ИСТОРИЯ ЯЗЫКА
Т.В. ШМЕЛЕВА,
университет им. Ярослава Мудрого,
г. Великий Новгород
Кириллическая азбука в русском языке
В разговоре об основах русской
культуры и образования невозможно обойтись без
темы письма. Это тем более уместно, что совсем
скоро – майские дни поминовения святых
равноапостольных Кирилла и Мефодия.
Воздавая честь славянским
первоучителям, стоит, мне кажется, подчеркнуть
такую мысль: кириллическая азбука за столетия ее
использования стала не только техническим
средством передачи на письме разнообразных
текстов, но фактом русского культурного
сознания. Иначе говоря, кириллическая азбука
существует не только для русского языка, его
письменной фиксации, но и в русском языке,
войдя в него рядом фактов лексикона,
идиоматического и паремийного* фондов.
Значительность этого ряда становится очевидной,
если посчитать, что слово азбука и названия
ее букв вошли в состав более 20 идиом и более двух
десятков пословиц (если полагаться только на
данные Даля – его словаря, в котором, как
известно, паремии широко используются как
иллюстрации, – и сборника пословиц). Всего, как мы
видим, более полусотни единиц.
Во-первых, о самом слове азбука.
Как хорошо известно, оно представляет
собой кальку греческого слова алфавит,
которое также присутствует в русском языке на
правах его синонима. Оба они относятся к
немногочисленным словам, «сделанным» из
названия букв (в этом ряду – элемент, хиазм).
Надо сказать, что азбука – не единственная
калька греческого алфавита даже в русском
языке: хотя слово известно с XIII в., у него были
конкуренты: азъведи, Абевега русских
суеверий (М., 1786). Продуктивность этой
экзотической модели словообразования не иссякла
и сегодня, ею пользуются авторы учебных книг:
АБВГДейка (Климанова, Макеева, 2000); А, Б, В...
химической кинетики (Пурмаль, 2004).
Явно победившее своих конкурентов
слово азбука, имело производные: азбучный,
азбуковный, азбучник, азбуковина. Сегодня в
реальной речевой практике представлено только
первое из указанных прилагательных да еще термин
азбуковник, знакомый специалистам по
древнерусской литературе (Ковтун, 1989).
Помимо своего прямого значения оно
бесспорно получило переносные ‘первоначальные
сведения, основы’ и ‘бесспорное, очевидное’.
Первое реализуется как в сочетаниях типа Вот
вам азбука биологии (Федин, Пример МАС), Шоферская
азбука (рубрика в газете), Азбука поведения
(Купина, 1991), Азбука музыкально-творческого
саморазвития (Юдина, 1994), Азбука словесного
искусства (Стрельцова, Тамарченко, 1998), Азбука
общения (Крейдлин, Кронгауз, 2004; Позднякова, 2004),
так и в производном прилагательном азбучный,
которое встречается чаще всего в сочетании азбучные
истины (ср.: азбучная молитва: То, что я скажу,
конечно, азбучная истина, но я считаю нужным
сказать ее (Гаршин); Конечно, мне известна
одна из азбучных истин общественных наук –
поведение человеческих масс не сводимо к
поведению отдельных людей (В.Кочубей); см. также
– Казалось бы: азбучная вещь – нельзя
понять настоящее, не разобравшись с прошлым
(Ю.Каграманов).
 Интересно, что слово алфавит
переносных значений не развило, они с азбукой
как бы распределили обязанности: первое осталось
общим наименованием всех систем алфавитного
письма, а второе – русский алфавит и
метонимически – основы образованности и
общеизвестные, а потому бесспорные истины,
усваиваемые в ходе образования. В этом отношении
симптоматичен такой факт: если в XIX в.
использовалось выражение в азбучном порядке
(мы знаем об этом хотя бы по «Евгению Онегину»,
где Татьяна в оглавленье кратком находит
азбучным порядком Слова: бор, буря, ведьма, ель...),
то в современном словоупотреблении известно
только в алфавитном порядке.
