О новом учебнике русского языка для 10-х классов

Выделены следующие текстовые функции глагольных форм НСВ и СВ ⁸:(см. табл.1)

Заметим, что пониманию композиционно-синтаксических функций глагольных форм СВ и НСВ способствует семантическая классификация глаголов, введенная в предыдущей части учебника, ведь именно принадлежность к тому или иному категориально-семантическому классу обусловливает функционирование глагола в тексте.

Глаголы в определенной функции являются ведущим средством построения текста, участвуют в организации фрагментов текста, реализующих один из пяти коммуникативных типов (регистров) речи.

Коммуникативные регистры представляют собой модели разных способов восприятия и представления действительности⁹. В монологическом тексте выделяются изобразительный, информативный и обобщающий регистры речи. Изобразительный регистр речи порождается прямым, сенсорным восприятием. В изобразительном регистре «автор рассказывает о конкретном, единичном событии, разворачивающемся как бы на глазах у него, рассказчика, и на глазах у читателя, как на сцене, в определенный момент сюжетного действия»¹⁰. В информативном регистре «выражаются знания, мнения и оценки». В нем «поступки, действия представлены не как единичные, а как многократные и длительные глагольными формами несовершенного вида»¹¹. В зависимости от семантики предикатов выделяют изобразительно-повествовательный и изобразительно-описательный подрегистры, с одной стороны, и информативно-повествовательный и информативно-описательный – с другой.

Примеры этих подрегистров представлены в таблице 2.

В высказываниях, принадлежащих обобщающему регистру, «говорится об общечеловеческих свойствах, присущих всем или многим людям, о закономерностях, действующих во все времена. Мы встречаем эти высказывания в виде афоризмов, мудрых, емких умозаключений, пословиц. Они живут как самостоятельные произведения или могут включаться как готовые изречения в другой текст или порождаться мыслью автора, рассказчика по ходу повествования»¹². В обобщающем регистре оппозиция статики и динамики нейтрализуется: Любимые всегда кажутся нам бессмертными (из цитированного рассказа Паустовского); Без труда не вытащишь и рыбки из пруда (пословица); Мой друг, не надо опытом кичиться, На нем всегда минувшего печать. Мудрец не тот, кто любит поучать, А тот, кто сам не устает учиться (Рыленков).

Значимость предлагаемой в учебнике концепции дает возможность учащимся увидеть связь между реальным, живым бытованием языка и той моделью его представления, с которой они знакомятся в учебнике. Так, например, изучая типы предложений, школьник сможет объяснить их разнообразие, различие в структурной организации различием в их семантике. Он увидит, что в предложениях Мальчик бежит по улице, Старик посадил дерево (1) говорящий с помощью глагольных моделей сообщает о действии субъекта. А в предложениях Ему страшно, Меня знобит (2) говорится о состоянии субъекта, и для передачи этого – другого – значения в языке существуют другие модели – со словами категории состояния, с так называемыми «безличными» глаголами в предикате. Но эти модели не односоставны, не безличны – «лицо», подлежащее, в них выражается формой косвенного падежа, в отличие от моделей 1-й группы. И при такой интерпретации школьнику не придется вопреки всякой логике обозначать субъекта – носителя предикативного признака как дополнение¹³.

Концепция коммуникативной грамматики предоставляет учащимся большой простор для самостоятельной работы, превращает изучение русского языка в увлекательное занятие, в открытие мира языка.

И, наконец, эта концепция – вернемся к началу статьи – помогает существенно обогатить привычное «прохождение» литературных шедевров в школе.

Проанализируем рассказ К.Г. Паустовского «Ильинский омут», чтобы показать, как работает тот инструмент, который дает нам коммуникативная грамматика.

«Ильинский омут» характеризуется своеобразной «кольцевой композицией», когда обобщающее высказывание открывает и заканчивает произведение. Рассказ начинается обобщающим композитивом¹⁴, который выделен графически (вынесен в отдельный абзац) и интонационно (отделен от последующего текста паузой): Людей всегда мучают разнообразные сожаления – большие и малые, серьезные и смешные. Следующий за обобщающим высказыванием информативный композитив создает эффект обманутого ожидания: Что касается меня, то я часто жалею, что не стал ботаником и не знаю всех растений Средней России, – неужели это рассказ о малом и немного смешном? Но следующий за информативным блоком – обобщающий: Самое сильное сожаление вызывает у нас чрезмерная и ничем не оправданная стремительность времени, – вновь пробуждает напряженный читательский интерес. Но автор, как кажется, снова «уходит в сторону» и сообщает еще об одном сожалении: о том, что не удалось – да, пожалуй, и не удастся – увидеть мир в его ошеломляющем и таинственном разнообразии. Но это сожаление – мнимое. Завершая эту часть рассказа, Паустовский наконец вплотную подводит читателя к теме: Я перебираю в памяти места, какие видел, и убеждаюсь, что видел мало. Но это не так уж страшно, если вспоминать увиденные места не по их количеству, по их свойствам, по их качеству. Можно, даже сидя всю жизнь на одном клочке, увидеть необыкновенно много. Ильинский омут – один из таких клочков. Дальнейшее развитие сюжета убеждает, что обобщающие «зачины» теснейшим образом связаны с сюжетным развитием. В самом деле, весь рассказ строится как оппозиция стремительного бега времени и вечности, малого и большого, заключенного в этом малом. Собственно, выразительный и смысловой эффекты достигаются во многом благодаря композиционному построению, взаимному расположению регистровых блоков, чередованию видовременных форм глагола, которые выступают в разных функциях. Пространственно-временные рамки то сужаются до восприятия героя, то расширяются до масштабов мировой истории: изобразительный регистр сменяется информативным, глаголы НСВ и СВ в повествовательной функции – глаголами НСВ и СВ в описательной функции. Показательно окончание рассказа:

