НАШИ РЕЦЕНЗИИ

Н.А. БОРИСЕНКО,
г. Королев,
Московская обл.

«Говорите по-русски!»

Не знаю, как у вас, а у меня книги о культуре речи всегда вызывали скуку. Разумеется, я признавала их полезность, но читать о том, что «культура речи – часть общей культуры человека», могло прийти в голову только очень унылому человеку. И вдруг оказалось, что напрасно я не читаю таких книг. Все изменилось. В ходу теперь иной стиль – никого не поучающий, легкий, веселый, разговорный.

Именно так написаны две новые книжки с почти одинаковым названием – «Говорим по-русски с Мариной Королевой» (М.: СЛОВО/SLOVO, 2003) и «Говорим по-русски с Ольгой Северской» (М., 2004). Если вы еще не видели и не читали их, бегите немедленно в магазин, в крайнем случае к знакомым и принимайтесь за чтение. «Вдоль, поперек, по диагонали», как уж придется, – авторы разрешают. Сама я читала эти книжки дважды: первый раз по авторскому рецепту, а во второй – что называется, профессионально, с карандашом в руках. И оба раза получила огромное удовольствие. Не одна я, к счастью.

В чем причина успеха этих книг у читателей? Мне кажется, прежде всего в непринужденной, естественной, разговорной интонации. Не случайно первая книжка начинается со слов: «Давайте поговорим!». Поговорим, а не почитаем, потому что к этому располагает сама история книжки «Говорим по-русски».

Я не буду подробно пересказывать эту историю, она изложена и на обложке, и в авторском предисловии. Скажу только: обе книги выросли из популярной серии радиопрограмм «Говорим по-русски», идущих на радио «Эхо России» уже шесть лет. Думаю, для тех, кто еженедельно слушает эти программы, авторов представлять не нужно. И Марина Королева, и Ольга Северская – не только журналисты, но и филологи, а потому разговор о русском языке они ведут, с одной стороны, легко и просто, а с другой – абсолютно профессионально, со ссылками на авторитетные словари.

А теперь подробнее о каждой из книг. Хотя сама я читала их в обратном выпуску порядке, буду говорить сначала о первой.

Итак,

Говорим по-русски с Мариной Королевой

Эта книжка – своеобразный словарь, а значит, пользоваться ею можно как обычным словарем: не обязательно читать подряд, а можно просто найти интересующее слово на «свою» букву и порассуждать вместе с автором о его трудностях. Потратите вы на это ровно две минуты – именно таково время радиовыпуска «Говорим по-русски», посвященного одному слову.

Очерки строятся примерно одинаково: сначала бытовой сюжет, затем сведения о том, как правильно произносить/употреблять коварное слово (с обязательными ссылками, как я уже сказала, на словари!), а дальше тренировка – ввод слова в активный речевой оборот, для этого Марина Королева придумывает большое количество разговорных фраз, читая которые волей-неволей начинаешь правильно ставить ударение в слове и запоминать его форму.

Не могу не привести хотя бы один пример. Думаю, его с удовольствием используют коллеги на своих уроках.

БАЛОВАТЬ

...Была у меня одна знакомая, которая всерьез убеждала меня: «Ладно, пусть во всех прочих случаях правильно будет «баловАться», «балУемся», «балУется», но Карлсон – тот может только бАловаться плюшками!!!». При этом приятельница ужасно горячилась...
Добиться от нее, почему она для Карлсона делает исключение, мне так и не удалось. «Я так чувствую», – говорит. Что ж, имеет полное право. У нас с вами задача другая – как можно достовернее узнать, где же все-таки поставить ударение.

Ответ есть, причем очень простой. Он не осложняется никакими вариантами и отклонениями. Нет в словарях и помет «специально для Карлсона». В общем, ситуация такова: правильно только баловАться. Я балУюсь, ты балУешься, он балУется. То же самое – со словом баловАть. Я балУю свою дочь, ты балУешь своего сына, а они балУют всех своих детей. А потом мы удивляемся, что дети получаются балОванные. Чему тут удивляться? Сами избаловАли...