Таким образом, слово азбука в
русском лексиконе значит больше, чем аналог
алфавита, она связана с обозначением начал
образованности.
Аналогичное метонимическое значение
появилось у названий отдельных букв. Чемпионом в
этом плане оказалась первая буква. Интересно, что
во фразеологии она присутствует «в двух лицах»:
под именем, которым она располагала в старой
азбуке, – аз, и под современным именем а.
Название этой буквы стало знаком начальных,
самых элементарных, минимальных знаний, что
воплощается в форме множественного числа азы,
в идиомах не знать / не мыслить / не понимать ни
аза; не видеть аза в глаза; сидеть на азах;
не понимать ни а, ни бэ и почти серии
паремий:
Аз да буки – и все науки.
Аз да буки не избавят от муки.
За аз да за буки так и указку в руки.
Сперва аз да буки, а там и науки.
Что было муки, докуки, а ни аза, ни буки.
Ни аза в глаза не знает.
В соответствии с этой логикой
последние буквы алфавита – ять, фита, ижица
– стали символом трудностей обучения грамоте,
приобрели как бы антонимичность аз в этом
отношении. Проявлялось это прежде всего в
присказках школьного обихода: От фиты подвело
животы; Фита да ижица – к ленивому плеть
ближится; Фита, ижица к розге ближится.
Характерна пословица, в которой явно выражена
антонимичность: Сам ни аза в глаза, а людей
ижицей тычет.
На этом фоне особое место занимает
фразеологизм на ять, который не фиксируют
современные словари, видимо, как устаревший. Его
семантику позитивной оценки связывают с
эмоциональным восприятием сложностей освоения
орфографии, где заучить все слова на ять
удавалось не всем. В.В. Виноградов
квалифицировал это выражение как осколок
поговорки школьного жаргона выгон на ять –
голубей гонять, поменявшее свое
негативно-оценочное значение на позитивное.
Итак, первый тип переносных значений
имен букв назовем символическим, отметив, что и
азбука, и отдельные буквы стали символизировать
ученость, образованность, чаще ее элементарный
уровень.
Второй тип переносных значений имен
букв связан с восприятием азбуки как строгой
последовательности знаков, отсюда обозначения с
помощью букв начала, конца и исчерпанности,
полноты – от начала до конца. Это значение
представлено в идиомах начинать с азов; от аза
до ижицы; от а до ижицы; от а до я.
Другой вариант переосмысления
относительных пространственных отношений букв в
азбуке – перенесение их на шкалу значимости. Это
проявляется в одной из самых известных и часто
звучащих сейчас пословиц Я – последняя
буква алфавита, с ее помощью ставят на место
собеседника, который слишком большое место
отводит своей персоне. Интересно, что есть ответ
на это утверждение, опровергающий его фактом
старой кириллицы, в соответствии с которой
местоимение 1-го лица было омонимично названию
первой буквы: да аз первая. Эта шуточная
полемика апеллирует к тому, что в XIX веке в
культурном опыте русского человека
сосуществовали и старая кириллица, и гражданица.
См. использование этих паремий в романе
Б.Акунина:
– ...Желаете знать мое мнение про эти
ваши материи? Я так думаю, что...
– «Я» – последняя буква алфавита, – перебил
мальчишку преосвященный...
– Зато «аз» – первая, – бойко огрызнулся
Ленточкин. (Пелагия и черный монах)
Этот же тип отношений переосмысляется
как значение возаимообусловленности,
неотвратимой последовательности жизненных
поступков, необходимостью сделать нечто, что с
неизбежностью следует из уже сделанного: сказав а,
необходимо говорить б и так далее: ...сказавшим
сегодня а придется говорить и б, и в;
им говорить, а нам – слушать. (Известия, 30.12.2003)
Таким образом, соположение букв в
азбуке переосмысляется в русском языке как
фазисность, полнота, значимость и
последовательность поступков. То, что это живые
линии переосмысления, подтверждается
использованием их в современной рекламе и
названиях изданий: Ванная комната от А до Я
(реклама магазина «Мир сантехники» в газете
«Вечевой центр»); Реклама от А до Я.
