НАШИ РЕЦЕНЗИИ

Н.ШАПИРО

«Эх, зачем я не учился прежде! Я бы все это уже знал»

Золотова Г.А., Дручинина Г.П., Онипенко Н.К.
Русский язык: От системы к тексту.

10-й класс: Учебное пособие для факультативных занятий в общеобразовательных учреждениях гуманитарного профиля.
М.: Дрофа, 2002. 320 с.

Может быть, самое сильное впечатление от рецензируемого пособия — радость от чтения множества очень хороших текстов, научных, научно-популярных и художественных, написанных в разное время и с совершенно различными целями. В читательском восприятии их объединяет то, что все они побуждают размышлять о языке. Живая и внятная речь авторов учебника перемежается текстами «Из научных книг» — короткими, в полстранички, выдержками из трудов Ф.И. Буслаева, А.А. Потебни, А.М. Пешковского, Г.О. Винокура, В.В. Виноградова, М.М. Бахтина, Д.С. Лихачева и других известнейших ученых. Причем, как правило, это не сухие обобщения, а образцы живых наблюдений над различными языковыми явлениями. Вот, например, короткий фрагмент из книги А.М. Пешковского «Русский синтаксис в научном освещении»: «В словах радуется, печалится, грустит уже меньше внешних проявлений чувства, чем в слове веселится, но все-таки они есть. Мы скорее скажем Он радуется, как ребенок, чем Он рад, как ребенок, потому что радуется указывает на какие-то жесты, выражение лица — словом, на какие-то проявления радости, чем и подходит больше ребенку, чем рад».

Материалом для разнообразных упражнений тоже нередко оказываются научные или научно-популярные тексты, например, глава из книги И.Л. Андроникова «Слово написанное и сказанное», отрывок из книги А.А. Потебни «Из записок по русской грамматике» или Б.Успенского «Поэтика композиции».

А уж художественная литература... Хрестоматийные произведения русской классической поэзии и прозы XIX и XX вв. — и неожиданные впервые читаемые или забытые строчки, детские книжки, народные сказки — и ничего безвкусного или неинтересного. То, что казалось давно и хорошо знакомым, может предстать в неожиданном ракурсе. Так, в параграфе о роли местоимений в тексте отрывок из «Дуэли» А.П. Чехова сопровождается замечанием, что «словосочетание этот Самойленко обнаруживает дистанцию между героем (Самойленко) и повествователем», стихотворение А.С. Пушкина «Если жизнь тебя обманет...» предваряется сообщением о том, что в художественном тексте местоимение может расширять смысловые возможности и здесь ты относится не только к каждому читателю, но и к самому автору — Пушкин дает совет всем и самому себе. А дальше коротко и емко комментируются онегинская строфа, завершающая роман В.В. Набокова «Дар», и лермонтовское «И скучно и грустно...». Давно знакомые строчки из пушкинского «Медного всадника»:

И всплыл Петрополь, как тритон,
По пояс в воду погружен, —

оказываются не такими уж понятными, если задуматься, почему именно такими словами поэт сказал о погруженном в воду городе. В качестве текста для самопроверки после разговора о морфемах предлагается смешная эпиграмма А.Дельвига:

Ты переводчик, я читатель,
Ты усыпитель, я зеватель.

А наблюдать за функциями глагола читатель может, с удовольствием перечитывая отрывки из «Петербурга» А.Белого, «Записок новичка» А.Битова, «Трех минут молчания» Г.Владимова.

Хочется продолжить перечень имен, рассказать о смешных и уместных текстах Н.Лескова, В.Голявкина и Л.Петрушевской... Но необходимо прерваться. Скажем только, что ради одного этого — напоминания о том, как много прекрасных писателей виртуозно владело и владеет русским языком, и о том, что их произведения можно с наслаждением читать и перечитывать, — только ради одного этого уже стоило писать и печатать эту книгу.

Но книга прежде всего учит: сообщает большое количество теоретических сведений, ставит необычные и непривычные вопросы, существенные для понимания текстов, дает множество упражнений для «закрепления и самопроверки», а также для повторения орфографии и пунктуации. Особенно интересен раздел «Говорящий и текст» — он позволяет учителю и ученику заняться куда более осмысленными вещами, чем бесконечное определение типа текста — разучивание различий между описанием, повествованием и рассуждением — и поиск «изобразительно-выразительных средств», а ведь именно эти навыки в ряде учебников предстают как самые важные и прежде всего подлежащие проверке.

Есть ли претензии к создателям пособия? Есть, как же без этого. Но они мелкие и не стоят упоминания в столь беглом отклике.

Существеннее другое.

На одной из первых страниц пособия десятиклассникам предлагают вспомнить, как учили господина Журдена осознанно относиться к звукам родного языка, и задуматься над тем, нужно ли это герою знаменитой мольеровской комедии.

На той же странице процитированы слова Льва Владимировича Щербы: «Я знаю, что думать трудно, и тем не менее думать надо и надо... Не следует прельщаться легким, простым и удобным: оно приятно, так как позволяет нам не думать, но ложно, так как скрывает от нас жизнь; бесполезно, так как ничему не учит, и вредно, так как ввергает мысль нашу в дремоту». Напутствие нелишнее: читать учебник трудно. И иногда хочется вздохнуть вслед за почтенным Журденом: «Уж больно слова-то заковыристые...» (позже читатель узнает, что эта реплика — образчик реактивного регистра речи) — в терминологическом справочнике значатся и модальные модификации предложения, и синтаксемы обусловленные, и узуальное время. Как будто бы предполагается, что учителю все это знать положено, сознаваться в незнании неловко, так и подмывает повторить все за тем же мольеровским героем его простодушную уловку. Помните, как он ответил на слова учителя философии: «Вам это должно быть ясно, потому что вы уж, верно, знаете латынь?» — «Да, но вы все-таки говорите так, как будто я ее не знаю. Объясните мне, что это значит». И самое главное — учебник действительно очень многое понятно объясняет. Радость обретения нового знания опишем еще одной репликой господина Журдена: «Эх, зачем я не учился прежде! Я бы все это уже знал».

Как приятно было бы услышать, что существуют на свете учителя, преподающие по книге, о которой идет речь, и ученики, способные усвоить все те интересные, но, безусловно, очень трудные вещи, которые в ней содержатся. Но даже если таких учителей и учеников еще нет или очень мало, пособие «Русский язык: От системы к тексту» окажется очень полезным любознательным педагогам: поймем, что сможем, и расскажем об этом своим подопечным.