Так что если вам вдруг вспомнится Карлсон и вы захотите последовать его примеру (это я в смысле плюшек), не забудьте про ударение. Так и скажите: «А мы, знаете, тут плюшками балУемся»...

Так же «легко и весело», по признанию автора, написаны и другие очерки. Понимаешь, что это своеобразная игра с читателем, но ведь пользы, как, впрочем, и удовольствия, от этого не меньше. А культура речи повышается как-то сама собой, без принуждения, тоже легко и весело. Вот бы такое на наших уроках происходило.

Какие же слова выбирает Марина Королева в герои своих очерков? Прежде всего – традиционно трудные с точки зрения произношения. Не знаете, как поставить ударение в словах бАнты, шАрфы, включИт, дрЕвко, знАмение, изЫск, без изЫсков, оптОвый, премировАть, сомневаетесь, когда говорить рОды, а когда – родА, когда брОня, а когда – бронЯ, загляните в эту книжку. (Здесь я вслед за Мариной Королевой отказываюсь от привычного обозначения ударения и для наглядности показываю его прописной буквой, правильный вариант вдобавок выделен жирным шрифтом, в случае дублетов или омографов выделены оба.)

Если ваши ученики или знакомые все еще говорят вам: «Ну какая разница – звОнит или звонИт, кусок тортА или кусок тОрта?! Ведь от этого телефон не перестанет разрываться, а торт слаще не станет» – значит, настало время процитировать им Королеву:

«Мало того, что это неправильно, это выдает человека с головой. Только захотел прослыть образованным человеком, не тут-то было: ударение сигнализирует совсем о другом – изволите, милый друг, на просторечии изъясняться! Придется переучиваться».

И тут же подсказка:

«А запомнить очень просто: ударение никуда не желает уходить с корня торт. И правда, корень «сладкий», зачем менять его на какое-то там окончание? Так что в булочной я не купила тОрта, к этому тОрту не полагается коробочки, о тОрте гости даже и не вспомнили...»

Рассказов, посвященных проблемам орфоэпии, в книге большинство. Это, конечно же, не случайно, ведь сама она выросла из авторской программы, посвященной в первую очередь звучащей речи.

Но есть в книге статьи и другого плана – о происхождении и употреблении слов. Тут мы найдем и старые-престарые бакалея, баба-яга, белиберда, царь Горох, и новомодные пиар, каперсы, кастинг, элитарный... Всего и не перечислить. «Откуда взялось слово маргинальный?»; «Склонять или не склонять москвичам названия столичных районов Алтуфьево, Останкино, Солнцево?»; «Какого рода евро? Один евро или одно евро? А может быть, вообще одна?»; «Что такое пиар?» На все эти вопросы ответит нам автор книги «Говорим по-русски», и ответит, как всегда, ярко и увлекательно.

«– Слышу, все вокруг: пиар, пиар, а я и не знаю.
– Ты серьезно?! Ну, пиар – это есть в каждой кампании. «Пиар» – как бы это сказать... в общем, это примерно то же, что промоушн».
Поняли ли вы что-нибудь из разговора двух подружек? Нет? Оказывается, столь живучий пиар, или (латиницей) PR, дословно означает «общественные связи». В более широком толковании – «общественная информация и реклама, массовые связи». В общем, это то, что «есть в каждой нормальной кампании»...

Но вернусь к проблемам ударения. Примечательно, что Марина Королева, будучи профессиональным филологом, а скорее всего именно поэтому, никогда не доверяет собственной интуиции. Всякий раз она обращается к словарям. В случае затруднений с ударением чаще других цитируются ею два словаря: Орфоэпический словарь под ред. Р.И. Аванесова и Словарь ударений. Первый, как известно, приверженец вариантности, второй – более строгий, единообразный. «Для тех, кто вариантов не любит и хочет во всем однозначности», Марина Королева всегда рекомендует Словарь ударений. По этому словарю, например, слово базилИка (есть такой архитектурный термин) произносится с ударением на предпоследнем слоге, хотя в других словарях может быть и базИлика. Впрочем, это слово – редко употребляемое. Гораздо интереснее для нас узнать, где поставить ударение в словах береста, бочковое (пиво), подростковый. Словарь ударений говорит: берёста, бочковое, подростковый, а Орфоэпический словарь считает равно допустимыми береста и подростковый.

