СТАРИННАЯ МЕЛОДИЯ
Даль в снегу необозрима.
Ночь светла
и холодна.
От Ростова
до Любима –
в небе звезды
и луна.
«У меня в моей светелке
на окошке снег лежит,
а за шторкою
сквозь щелку
свечка-звездочка горит.
Свечка-солнышко пылает.
Где ж ты, милый-дорогой?
Колокольчик не желает
заливаться под дугой.
Отчего же он подвязан,
что бубенчики молчат?
Может,
путь тебе заказан
в край,
где любят и грустят?
Может,
помер?
Может,
болен?
Может,
нанял лошадей?
Может,
скачешь в темном поле,
да не к любушке своей?
Может,
к ней – к своей любимой?»
Ни звезды,
Зашла луна.
От Ростова
до Любима –
в небе
свечечка одна.
1968
ОЗОН
Гроза над городским кварталом
сухим разрядом грохотала,
и плыл на город горизонт,
роняя в капельках озон.
И ставни хлопали, и двери.
За каждый задевая шест,
с лиманов шли
глухие звери,
и фосфор источала шерсть.
И от униженной земли
поднялся сыроватый запах,
как будто звери принесли
тюльпанов
и полыни в лапах.
1925
|
ВИНО
Г.В. Шелейховскому
Я знаю,
трудная отрада,
не легкомысленный покой,
густые грозди винограда
давить упорною рукой.
Вино молчит.
А годы лягут
в угрюмом погребе, как дым,
пока сироп горячих ягод
не вспыхнет
жаром золотым.
Виноторговцы – те болваны,
от них кружится голова.
Но я, писатель терпеливый,
храню, как музыку, слова.
Я научился их звучанье
копить в подвале и беречь.
Чем продолжительней молчанье,
тем удивительнее речь.
1926
МАСТЕРСТВО
Пока владеют формой руки,
пока твой опыт
не иссяк,
на яростном гончарном круге
верти вселенной
так
и сяк.
Мир незакончен
и неточен, –
поставь его на пьедестал
и надавай ему пощечин,
чтоб он из глины
мыслью стал.
1935
ОБРАТНАЯ СТОРОНА ПЛАСТИНКИ
Игле, как кляче молотящей,
ходить по кругу все трудней,
но льется голос,
уводящий
в мелодию минувших дней.
Старик не слушает,
а плачет,
на стол склонился головой, –
в пустом стакане
тройка скачет
с актеркой
в шапочке глухой.
Дорога,
столбики расставя,
бежит,
никем не занята,
но муфточка из горностая
мешает целовать в уста.
1956
|