(Словарь рекламных терминов / Под ред.
Н.С. Пушкарева. Казань, 1992).
Третий тип переносных значений
основан на использовании зрительных образов
букв, которые стали своеобразными фигуративными
эталонами и тем самым вошли в русскую языковую
картину мира.
В современной речевой практике они
представлены выражениями поставить буквой П,
конь ходит буквой Г. Если участие
современных букв этими двумя случаями, пожалуй,
исчерпывается, то имена старых букв
использовались как эталоны формы гораздо
активнее.
Так, Даль приводит выразительный
пример Прописным азом ноги растопырил.
Целый ряд идиом апеллирует к уже
упомянутой букве г, в старой азбуке
имевший имя глаголь. Загадку фразеологизма не
миновать глаголя раскрывает Н.М. Шанский,
сообщая, что глаголем именовалась виселица
по сходству формы. В.И. Даль приводит
фразеологизм с этим словом в том же значении – лезть
на глаголь – и сообщает, что название буквы
использовалось для обозначения многих предметов
подобной формы: того же вида леса, или костыль,
поставленный в стену; брус с бегами; журавец,
жаровец для подъема тяжестей; такой же столбик
или стойка с перекладиной, на мельнице, для
поддержки ковша; стойка с плицей на барках, для
отливки воды; см. пример: Здание построено
глаголем.
Более сложные семантические
преобразования имя буквы претерпевает в идиоме смотреть
глаголем, означающей быть «крючком, ябедником,
сутягой»; сходство буквы г с крючком
служит основой метонимического обозначения
письма в его бюрократическом аспекте (ср.
семантику слова крючкотворство), а это
значение переносится на человека как носителя
соответствующих качеств.
Эталоном формы выступали и
практически неизвестные теперь по именам буквы фита
и ферт; см. выражения: у нея ротик фитою,
фертом ходить / подпереться. Если в первом
незнакомо только старое имя буквы, а сама она
существует и ее облик сразу объясняет смысл
идиомы, то второй приходится объяснять более
подробно, поскольку незнакома и сама буква.
Особого внимания заслуживает буква ижица.
В Словаре Ушакова дается фразеологизм,
основанный на форме этой буквы, – ноги ижицей.
Из Словаря Фасмера узнаем, что названием буква
обязана сходству с маленьким ярмом, или игом.
Загадочен для наших современников фразеологизм прописать
ижицу. Неудивительно, что ему посвящен
отдельный очерк в книге Н.М. Шанского о
необычных явлениях русской фразеологии, где
объясняется, что значение идиомы весьма
конкретно – ‘выпороть плетьми’; «при
“хорошей”, старательной порке (когда удары
ложатся под углом друг к другу) на теле
действительно возникает что-то вроде прописной
ижицы».
Таким образом, эти переносные значения
возникают на основе абсолютных
пространственных: геометрия жизни отражалась
сначала в имени букв – А, Г, П, Ф, фита и ижица,
а потом возвращалась в словарь как некий
фигуративный стандарт.
Итак, приведенные факты, как кажется, с
убедительностью подтверждают высказанный тезис
о вхождении кириллической азбуки в культурное
сознание русских людей и в лексикон русского
языка (в самом широком смысле). Обратить внимание
на эти в общем-то известные факты заставляют два
обстоятельства.
Первое. Именно они оказываются
уходящими из речевого опыта наших современников,
оттесняются в те словарные запасы, знание
которых – удел знатоков. Вот только пример.
Новгородская областная газета
выпускает номер, посвященный Дню Кирилла и
Мефодия и торжествам по случаю этого праздника,
под шапкой «Прописали ижицу».
