БИБЛИОТЕЧКА УЧИТЕЛЯ
LXI выпуск

С.ГИНДИН

Маяковский:
словообразование, морфология, лексика

Язык поэта глазами младшего современника

Владимир Маяковский открыл и создал в языке так много нового, что для осмысления его открытий понадобился труд не одного поколения лингвистов и литературоведов. Два года назад, отмечая 110-летие со дня рождения поэта, наша газета целиком посвятила языку XXXIX выпуск «Библиотечки учителя» («Русский язык», № 27–28/2003). Но тогда, несмотря на большой объем выпуска, удалось осветить в основном лишь специфику синтаксиса и стиха Маяковского. А каждый учитель знает, сколько непривычного – тем более для современных школьников, совсем не знающих и не ощущающих эпоху, когда жил поэт, – таится в лексике и словообразовании его стихов и поэм.

Чтобы помочь вам в освещении на уроках этих аспектов языка Маяковского, мы выбрали работу ученого другого поколения, нежели в предыдущем выпуске. Представленные там великие языковеды Р.О. Якобсон и Г.О. Винокур были почти сверстниками своего героя. Свидетели его дебюта, они первыми сумели почувствовать и сформулировать, в чем суть его небывалого поэтического языка. Но дать подробное описание могло лишь следующее поколение – те, кто был на 10–12 лет моложе Маяковского и, входя в жизнь, заставали его поэзию как состоявшийся факт русской речи.

Одним из самых ярких ученых и критиков этого нового поколения стал Владимир Владимирович Тренин. В самый канун нынешнего года, 31 декабря 2004 г. исполнилось сто лет со дня его рождения. Учившийся во вхутемасе – знаменитейшем художественном вузе Москвы 1920-х годов, он рано познакомился с Маяковским и сотрудничал как критик в журнале «Новый ЛЕФ». Как ученый он сформировался в орбите Виктора Шкловского.

Его первой большой книгой стала написанная в соавторстве с друзьями, тоже начинающими литературоведами Т.С. Грицом (1905–1969) и
М.М. Никитиным (1906–1942), «Словесность и коммерция» (М.: Федерация, 1929). В подзаголовке стояло «Книжная лавка А.Ф. Смирдина», но деятельности знаменитого издателя и книготорговца пушкинской эпохи была впрямую посвящена лишь вторая половина книги. В первой же рассматривались история книжного рынка в России и постепенной профессионализации литературного труда в России на протяжении XVIII в. Замечательную книгу Тренина и его товарищей (недавно она была переиздана) должны знать все, кто интересуется историей русской литературы, журналистики, книжной торговли, читательских пристрастий.

Но самого Тренина от литературного быта все настойчивей отвлекали вопросы поэтики, поэтического языка. В центре его внимания был русский футуризм и, прежде всего, Маяковский. Обстановка вступления Маяковского в литературу – символизм, «Сатирикон», живописный авангард – еще не стала далекой историей, но ощущалась как часть собственного опыта. Большинство участников литературных и художественных битв были живы, продолжали творить. Все это способствовало точности и конкретности работ Тренина, помогало увидеть целостный живой контекст поэзии Маяковского.

В 1970 г. друг и соавтор Тренина, замечательный искусствовед и филолог Н.И. Харджиев (1903–1996) переиздал в сборнике «Поэтическая культура Маяковского» их совместные статьи «Поэтика раннего Маяковского» и «Маяковский и “сатириконская” поэзия». Выяснилось, что статьи не устарели и поныне принадлежат к главному, что написано о Маяковском.

Другим подспорьем стало для Тренина участие в филологической работе по подготовке собрания сочинений Маяковского. Знакомство с рукописями позволило приступить к изучению характера работы поэта над будущими произведениями, включиться в исследование новой тогда для науки проблемы творческой истории литературного произведения. В отличие от большинства других исследователей, концентрировавших внимание на биографических обстоятельствах и психологических аспектах художественного творчества, Тренин поставил во главу угла динамику поэтики и языка рождающегося произведения.

Самой крупной его публикацией по этой проблематике стала книга «В мастерской стиха Маяковского» (М., 1937). Наверное, сам ученый полагал, что она – только начало пути. Но случилось иначе: в октябре 1941 г. ополченец Тренин погиб в боях под Вязьмой, не дожив, как и его герой, до 37 лет. Начало оказалось итогом.