендует питаться ими (использовать для употребления внутрь) и молчать при этом».

• «Я понимаю эти строки так: человек не должен знать все тайны природы и пытаться их выяснить при помощи современных средств. Потому что, делая это, он может нарушить то равновесие, которое существовало до его вмешательства».

• «Это – обращение к человеку, который, взрывая, разрушает природу, тем самым возмущает, будоражит ее. И ключи, которые бьют под землей, выплескиваются наружу. Человек же, виновник природных катастроф, должен молча питаться теми “плодами”, которые сам вырастил».

Наконец, еще одна небольшая группа испытуемых (7 ответов) обнаружила в двустишии проблематику, связанную с языком (речью), выражением мысли, молчанием. Приведем и такие примеры.

• «Человек своими определенными высказываниями (важными) побуждает остальных к действию. Должен использовать это и не высказывать свое недовольство».

• «Если человек говорит не подумав, это к хорошему не приводит, он обычно отталкивает от себя людей. Поэту стоит проглотить слова, которые вырываются, и подумать, нужно ли это говорить».

• «Не нужно выставлять напоказ свои знания, рассказывать всем о каких-то источниках либо знаний, либо денег и т.д. А тихонько пользоваться ими. Не разглашать ничего».

• «Это строки поэта, значит, здесь говорит душа художника. А, как всем известно, рядовому человеку иногда бывает очень сложно уловить ту мысль, которую хотел обозначить поэт. Бывает и такое, что этого-то смысла и вовсе нет».

Любопытно, что даже в этих коротких ответах проступают какие-то черты личности опрашиваемых. Вот этот, видно, конформист, соглашатель, тот – скептик, этот – философ, а того девушка обидела...… Но сейчас для нас важно не это. Важно другое: можно ли считать, что читатель понимает смысл приведенных выше тютчевских строк? В целом скорее нет. Или, во всяком случае вне контекста, – нет. И, конечно, при чтении художественной литературы подобные затруднения возникают перед нами чаще, чем мы отдаем себе в этом отчет. С чем же они связаны и как читатель из них выпутывается?

Причина описанных трудностей в понимании заключена в некоторых языковых свойствах приведенного текста, и прежде всего в особенностях использованной лексики. Практически все полнозначные слова – глаголы и существительные – употреблены здесь не в тех значениях, с которыми их автоматически соотносит современное русскоязычное сознание.

Будем считать, что эти «канонические» значения достаточно полно и точно отражены в авторитетном «Словаре русского языка» в 4 томах под редакцией А.П. Евгеньевой – для краткости его называют Малым академическим словарем. Вот какие толкования приводятся здесь:

Взрывать¹ – несов. к взорвать 1. Произвести взрыв чего-л.; разрушить взрывом. 2. Возмутить, крайне рассердить.

Взрывать² – несов. к взрыть – Вскопать, взрыхлить.

Возмутить – 1. Устар. Вывести из состояния покоя, привести в движение, волнение. 2. Привести в негодование, вызвать недовольство, гнев. 3. Устар. Побудить к мятежу, восстанию.

Ключ¹ – 1. Металлическое приспособление для запирания и отпирания замка. 2. Орудие, приспособление для укрепления или отвинчивания чего-л., для приведения в действие механизмов различного рода. 3. Перен. Средство, возможность для разгадки, понимания кого-, чего-л., для овладения чем-л. 4. Воен. Пункт, место, важные в военном отношении, овладение которыми открывает доступ куда-л., обеспечивает победу. 5. Спец. Выключатель для быстрого замыкания и разрыва цепи передатчика при телеграфной и радиотелеграфной связи. 6. Муз. Знак в начале нотной строки, условно указывающий на ноту, по высоте которой устанавливается высотное положение других нот. 7. Архит. Верхний или средний камень, которым замыкается свод или арка здания.

Ключ² – Бьющий из земли источник, родник.

Молчать – 1. Ничего не говорить, не издавать звуков голосом. 2. Перен. Не проявляться, не давать о себе знать (о чувствах, переживаниях и т.п.). 3. Не рассказывать о чем-л., хранить в тайне что-л. 4. Не высказывать открыто своего мнения. 5. Перен. Сносить что-л. безропотно, без жалоб и протеста.

Питаться – 1. Употреблять что-л. в пищу; кормиться. 2. Получать откуда-л. что-л. необходимое для нормального действия, функционирования. 3. Страд. к питать.

То, что слову присуще, как правило, не одно, а несколько значений, давно и хорошо известно. Читатель же стремится к однозначному истолкованию каждой языковой единицы, и в этом ему помогает контекст, создающий определенный смысловой «настрой», психологическую установку. А в качестве инструмента, облегчающего понимание конкретных слов, выступает так называемое семантическое согласование, т.е. наличие у слов, образующих предложение, одинаковых элементов значения (по-другому – сем). Но найти эти общие семы в нашем случае оказывается непросто. Человек, впервые читающий данный текст, спотыкается буквально на каждом шагу еще и потому, что слова здесь плохо стыкуются друг с другом.