Я полюбил Францию давным-давно [переход к информативному регистру от изобразительного, в котором автор описывает прогулку в поместье Руссо в Эрменонвиле]. Сначала умозрительно, а потом вплотную, всерьез. Но я не мог бы ради нее отказаться даже от такой малости, как утренний шафранный луч солнца на бревенчатой стене старой избы. Можно было следить за движением луча на стене, слушать голосистые вопли деревенских петухов и повторять знакомые с детства слова:

На святой Руси петухи кричат, –
Скоро будет день на святой Руси…...

С платанов изредка слетали листья. Сады Эрменонвиля, священные сады, овеянные памятью Руссо, погружались в сумрачный осенний день, такой же кроткий, как и у нас в России. Он был так же печален, как и у нас. Что-то родное виделось нам в этом беззвучном тумане, курившемся над прудом, и в молчании близкой ночи.

Нет! Человеку никак нельзя жить без Родины, как нельзя жить без сердца.

Обобщающее окончание, как и начало, выделенное графически и интонационно, является одновременно и кульминацией: оно емко формулирует мысль, которая лежит в основе рассказа; каждая деталь «Ильинского омута» – это художественное воплощение ее. Конечное обобщающее высказывание возвращает читателя к началу произведения. И теперь высказанное автором сожаление о том, что он не знает всех растений Средней Руси, своей Родины, кажется «большим» и «серьезным» и занимает свое место в сюжетном ряду – композиционное кольцо, таким образом, замыкается.

Обратим внимание, что предложенный метод анализа позволяет преодолеть границу между лингвистическим и литературоведческим изучением художественного текста. Так, например, существенно углубляется привычное литературоведческое понимание композиции. «Композиция, – пишет Г.А. Золотова, – это построение, коммуникативно-смысловое содержание которого выражено средствами языка»¹⁵. От средств языка, от осознания принципов соединения, чередования в тексте композиционно-речевых форм (коммуникативных регистров) мы приходим дальше и к осмыслению композиции сюжета (последовательность элементов сюжета, движение от завязки к развязке становится возможным проследить в тексте) и далее приближаемся к уровню стратегии автора, поскольку выбор той или иной композиционной организации подчинен выражению авторского замысла, идеи произведения.

Коммуникативно-грамматический анализ может, как представляется, помочь ученикам обнаружить и перечислить все свойства шедевра, поднимаясь от языковых, регистровых средств к ступеням тактики и стратегии текста. И, может быть, понять в результате, почему это произведение остается «жить в нас надолго, почти навсегда», почему слова его автора «остаются навек в нашей памяти – сверкающими, крылатыми, покоряющими самые сухие сердца»¹⁶.

¹ Паустовский К.Г. Наедине с осенью // Паустовский К.Г. Избранные произведения в 2 томах. Т. 2. М., 1977.

² Речь идет не о всяком литературном произведении, а о вершинных образцах художественного творчества, которые, как правило, и составляют основу школьной программы.

³ Паустовский К.Г. Указ. соч.

⁴ Золотова Г.А., Дручинина Г.П., Онипенко Н.К. Русский язык. От системы к тексту. 10-й класс. М., 2002. С. 3.

⁵ См., например, Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // Виноградов В.В. Избранные произведения. О языке художественной прозы. М., 1980; Виноградов В.В. О языке художественной прозы. М., 1959; Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971. Работы о языке Гоголя, Достоевского, Чехова, Анны Ахматовой и др.

⁶ Золотова Г.А. и др. Указ. соч. С. 301.

⁷ См.: Золотова Г.А. Категории вида и времени с точки зрения текста // Вопросы языкознания. 2002. № 3.

⁸ Золотова Г.А. и др. Указ соч. С. 114.

⁹ См.: Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998.

¹⁰ Золотова Г.А., Дручинина Г.П., Онипенко Н.К. Указ. соч. С. 83.

¹¹ Указ. соч. С. 84.

¹² Указ. соч. С. 94.

¹³ См. часть 3 учебника – Предложение в грамматике и в тексте.

¹⁴ Композитив – фрагмент конкретного текста, реализующий тот или иной коммуникативный регистр.

¹⁵ Золотова Г.А. Грамматика в контексте филологии // Научные доклады филологического факультета МГУ. Вып. 4. М., 2000. С. 45.

¹⁶ Паустовский К.Г. Указ. соч.