По горизонтали:
2. Вершителю столь многих славных дел
Воздвигла монумент Екатерина,
На буцефала медный царь воссел,
И медный конь почуял исполина.
Но хмурит Петр нетерпеливый взор:
Хоть перед ним без края даль открыта,
Гиганту тесен родины простор...
(Памятник Петру Великому, 1832)
3. Чернея сквозь ночной туман,
С подъятой гордо головою,
Надменно выпрямив свой стан,
Куда-то кажет вдаль рукою
С коня могучий великан;
А конь, притянутый уздою,
Поднялся вверх с передних ног,
Чтоб всадник дальше видеть мог.
(Юмор, 1840–1841)
7. Есть у Бога под луною
Много городов. Один –
Чудный град – там, над Невою,
Скачет конный исполин.
Как он светел, как он ясен!
Символ Бога на земле!
Как Россия, он прекрасен!
Как она – тверд на скале.
(Медный всадник, 1838)
9. Он спит, пока закат румян.
И сонно розовеют латы.
И с тихим свистом сквозь туман
Глядится змей, копытом сжатый.
(Петр, 22 февраля 1904 г.)
10. Стыдом овихрены шаги коня.
Выбелена грива от уличного газа.
Обратно
по Набережной
гонит гиканье
последнюю из петербургских сказок.
И вновь император
стоит без скипетра.
Змей.
Унынье у лошади на морде.
И никто не поймет тоски Петра –
узника,
закованного в собственном городе.
(Последняя петербургская сказка, 1916)
15. По правде сказано, что сей есть Камень-гром,
Он громок славою ввек будет со Петром,
Провозгремят о нем повсюду громы мирны,
И будет он вмещен во чудеса всемирны.
(Надписи к Камню-грому, находящемуся в
Санкт-Петербурге, в подножии конного
вылитого лицеподобия достославного
императора Петра Великого, 1770)
16. Столицы невской посетитель,
Кто б ни был ты – Петру поклон!
Сей Медный всадник – это он,
Ее державный прародитель!
Как мощны конь и человек!
То Петр творящей мыслью правит,
Летит, отважный, в новый век
И змея древних козней давит...
(Памятник Петру Великому, 1839)
17. Се Петр, еще живый в меди красноречивой!
Под ним полтавский конь,
предтеча горделивый
Штыков сверкающих и веющих знамен.
Он царствует еще над созданным им градом,
Приосеня его державною рукой,
Народной чести страж и злобе страх немой.
(Петербург, 1818)
|
По вертикали:
1. Он высится, как властелин веков,
На вздыбленном над бездною коне,
Простерший гордо руку над Невою,
Он, Медный всадник, царь могучий Петр,
Труд Фальконета, Пушкина виденье
И красота, и слава Петербурга,
Который вырос в дивный Ленинград!
(Медный всадник, июнь 1945 г.)
2. На пламенном коне, как некий бог, летит:
Объемлют взоры все, и длань повелевает,
Вражды, коварства змей растоптан, умирает;
Бездумная скала приемлет жизнь и вид,
И росс бы совершен был новых дней в начале,
Но смерть рекла Петру: «Стой! Ты не бог, – не
дале!».
(К монументу Петра Великого в
Петербурге, 1815)
4. Медный всадник над славной рекой,
Старый друг вдохновенья в России!
Встань на вахту с простертой рукой!
Ты России сулил непокой –
Так победу опять принеси ей.
(Медный всадник, сентябрь 1941 г.)
5. И прямо в темной вышине
Над огражденною скалою
Кумир с простертою рукою
Сидел на бронзовом коне.
(Медный всадник, 1833)
6. Вновь Исакий в облаченье
Из литого серебра.
Стынет в грозном нетерпенье
Конь Великого Петра.
(Стихи о Петербурге, 1913)
8. Люблю сей град, открытый зимним пургам,
На топях вод, закованный в гранит.
Он создан был безумным Демиургом.
Вон конь его и змей между копыт!
Конь змею – «сгинь!»,
а змей в ответ: «Resurgam!»*
(Петербург, 1915)
11. Нет, не змея Всадник медный
Растоптал, стремясь вперед, –
Растоптал народ наш бедный,
Растоптал простой народ.
(Перед памятником Петру I в Петербурге,
1859)
12. ...В убогих ризах
Мчишься ты в ночи Сивиллой...
Что, седая, ты бормочешь?
Ты грозишь ли мне могилой?
Или миру смерть пророчишь?
Приложила перст молчанья
Ты к устам – и я, сквозь шепот,
Слышу медного скаканья
Заглушенный тяжкий топот...
(Медный всадник, между 1905 и 1907 гг.)
13. В морозном тумане белеет Исакий,
На глыбе оснеженной высится Петр.
И люди проходят в дневном полумраке,
Как будто пред ним выступая на смотр...
Но северный город – как призрак туманный,
Мы, люди, проходим, как тени во сне.
Лишь ты сквозь века, неизменный, венчанный,
С рукою простертой летишь на коне.
(К медному всаднику, 24–25 января 1906 г.)
14. Люблю я памятник Великого Петра,
Стоящий весело над царственной Невою:
Проста и нехитра гранитная гора,
Что, кажется, звенит под мощною пятою
Могучего коня; с открытой головою,
В наряде древности, с классическим мечом,
Ненужным все равно почившему герою,
Он весь с одним лишь тем, что было в нем самом.
(Петр, 1858)
15. Боготворимый гунн!
В порфире Мономаха
Всепобеждающего страха
Исполненный чугун!
Противиться не смею:
Опять удар хлыста,
Опять – копыта на уста
Раздавленному змею!
(Медному всаднику, 1916) |