Так, первое же слово приводит читателя в недоумение. Ясно, что взрывать здесь вовсе не означает ‘производить взрыв, разрушать взрывом’. Но что тогда? Обратимся к следующим значениям, предлагаемым словарем. Весьма соблазнительно было бы истолковать взрывать как ‘возмутить, крайне расстроить’ – благо рядом есть как раз возмутишь. Но этому мешает сочетаемость возмутить с его другим партнером – ключи. Поиск в уме словообразовательных соответствий для взрывать, а именно – разрывать, зарывать, прорывать и т.п. и выявление его корня (связь с рыть) приводят читателя к наиболее вероятному выводу: взрывать здесь означает ‘разрывать, раскапывать, взрыхлять’. (И, по-видимому, для русского языка XIX века это было вполне естественное значение, вспомним из А.С. Пушкина: Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая.…)

Что же касается возмутить, то, по-видимому, единственная возможность истолковать данный глагол в сочетании с существительным ключи – это выбрать значение, соответствующее первому из тех, что приводятся в словаре: ‘вывести из состояния покоя, привести в движение, волнение’. Но что имеется в виду в качестве объекта этого движения: то, что в словаре дается как ключ1 или как ключ2? Слово ключ1 в современном русском языке несравненно частотнее, чем ключ2, и в этом смысле активнее в речевых и мыслительных процессах, чем его омоним. Да и множественное число словоформы ключи, кажется, настраивало бы на такое прочтение, как ‘приспособление для запирания и отпирания’ и т.д. Однако значение глагола возмутить противодействует выбору данного варианта: общих сем между возмутить и ключ1 практически нет. Скорее возмутить, хотя бы в силу своей этимологической природы (связь с муть), допускает в качестве объекта ключ2 со значением ‘источник, родник’. Получается, что связи слова ключ в тексте оказываются сильнее, чем его внутреннее семантическое устройство, и именно они диктуют выбор омонима ключ2. Читатель, желающий достичь искомого смысла, идет как бы по пути наименьшего сопротивления языкового материала, выбирает наименее конфликтный путь во взаимоотношениях между словами.

Правда, следующая же единица создает новое смысловое противоречие: как это можно питаться ключами – даже если ключи понимать как ‘источник, родник’? Но, возможно, данную конструкцию можно преобразовать в питаться из ключей – тогда все вроде бы становится на свои места. А в значении глагола питаться одновременно «реанимируется» изначальная сема и, соответственно, связь со словом пить. Такая «этимологизация» питаться, сближение его с пить выглядит, кстати, вполне закономерной на фоне аналогичных процессов, наблюдавшихся нами при восприятии и осмыслении слов взрывать (ср. рыть) и возмутить (ср. муть). Есть основания считать, что в середине XIX века эти слова ощущались в более тесной связи со своими производящими основами. Во всяком случае словарь В.Даля определяет первое значение глагола взрывать именно как ‘разрывать кверху, рвать вскрывая’. Тот же словарь приводит глагол возмутить в форме взмутить и в качестве его первого значения дает ‘делать мутным, помучать, мутить жидкость; взбалтывать, взбивать’. Да и на слово питаться в литературе XIX века нетрудно найти контексты типа Он питаться стал плодами и водою ключевой (А.С. Пушкин).

Наконец, словоформа молчи в данном контексте получает переносное значение ‘не проси большего, не жалуйся’. Это вполне соответствует пятому из указанных в словаре значений молчать.

Таким образом, анализ лексических значений и их сочетаемости друг с другом приводит нас к выводу, что единственной семой, которая может объединить, связать воедино все слова в приведенном выше фрагменте, является сема ‘источник’. Источник можно разрывать, его можно замутить, его можно обозначить словом ключ, из него, наконец, можно напиться («питаться»). Как только читатель улавливает это, все лексические значения подгоняются под некоторый общий смысл, который в конце концов принимает приблизительно следующий вид: ‘разрывая место, где бьет источник, ты замутишь воду. Пей ее – и не желай иного’.

Описанная процедура «вчитывания» в текст может показаться весьма сложной. Но скажем прямо: иного пути нет. И правило семантического согласования – это то, что реально помогает слушающему или читающему добраться до смысла произведения. Рассмотрим это еще на одном примере. В самом начале «Тихого Дона» Шолохова читаем: Чертя бортом черный хрящеватый яр, лежавший над водой урубом, баркас причалил к котловине. Вряд ли современный массовый читатель, особенно молодой, знает, что такое уруб, – хорошо уже, если он понимает значения слов яр, баркас, котловина…... Но как только благодаря понятным словам борт, вода, причалить в голове у читателя формируется некий общий смысл (примерно такой: «лодка проплывает мимо берега»), все «темные» слова тут же подчиняются этому смыслу. И становится понятно, что баркас – разновидность лодки, а уруб – что-то вроде выступа или скалы...…

Вернемся, однако, к тютчевским строкам. Дело в том, что прочтение текста, основанное только на лексических значениях участвующих в нем слов, еще не дает нам полного смысла. Для того чтобы стать его обладателями, мы должны также учесть представленные здесь грамматические значения, особенно значения глагольных словоформ.