Здесь, правда, возникает одно «но». Словари пишутся долго, не поспевают за новшествами и часто дают устаревший вариант произношения. Как быть в этом случае? На этот вопрос Марина Королева не дает ответа. Ее книжка написана «для всех», а не для специалистов (хотя специалисты, думается, гораздо лучше смогут оценить блеск авторской речи). Вот это «для всех» и влечет за собой один недостаток книги: поскольку в ней отсутствуют теоретические понятия, в частности, понятия правильности, нормы, вариантности и кодификации (последний термин означает закрепление нормы в словарях и справочниках), возникает вопрос: а всегда ли мы можем доверять словарям, тем более что их рекомендации во многих случаях противоречивы? Как отделить правильный вариант от неправильного? В каком случае мы имеем дело с нормой, а в каком – с изменением нормы? Мне могут сказать, что ответы на все эти вопросы можно найти в книгах другого рода, что в книжках популярного жанра не место обсуждению всех этих спорных проблем.

Все это так. Но иногда у Марины Королевой концы с концами не сходятся. В одном случае она признает изменчивость орфоэпической нормы: гренкИ и фОльга – так уже никто не говорит, эти варианты безусловно являются устаревшими, а в другом она как будто об этом забывает. ДоговОр – и точка, никакой уступки всеобщему дОговору. И как о великой тайне, «по секрету», признается, что «Орфоэпический словарь вообще-то допускает, что вы можете сказать дОговор». Хотя никакого секрета в реабилитации словарями этого варианта произношения давно уже нет.

Иногда Марина Королева так доверяет рекомендациям словарей, что сама удивляется этому. Вот, к примеру, открывает она Словарь ударений (тот самый, который не терпит вариантов) и находит там форму кондукторА (в значении «работники транспорта»). «Честно сказать, я даже замерла на несколько секунд: не поверите – кондукторА!» И хотя некоторые другие словари указывают как допустимую и форму кондУкторы, Марина Королева спешит с самопризнанием: «Вот и кондУкторы стали «кондукторАми». А я и не заметила».

Замерла от удивления, признаться, и я. А может, стоило признать другое: словари могут отставать от нормы, реже, гораздо реже (случай с кондукторАми, кажется, единственный) опережать ее. Или я не права?

Впрочем, мои сомнения в этом случае не более чем попытка обозначить проблему. Словари словарями (к коим я, как и любой другой филолог, отношусь с пиететом), но от обсуждения вопросов нормы и кодификации, нормы и узуса все же никуда не уйти. Выход, мне кажется, есть: во всех спорных случаях так и говорить: «Внимание: спорно!». Тогда и читателям книги, и слушателям одноименной передачи будет ясно: произношение не устоялось, словари расходятся в рекомендациях, говорящие вправе, простите за тавтологию, говорить как хотят, в меру личных языковых пристрастий.

Вот на какие размышления натолкнула меня первая книга серии «Говорим по-русски». Появление ее трудно переоценить. По моему глубокому убеждению, она должна быть у каждого учителя-словесника, а он, в свою очередь, обязан рассказать о книге своим ученикам.

И еще об одном не могу не сказать. Точнее, не пожалеть. Ах, если бы на наши уроки перенести эту форму общения и говорить о русском языке не так, как это у нас в большинстве своем принято, а просто, легко и увлекательно. А главное – человеческим языком.

Рассказывают, что первые слушатели передачи «Говорим по-русски» на бегу останавливали авторов: «Слушайте, а здорово у вас это получается! Вроде про русский язык – а это ведь скучно, так нет, оторваться не можем...». Авторы были категорически не согласны с тем, что «про русский язык – это скучно»... «Более того, – пишет далее Марина Королева, – я совершенно убеждена, что ничего любопытнее языковых загадок и быть не может, а говорить о них можно и нужно именно так – легко, никого не поучая, но вновь и вновь удивляясь вместе с вами тому, что за чудо этот наш русский язык!».

Вот и я, прочитав книгу «Говорим по-русски», согласна с автором, что про русский язык можно и нужно писать легко и весело. Так, как это сделала в своей книжке Марина Королева.