АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА

М.Б. УСПЕНСКИЙ,
г. Москва

Можно ли с этим СМИриться?

В средствах массовой информации нередко тиражируются различные ошибки в речи дикторов радио, телевидения, корреспондентов газет, книг, журналов. Иногда ошибки звучат в публичных выступлениях артистов, писателей, не говоря уж о «технарях». И такие огрехи редакторы и руководители СМИ порой просто не замечают. Поэтому можно только приветствовать внимательное отношение общественности к культуре русской речи в средствах массовой информации.

Один из способов избавления от ошибок в публичной речи – издание справочников нормативной речи специально для печати, радио и телевидения. Например, многие пользуются «Словарем ударений для работников радио и телевидения» под ред. Д.Э. Розенталя. Этот справочник неоднократно переиздавался.

В то же время следует уточнить, что борьба за культуру русской речи в основном касается отдельных речеупотреблений (прежде всего слов и словоформ). Конечно, это совсем не бесполезно: нельзя мириться с тем, что видный политик во время выступления по телевидению в словах начать и занять делает ударение на первом слоге. Или с тем, что какое-либо слово употребляется в несвойственном ему значении.

Однако хочется напомнить, что даже образованному человеку не всегда легко разобраться в том, допускает ли норма данное речеупотребление или нет.

К примеру, с каким ударением надо произносить слово ржаветь? Долгое время у нас нормативным считалось ударение на первом слоге корня: ржаветь, заржаветь, ржавеет. Но вопреки этому в привычном произношении большинства даже высокообразованных людей закрепилось перенесение ударения на последний слог: ржаветь, заржаветь, ржавеет, заржавевший. И в конце концов именно этот вариант в упомянутом словаре для работников радио и телевидения был закреплен как нормативный¹.

А в других современных толковых и орфоэпических словарях, как правило, считаются допустимыми оба акцентологических варианта слова ржаветь, его форм и однокоренных слов.

Другой пример колебаний наших нормативов приведу из области грамматики. Правильным для слов мужского рода с твердой основой и нулевым окончанием считается употребление этих существительных в форме родительного падежа множественного числа с окончанием -ов: много городов, столов, стволов, балконов, помидоров, баклажанов, килограммов, граммов; узбеков, киргизов, туркменов и т.д. Но имеются отступления от общей нормы, как узаконенные, так и противоречащие ей. К первым относятся словоформы: много туркмен, грузин, турок. Ко вторым – такие словоформы, как много килограмм, грамм, помидор, баклажан.

В первом случае приобщение к общей норме (баклажанов, много туркменов) не «режет наш слух» и воспринимается как должное. Поэтому такие формы часто появляются в наших СМИ, и вряд ли есть основания считать это недопустимым. Еще более терпимо следует относиться к «усеченным» словоформам грамм и килограмм в родительном падеже множественного числа (сто грамм, пять килограмм). Они столь часто употребляются в нашем обиходном общении, что поневоле кажется: вот-вот станут нормативными.

Все это говорит о том, что нужно различать, какие отдельные неправильные словоупотребления свидетельствуют о недостаточной культуре речи говорящего, а какие следует считать допустимыми или во всяком случае терпимыми.

Более серьезны и нетерпимы ошибки принципиального характера, которые касаются не отдельных словоупотреблений, а целых классов или разрядов единиц языка.

Давайте, к примеру, вспомним известное стихотворение А.Барто, которое называется «Буква Р». В нем идет речь о пятилетнем мальчике, смелом и смышленом, которому, по словам поэтессы, «буква Р немножко портит дело».

Понятно, что мальчик неправильно произносит не букву, а звук, который обозначается на письме этой буквой. Именно с таким смешением букв и звуков стихотворение вошло во все издания книг А.Барто.

Включили его в свое пособие и авторы книги по исправлению речи дошкольников и младших школьников².

Понимая недопустимость смешения звуков и букв, они, правда, исключили строфу о букве р, которая «немножко портит дело». Но название стихотворения «Буква Р» осталось, что вызвало нарекания логопедов, которые пользуются этим пособием. Авторам пришлось выслушивать обидное напоминание о том, что еще первоклассники знают: звуки мы слышим и произносим, а буквы видим и пишем.