Словоформа 2-го лица единственного числа возмутишь не имеет конкретного адресата. Очевидно, это обобщенно-личное предложение, смысл которого адресован каждому читателю. Будущее время возмутишь вместе с деепричастием несовершенного вида взрывая (обозначающим действие, протекающее одновременно с главным действием) не соотносится конкретно с моментом речи. Такое вневременное значение вообще свойственно обобщенно-личным предложениям, а в особенности тем, которые составляют материальную основу пословиц, поговорок, сентенций и т.п., ср.: Без труда не вытащишь и рыбку из пруда; Насильно мил не будешь; Из песни слова не выкинешь; Любишь кататься – люби и саночки возить и т.п. Вместе с тем эти предложения не случайно используются в качестве наставлений и рекомендаций: действие в них обычно окрашено оттенками долженствования, целесообразности и т.п. Поскольку же в нашем случае слова возмущать, а, возможно, также и взрывать содержат в себе негативный оттенок ‘портить’, то в целом мы получаем значение предостережения: ‘не разрывай! не мути!’ – вот коммуникативная суть данного речевого акта.

Это подтверждают и следующие далее формы повелительного наклонения: питайся и молчи. Понятно, что значение их также обращено к обобщенному адресату (2-е лицо повелительного наклонения – одна из типичных форм сказуемого обобщенно-личных предложений). И если за первой строкой двустишия скрывалось предостережение, то здесь мы имеем дело с родственным речевым актом: советом. Причем совет, или поучение, не означает в буквальном смысле приказания; говорящий как бы и к себе «примеряет» пожелание определенного действия. Таким образом, в результате нашего анализа мы становимся обладателями примерно следующего смысла: ‘не надо разрывать источник и мутить воду. Надо пить ее и довольствоваться этим’.

Но неужели – давно напрашивается вопрос – читатель, обычный читатель, без всякого филологического образования, тоже проходит через все эти стадии, выбирая окончательный смысловой вариант? В принципе да. Он, конечно, может не знать научной терминологии (таких названий, как омоним, сема, повелительное наклонение и т.п.) и вообще не осознает механизма, благодаря которому приходит к тому или иному пониманию. Но то, что такой механизм существует, не подлежит сомнению, и когда мы пытаемся его вскрыть, то имеем в виду именно реальные процессы, протекающие в голове у носителя языка.

Было бы, однако, ошибкой, если б мы остановились на достигнутом и сочли, что смысл приведенного двустишия сводится к природоохранительной рекомендации, так сказать, к экологическому пафосу: «Бережно относитесь к природным богатствам: они делают возможной нашу жизнь!». На самом деле перед нами метафора, переносящая читателя из одной мыслительной сферы в другую. Об этом говорит весь предыдущий контекст стихотворения, который – теперь пора признаться! – был нами искусственно удален. В действительности стихотворение Ф.Тютчева «Silentium!» завершается так:

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи.
Питайся ими – и молчи.

Так вот о чем наши строки! Не случайно цитата из этого стихотворения – Мысль изреченная есть ложь – стала крылатой, хотя многие носители русского языка и не догадываются, к какому первоисточнику она восходит. Как известно, идея самоценности мысли, ее первичности и невыразимости по-разному используется философами, психологами, художниками, лингвистами. Волновала она и Ф.И. Тютчева. Если же вернуться непосредственно к двум строкам, завершающим стихотворение, то смысл представленной здесь метафоры отражает отношения языка и мышления. А именно: под водой здесь понимается мысль, мышление, а под ключом (источником) – язык как средство или вместилище мышления. ‘Пользуйся мыслью и не пытайся передать ее другому: язык бессилен это сделать’ – вот каков скрытый, глубинный смысл тютчевского двустишия. Данная сентенция вполне соответствует тому противопоставлению языка (речи) и (молчаливого) мышления, которое представлено в русской наивной картине мира, ср. пословицы вроде: Слово – серебро, молчание – золото; Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке; Молча отмолчишься, как в саду отсидишься; Говори с другими поменьше, а с собою побольше; Ртом болезнь входит, а беда выходит; Язык наперед ума рыщет и т.п.

Однако заметим, что в тютчевском двустишии «зашифрованы» не только сами глубинные понятия (в нем не упоминаются ни мысль, ни язык), но и элементы кода: тут ведь о воде прямо не говорится, а чтобы понять, что под ключом имеется в виду ‘средство’ или ‘вместилище’, тоже следует проделать определенную умственную работу.

Получается, таким образом, что метафора в исследованном нами примере имеет многоступенчатый характер, и то, как мы понимаем текст, напоминает раздевание матрешки или капустного кочана: для того, чтобы проникнуть внутрь, надо последовательно, один за другим, снимать внешние слои. И не надо думать, что контекст в данном отношении – панацея: он, мол, решает все. Ну, допустим, мы бы с самого начала привели указанные строки в составе всего стихотворения – можно ли считать, что мы тогда достигаем предела понимания? Вряд ли. Ведь целое произведение, в свою очередь, также существует в определенном контексте – литературном, историческом, культурном…... Соответственно, и процесс понимания может иметь разную степень глубины: предела на этом пути нет.