Несмотря на забывание отдельных идиом
и пословиц, в целом традиция использовать
названия букв для обозначения каких-то реалий
поддерживается. Некоторые из таких новых фактов
поддаются истолкованию в русле описанных
закономерностей, другие оказываются смысловыми
инновациями. Приведу два факта из области,
называемой товарными знаками, или, более
современно, брендами. Стиральный порошок и
журнал, именуемые «ЯТЬ», видимо, отсылают нас к
рассмотренному фразеологизму на ять, намекая
на высокое качество своего продукта. А названию
туалетной бумаги «мягкий знак» трудно подобрать
аналог среди традиционных буквенных номинаций,
хотя ход мысли авторов этого названия понять
можно. В целом в сообщении приводилось довольно
много фактов из современной речевой практики,
подтверждающих, что азбука остается в активном
поле культурного языкового сознания русских XXI
века.
И второе. В нашем обществе всерьез
обсуждается вопрос об отказе от кириллической
азбуки в пользу латиницы, которой уже пользуется,
как теперь принято говорить, все цивилизованное
человечество. Эти настроения, которые журналист
Максим Соколов назвал кириллофобией,
основаны на отношении к алфавиту как чисто
техническому средству письма, и если находится
более удобное и привычное для всех, то почему бы
не перейти на него? В полемике, которая время от
времени вспыхивает в нашей прессе (отметим, что
аналогичная полемика идет и в Болгарии, которую
мы привыкли считать колыбелью
кирилло-мефодиевской традиции), выдвигаются,
разумеется, и аргументы против такого отказа.
Одним из таких аргументов может быть то, что,
отказавшись от кириллицы, мы вычеркнем и целый
пласт русских слов, фразеологизмов, пословиц,
обедним себя возможностью смотреть на мир сквозь
призму родной азбуки.
Азбучная идиоматика
1. Азбучная истина/ы.
2. Начинать с азов.
3. Не видеть аза в глаза.
4. Не знать / не мыслить / не понимать ни аза.
5. Не понимать ни а, ни бэ.
6. Как а и б. (ФСФ)
7. Прописным азом ноги растопырить.
8. Сидеть на азах.
9. От аза до ижицы.
10. От а до ижицы. (ФСФ)
11. От а до я. (ФСФ)
12. Прописать ижицу / ижицу прописать.
13. Ноги ижицей.
14. Поставить буквой П / покоем (нареч.).
15. Фертом ходить / подпереться / стоять / смотреть.
16. На ять.
17. Смотреть глаголем.
18. Не миновать глаголя. <Шанский>
19. На глаголь лезть.
20. Ходить буквой Г.
21. Не суйтесь, буки, наперед азов.
збучный паремийник
1. Азбука велика, а тридцать слов.
2. Азбуку учат, во всю избу кричат.
3. Азбука – наука, а ребятам бука (мука).
4. Азбуки не знает, а читать садится.
5. У Николы две школы: азбуки учат да каноны
твердят.
6. Аз да буки – и все науки.
7. Аз да буки не избавят от муки.
8. За аз да за буки так и указку в руки.
9. Сперва аз да буки, а там и науки.
10. Что было муки, докуки, а ни аза, ни буки.
11. Ни аза в глаза не знает.
12. Сам ни аза в глаза, а людей ижицей тычет.
13. Сказав а, придется сказать б...
(Кто сказал а, тот должен сказать и б.)
14. Како он – кон, буки ерык – бык, глаголь аз –
глаз.
15. Ер да еры – упали с горы, ерь да ять – некому
поднять.
16. От фиты подвело животы.
17. Фита да ижица – к ленивому плеть ближится.
18. Фита, ижица к розге ближится.
19. Выгон на ять – голубей гонять.
20. Я – последнее слово в азбуке (ответ: да
аз – первое).
Источники: Словарь Даля. Пословицы
русского народа. Сборник В.Даля. Словарь
Д.Ушакова.
|