Городничий. Начальство понимать надо. Знать, кому и сколько дать. Учитель. Антон Антонович, говорят, вы деревеньку изрядную прикупили недавно. И как вам это удалось? Жалованье-то ведь не очень большое... Городничий. А просители на что? А купцы? Вот недавно помог написать «дерева на двадцать тысяч, когда его и на сто рублей не было». Каждый ведь просьбу чем-нибудь да сопроводит. Учитель. Да, в этом вы, конечно, человек опытный. Только ведь говорят, что взятки – грех... Городничий. Но ведь все так делают. «Нет человека, который бы не имел за собою грехов. Это уж так Богом устроено». Учитель. Антон Антонович, а вдруг какой проверяющий очень строгим окажется? Суд да Сибирь... Страшно! Городничий. Конечно, страшно. Только я ведь уже тридцать лет на службе! «Трех губернаторов обманул!» Учитель. Ах, Антон Антонович, все мы с вами о службе да о службе. Давайте о семейной жизни поговорим. На ваших именинах и Анна Андреевна, и Машенька в таких дивных шалях были! Сколько же вы платили за них? Городничий. Ну, деньги платить... Купцы и так должны мне нести! Я ведь городничий! Должность-то какая! Учитель. Да, должность действительно «головоломная». Не буду вас больше задерживать, любезный Антон Антонович. А вот вас, Аммос Федорович, позвольте побеспокоить следующим вопросом. Помещик Скобичев, сутяга известный, прознал, что у моего соседа бумаги на одну деревеньку сгорели. Подал в суд – дескать, деревня ему принадлежит. Подскажите: что моему соседу делать надобно, чтоб тяжбу выиграть? Аммос Федорович. Вы скажите сперва, есть ли у него борзые щенки? Учитель. Поняла я вас, Аммос Федорович, поняла. Вижу, вы человек в своем деле опытный. Кстати, а сколько лет вы уже на службе? Аммос Федорович. Давно уже. За три трехлетия орден имею. Учитель. Значит, начальство вами довольно. А проверяющие часто у вас в суде бывают? Аммос Федорович. «Кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет... жизни не рад будет». Сам Соломон не разрешит, что в делах правда, а что неправда. Учитель. Аммос Федорович, признаюсь вам, я сама в присутственных местах ни разу не бывала. Не расскажете ли, как там все у вас устроено? Аммос Федорович. Все самое нужное всегда под рукой. Арапник над шкафом с бумагами, шкуры рядом высушиваются. Учитель. А знаете, злые языки говорят, что от «заседателя вашего такой запах, как будто бы он сейчас вышел из винокуренного завода». Аммос Федорович. Ну и что? Он говорит, что «в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою». Учитель. Удивительный случай. Интересно: а что говорит по этому поводу медицина? Артемий Филиппович, скажите, ваш врач, Христиан Иванович, с заседателем по этому поводу не разговаривал? Артемий Филиппович. Это затруднительно было бы: Христиан Иванович по-русски не знает.
Учитель. Значит, лекарь по-русски ни слова не знает? А как же он ведет прием? Как подбирает лекарства? Артемий Филиппович. А мы лекарств дорогих не употребляем. Если человек умрет, то и так умрет, если выздоровеет, то и так выздоровеет. Учитель. Так-то оно так, а вдруг проверка? Вдруг ревизор строгий окажется? Что тогда делать? Артемий Филиппович. Ну, известное дело. Подсунуть. Учитель. Взятку дать непросто. Опасно!.. Раскричится: государственный человек. Артемий Филиппович. «Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того...» Учитель. Но денег-то жалко... Как бы и грехи прикрыть, и при своих кровных остаться? Артемий Филиппович. Умный человек всегда найдет выход. Я на всякий случай про других чиновников речь заготовил. Может, мысли ревизора на них переведу. Учитель. Вижу, опытные чиновники в городе N: в самой сложной ситуации не потеряются. Только один совсем побелел. Лука Лукич, что ж вы так оробели? Чего боитесь? Лука Лукич. «Не приведи бог служить по ученой части! Всего боишься». Учитель. Лука Лукич, простите, запамятовала: чин-то какой у вас? Лука Лукич. Титулярный советник. Учитель. Так выше вы или ниже других чиновников города? Лука Лукич. Ниже, конечно, ниже. Где уж... Учитель. Ну и бог с ними, с чинами. Зато перед вами воистину благородное поприще – воспитание юношества. Скажите: какие мысли должны учителя внушать своим воспитанникам? Лука Лукич. Какие начальство велит. Главное, чтоб вольнодумства не внушали. Учитель. Лука Лукич, а что вы про городской театр скажете? Лука Лукич. Какой театр? Мы так, без театра... А вечером в карты... Учитель. Не позавидуешь смотрителю училищ. В самом деле, оробеешь, ведь в вопросы обучения «всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек»! А как всем угодить? Да и чинами за обучение не очень щедро награждают. Давайте же, господа, дадим отдохнуть и бедному Луке Лукичу, и другим чиновникам: они еще не пришли в себя после того, как узнали, что прибывший инкогнито ревизор – «его превосходительство», то есть чиновник III либо IV класса. Не исключено, значит, что это обер-прокурор сената! Есть над чем поразмыслить и городничему, и всем остальным. Мы же позволим себе обратиться с вопросами к самой главной, самой модной, самой очаровательной женщине города. Анна Андреевна, дорогая, расскажите: как проходит ваш день?
