ЮБИЛЕИ И ДАТЫ

Светлана ЕВГРАФОВА

Округлые даты

Календарь подсказал мне, что много лет назад приблизительно в эти дни (с начала февраля по начало марта) на нашем литературном небосклоне загорались и гасли яркие звезды…

В 1769 году – и тому 235 лет – родился Иван Андреевич Крылов. В 1829 году – с тех пор прошло 175 лет – погиб Александр Сергеевич Грибоедов. В 1884 году – это было 120 лет назад – родился Евгений Иванович Замятин. В 1899 году – всего лишь 105 лет назад – родился Юрий Карлович Олеша. Вряд ли в эти дни, но тоже в «юбилейно» отстоящем от нас 1924 году, 80 лет назад, впервые увидели свет роман-антиутопия Е.И. Замятина «Мы» и роман-сказка Ю.К. Олеши «Три толстяка».

Такие разные писатели, такие не похожие друг на друга люди. Но разделившие нас десятилетия помогают увидеть в их литературных судьбах и кое-что общее. Все они писали на злобу дня – но их произведения надолго пережили тех людей и память о тех событиях, которые вдохновили писательскую фантазию. Впрочем, пережили тоже по-разному.

ЕВГЕНИЙ ЗАМЯТИН. Стоит задуматься над скупыми строчками старого – 1989 года – «Советского энциклопедического словаря». Роман «Мы» был издан за рубежом в английском переводе в 1924 году (написан в 1920-м). А значит, написан он был задолго до рождения тоталитаризма. Что позволило Е.И. Замятину провидеть будущее: эпоха военного коммунизма, или ленинские идеи диктатуры пролетариата, или эйфория интеллигенции? Но он все угадал – и издал роман там, не сражаясь за право свободы слова тут, и с 1932 года благоразумно жил за границей. Отпустили.… Но – по злой иронии судьбы – умер он в 1937-м, словно ужаснувшись собственному быстро сбывшемуся пророчеству.
А роман для советского читателя умер практически при рождении и не участвовал в литературном процессе больше шестидесяти лет. При перестройке он воскрес и его даже включили в школьную программу. Правда, вскоре оказалось, что детям, не нюхавшим тоталитаризма, он не слишком нужен, как и всякая политическая сатира. Они вяло читают его и быстро забывают. Может быть, потому, что словесным находкам Замятина не было суждено естественно войти в ткань языка. Это печалит меня: я очень люблю литературу 20–30-х годов XX века, эпоху формализма, когда литературная техника была так совершенна, что можно было поверить, будто писательство и вправду ремесло. Но все-таки пусть лучше роман Е.И. Замятина окончательно станет просто фактом истории литературы...

ИВАН КРЫЛОВ. Басни И.А. Крылова давно уже не факт истории литературы, а факт языка. Единственное, что угрожает его незыблемой национальной славе, – это неизбежные изменения в русском литературном языке, из-за которых он перестает быть понятным современным детям. Увы: с каждым следующим поколением читателей комментарии к басням дедушки Крылова должны становиться все более подробными. И все-таки даже малыши охотно слушают его мудрые немудрящие истории о том, как не надо себя вести. И кто поверит, что современники больше всего ценили в его баснях острую сатирическую направленность! Ища аллегории для описания нелепых и безнравственных поступков современников, И.А. Крылов невольно обобщал факты. Ну а общечеловеческое не меняется тысячелетиями. Любопытно, что бытовые нравоучительные комедии, вышедшие из-под пера великого баснописца, оказались совершенно нежизнеспособными. Почему – кто знает? Может быть, его стихия – поэтический лаконизм. Может быть, истинное вдохновение разгоралось в его душе, только если он видел перед глазами живой пример какого-нибудь безобразия. Может быть, он был гениальным типизатором, но зевал от скуки, когда приходилось живописать детали, без которых невозможна ни одна пьеса. Впрочем, все это не важно. Важно, что он нашел себя и оставил нам то, что Петр Вайль и Александр Генис в своей задиристой книжке «Родная речь» назвали евангелием от Ивана.

АЛЕКСАНДР ГРИБОЕДОВ. Один из самых образованных и умных людей своей эпохи, трагически погибший честолюбивый, но не успевший по-настоящему преуспеть дипломат, он навсегда остался в памяти нации только потому, что оставил после себя в наследство практически единственную пьесу. Гениальную. Ее читают, ставят и смотрят не переставая – просто потому что интересно. Ее цитируют: как и басни И.А. Крылова, комедия А.С. Грибоедова – легкая, блистательная, остроумная – давно стала неотъемлемой частью русского языка.
Грибоедов нашел удивительно точные слова, чтобы выразить свою любовь и ненависть к окружающему его миру. Читатели-современники узнавали в его героях своих знакомых. Но его восторженное отношение к театру и знание всех тонкостей театрального ремесла помогли ему сотворить чудо: персонажи его пьесы не выглядят язвительными карикатурами на каких-то незнакомых нам людей, они кажутся живыми людьми, которым приходится решать вечные – и потому близкие нам – проблемы.

ЮРИЙ ОЛЕША. «Три толстяка» – название, давно ставшее именем нарицательным. Одна из первых сказок нового мира, она оказалась настолько хороша, что затмила другие созданные Олешей замечательные вещи – чуть изломанные, горьковатые. К тому же ее литературная судьба оказалась слишком уж счастливой: присутствующая в ней идея народного восстания против буржуев открыла сказке зеленую улицу: ее издавали и переиздавали, ставили в театрах и экранизировали.
Кстати сказать, сказка Олеши больше похожа на приключенческую повесть с элементами мелодрамы и фантастики. Идеологическая составляющая придает произведению оттенок философской притчи и потому нисколько не отталкивает. Впрочем, идеология играет здесь не столь уж существенную роль – гораздо важнее общечеловеческие качества: личное мужество, умение активно сопереживать, готовность прийти на помощь людям, попавшим в беду, находчивость, богатство фантазии. Эти качества понадобились и сильным, и слабым. А в соответствии с законами жанра от предателей, трусов, жестокосердых и тех, кто обижает слабых и обездоленных, удача в конце концов отворачивается. В общем, прекрасная сказка...

Четыре «округлые» даты. Четыре таланта, умевших видеть за событиями и лицами вечные проблемы, закономерности взаимоотношений между людьми. Четыре писателя, значимость которых прямо пропорциональна их вкладу в русский литературный язык. Чем не повод для серьезных размышлений в нашу эпоху пренебрежения родным языком?