В этом случае вряд ли утешением могло служить то, что лингвистический нонсенс допускается в угоду ритму стиха и что редакторы и корректоры прозаических текстов спокойно относятся к смешению звуков и букв.

Приведу один из сравнительно недавних примеров. В своем интервью корреспонденту газеты «Московский комсомолец» киноактриса Ирина Чериченко, известная по фильму «Завтра была война», рассказала читателям о том, что стать полноценной русской актрисой ей поначалу мешал украинский акцент. Но со временем она «уже чисто произносила букву (!) г»³.

Еще больше тревоги вызывает у нас вопрос о так называемой «реформе русского языка». Информируя о ней слушателей и читателей, СМИ явно смешивают целое с его частью, причем не основной – орфографией. Ведь речь идет только об упорядочении орфографических правил, чтобы облегчить нашим школьникам (и не только им) задачу писать орфографически правильно.

Почему-то даже образованные люди гуманитарных профессий далеко не всегда понимают недопустимость такого смешения.

Особенно часто орфографию в публичных высказываниях подменяют грамматикой. Так, 30 мая этого года в той же газете «Московский комсомолец» можно было с удивлением прочитать, что «российские литераторы выступили против новаций в русской грамматике» (?!) и «что авторы письма охарактеризовали поправки в русскую грамматику как непродуманные новации».

Хочется напомнить, что изменения в грамматике по воле людей могут в лучшем случае касаться лишь некоторых отдельных словоформ. А обобщенные грамматические нормы складываются стихийно, независимо от воли отдельных людей в процессе речевого общения. Ведь даже «продуманные новации» такого рода (например, включение в русскую грамматику седьмого падежа) могут лишь вызвать улыбку даже у школьника.

Поэтому никто не собирался и не собирается проводить реформу русской грамматики.

Другое дело – графика, орфография и пунктуация. Они, конечно, связаны с основными компонентами, или уровнями, русского языка – фонетикой, лексикой, словообразованием, грамматикой. Но подход к их нормированию допускает некоторый субъективизм. Поэтому отдельные люди и комиссии специалистов в области лингвистики могут вносить как несущественные, так и существенные изменения в графику, орфографию и пунктуацию. Известна, например, реформа русской графики Петра I, который исключил из алфавита ряд лишних букв. Или унификация, «приведение к единому знаменателю» правил орфографии и пунктуации в 1956 году; наконец, новая попытка упорядочения орфографических правил, задуманная ныне действующей комиссией.

Более того, некоторые правила орфографии и пунктуации могут иметь своих авторов. Так, в 1951 году известный методист профессор М.В. Ушаков предложил упрощенное правило написания ь (мягкого знака) между согласными: «После мягких согласных мягкий знак пишется перед буквами г (серьги), к (коньки), б (борьба) и м (тюрьма)».

Кроме того, нельзя забывать, что, в отличие, например, от грамматики, графика, орфография и пунктуация – аспекты только письменной речи. И если грамматические ошибки могут быть и в устной, и в письменной речи, то орфографические и пунктуационные – только в письменной.

Так, ошибка в окончании существительного в предложном падеже – писал на доски – грамматическая (она одинакова и в устной, и в письменной речи), а ошибка на письме в сочетании стоял на дороги – орфографическая, ибо различия в произношении послеударных окончаний -е (на дороге) и -и (на дороги) не улавливает даже «чуткое ухо». Следовательно, здесь на письме нарушается только орфографическое правило и такая ошибка «не имеет выхода в устную речь». Итак, в устной речи не может быть орфографических ошибок. Но, увы, это понятно не всем.

29 июля этого года в телевизионной передаче под рубрикой «Культурная революция» и странным, провоцирующим названием: «Великий и могучий русский язык никому не нужен» (?!) ведущий эту передачу бывший министр культуры М.Е. Швыдкой заставил многих из нас вздрогнуть, заявив буквально следующее: «Орфографические ошибки у нас допускаются не только когда пишут, но и когда говорят» (?!).

¹ Словарь ударений для работников радио и телевидения. Изд. 5-е. М., 1984. С. 385.

² Успенский М.Б., Успенская Л.П. Правильно, складно, красиво учимся мы говорить. С.-Петербург, 1997. С. 5.

³ «Московский комсомолец», 2004, 6 августа. С. 9.