Анна Андреевна. Ах, порядочному человеку так трудно жить в провинции! Главное мое занятие – загадывание на картах. Потом я по-разному причесываюсь, примеряю шляпки... Учитель. Анна Андреевна, а за что это вы дочку недавно пробирали? Анна Андреевна. За глупое жеманство. Берет пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Учитель. Анна Андреевна, а как вы учителей для Машеньки подбирали? Что необходимо девушке, чтобы быть хорошо образованной? Анна Андреевна. По тому, как девушка одета, сразу можно сказать, образованна она или необразованна. Танцевать нужно уметь, знать французский. Читать. Учитель. Сами вы, я вижу, женщина начитанная. Вот на вашем столе «Фрегат “Надежда”», «Юрий Милославский»... А что ваш муж об этих книгах говорит? Анна Андреевна. Признаюсь, ничего не говорит. Он не читает ничего изящного. Простой человек, никогда не видел порядочных людей. Учитель. А о чем вы мечтаете, Анна Андреевна? Анна Андреевна. Я мечтаю, чтобы в наш город вдруг приехал молодой светский человек... С усами!.. Он бы сразу понял, что я рождена для высшего общества! Учитель. Благодарю вас, Анна Андреевна, за поучительную беседу. Но я вынуждена прервать ее: мне в руки попало удивительное послание. «Его высокоблагородному светлости господину финансову от купца Абдулина»... Подскажите, господа: кому адресована эта бумага?.. Да, конечно, столичному гостю. Вот и он сам. Иван Александрович, слышно, вас отец в деревню требует. Что, теперь заживете саратовским помещиком? Хлестаков. Ничего подобного! Я не могу жить без Петербурга! За что ж я должен погубить жизнь с мужиками! Учитель. Иван Александрович, а я уже давно в Петербурге не была. Расскажите, прошу, какова она, столичная жизнь. Хлестаков. «О, Петербург, что за жизнь, право!»; «Вы, может быть, думаете, что я только переписываю?» Нет! «Я всякий день на балах...» Учитель. А из литераторов видите кого-нибудь? Хлестаков. Я «с Пушкиным на дружеской ноге». Учитель. Говорят, вы и сами пишете. Ответьте ж мне на вечный вопрос: для чего живешь на земле?
Хлестаков. «Для того и живешь, чтобы срывать цветы удовольствия!» Учитель. С вашими запросами не коллежским регистратором, а министром быть. Ну, давайте хоть помечтаем. Окажись вы министром, как бы дела повели? Хлестаков. «О, я шутить не люблю!» Я бы всем задал острастку! Жюри. Благодарим вас, любезнейший Иван Александрович, благодарим всех участников этой поучительной беседы. Ваши ответы доставили нам истинное удовольствие. Особенно хотелось бы выделить... Учитель. И мы надеемся, что наша
беседа была действительно поучительной. Она дала
возможность лучше представить описанный в
комедии город – тот город, в который, по мысли
писателя, надо бесстрашно всмотреться каждому.
Каждому! Зачем? Автор мечтал, чтобы мы, увидев
торжествующие там пошлость, лицемерие,
казнокрадство, взяточничество, прониклись бы
отвращением к пороку и задумались о
необходимости «нравственной ревизии» перед
лицом собственной совести, перед лицом Высшего
Судии. Гоголь хотел, чтобы смех над глупцами и
взяточниками заставил нас вспомнить, что человек
рожден для духовного подвига, для «гражданства
небесного».
|
