ЖИЗНЬ ЯЗЫКА
Л.В. ТОРОПЧИНА,
заслуженный учитель РФ,
канд. филологических наук,
гимназия № 1549,
г. Москва
Как работать с архаизмами
В течение нескольких лет мои
ученики-гимназисты занимались вопросами
лексикологии, в частности, изучением различных
пластов устаревшей лексики: наименований одежды
и обуви, кушаний и напитков, утвари, жилых
помещений. Отметим, что изучение значительного
количества объединенных общей темой лексем,
вышедших к концу XX века (а возможно, и раньше) из
употребления в связи с утратой называемых ими
вещей и предметов, важно не только для понимания
многих художественных текстов русской
литературы прошлого, но и для сохранения
исторической языковой памяти современного
молодого человека. Поэтому, на наш взгляд, данные
языковые исследования актуальны и в области
научной лексикологии, и в области
лингвистического анализа текста, и в области
воспитательной.
Так, например, в работе «Наименования
простонародной одежды в русской художественной
литературе XIX – первой половины XX в.» ее
авторы, учащиеся 10-го класса Дарья Дьяконова и
Елизавета Миляева, ставили своей целью выявить
указанный пласт русской лексики, выяснить (по
толковым словарям и этнографическим материалам)
значения устаревших слов, найти наименования
простонародной одежды в произведениях
художественной литературы и публицистики
отмеченного исторического периода, объединить
эти слова в тематические и лексико-семантические
группы.
В предисловии к исследованию ученицы
отмечали: «Этой работой мы хотели бы привлечь
внимание наших сверстников, занятых сегодня
почти поголовно изучением английского и других
иностранных языков, к лексическим материалам
языка русского, который так незаслуженно
превращен в настоящее время его носителями в
Золушку, не смеющую в своем бедном наряде
появиться рядом с пышно одетыми сестрами на
празднике жизни. Мы хотим напомнить всем: наш
язык не Золушка, он ярок, выразителен, имеет
богатую историю. Думаем, что очень актуально
звучат сегодня слова нашего замечательного
писателя И.С. Тургенева, обращенные к русскому
языку: “Не будь тебя, как не впасть в отчаяние
при виде всего, что совершается дома. Но нельзя
верить, чтобы такой язык не был дан великому
народу”».
Для выявления более или менее
объективной картины лексических знаний
современных молодых людей в исследуемой области
лексики ученицы провели опрос учащихся 8–11-х
классов своей школы, предложив им список слов: азям,
армяк, головка, зипун, казакин, коты, понева,
плахта, повойник, рога, сермяга, сибирка, чепан,
чуйка, чуни. Эти слова были взяты из
произведений писателей XIX века Тургенева,
Некрасова, Г.Успенского, Мельникова-Печерского,
Левитова, Чехова, которые использовали их для
описания одежды своих героев, т.е. для
воссоздания элементов русского народного быта.
Результаты опроса оказались неутешительными:
лишь 12 человек из 76 опрошенных смогли в самых
общих чертах определить значение таких слов, как армяк,
зипун, казакин, чуни.
5 человек вспомнили значение слов понева,
плахта, рога (последнее в значении «женский
головной убор на юге России»). Этот печальный
факт заставил учениц Миляеву и Дьяконову
заняться исследованием почти забытой обширной
тематической группы лексики. Ученицы определили
как одну из первоочередных задачу выделения
подгрупп лексики с более конкретным значением
внутри этого крупного тематического объединения
(заметим, что вначале они обозначили это
объединение как лексемы, имеющие общую тему,
т.е. общий признак предметов, покрывающих,
облекающих тело). Так, были выделены четыре
тематические подгруппы:
– наименования одежды нательной и
носимой поверх нательной (рубаха, понева,
плахта, порты и др.);
– наименования верхней теплой одежды, носимой в
холодное время года (азям, армяк, зипун, сибирка,
чуйка...);
– наименования головных уборов (башлык,
головка, кокошник, повойник...);
– наименования обуви (их выделили в особую
тематическую подгруппу на основе общего
признака – обозначения изделий из кожи или
других материалов, обычно с твердой подошвой,
носимых на ногах: коты, лапти, опорки, чуни...).
В процессе работы ученицы
пользовались многочисленными словарями и
справочниками, как лингвистическими, так и
этнографическими, а также текстами
художественной литературы и публицистики,
получая таким образом навыки работы с
первоисточниками, пополняя свой лингвистический
багаж, повышая речевую культуру. Исследователи
выделили в тематических подгруппах наименования
с более общим значением, так называемые родовые
наименования (кафтан, сарафан, рубаха, шуба,
юбка...), и слова с более конкретным значением – видовые
наименования (полушубок, сибирка, сермяга,
тулуп, шушун...). На основе наблюдений за
многочисленными лексемами ученики выявляют
различие между тематическими группами, в которых
наименования объединяются по
экстралингвистическим, т.е. внеязыковым,
признакам, и лексико-семантическими, т.е.
собственно языковыми. Последние – это группы
слов с однородными, сопоставимыми, значениями.
Так, в составе тематической подгруппы одежды
нательной и носимой поверх нательной выделяются
лексико-семантические объединения различных
видов кафтанов и сарафанов. Работа с материалом
лексико-семантических групп требует обращения к
толковым, этимологическим, диалектным словарям,
а также к материалам русских летописей, к
этнографическим исследованиям.
Учениц ждало множество любопытных
находок как общего, так и частного характера. Так,
например, из «Краткого этимологического словаря
русского языка» Н.М. Шанского и др. они
выяснили, что слово сарафан, обозначающее в
русском языке в течение нескольких веков один из
наиболее распространенных видов женской
одежды, первоначально являлось названием
«длинного мужского кафтана особого покроя» и
было заимствовано из персидского языка, где
означало «род длинной одежды». Подтверждение
этому они нашли в Толковом словаре живого
великорусского языка В.И. Даля. Здесь же они
познакомились с различными названиями
разновидностей сарафана, которые обнаружил
В.И. Даль в русских северных диалектах: бархатник,
китаечник, сарженик, стамедник, сукня и др. С
помощью этнографических материалов было
установлено, что сарафаны в XIX веке носили, как
правило, крестьянки, реже – представители
купеческого сословия в основном северных
губерний России, тогда как на юге женщины
одевались в рубахи и поневы (варианты названий: понева,
понявица, поня, понька). Следовательно,
названия разновидностей сарафана встречались в
диалектах северновеликорусского наречия и
нередко использовались писателями при описании
одежды своих героинь (наименования сарафанов
встречаются в произведениях
Мельникова-Печерского, Мамина-Сибиряка, Шишкова
и др.). Интересным было и наблюдение за тем, что в
ряду слов кафтан, армяк, зипун, казакин, чепан,
сибирка родовым, т.е. наиболее общим, было
название кафтан. Характерно, что и
производных от слова кафтан в словарях,
художественных произведениях, пословицах и
поговорках учащиеся обнаружили значительно
больше, чем от других названий данной
лексико-семантической группы. Это такие слова,
как кафтанчик, кафтанишко, кафтанец, а также кафтанный,
кафтаночный, кафтаньё, кафтанник (последнее
обозначает портного, который шьет кафтаны). Это
позволило сделать вывод о том, что название кафтан
было широко известно и часто употреблялось в
русском языке XIX века, тогда как другие подобные
названия были известны менее; часть же из них (пониток,
сибирка, коротай, азям, серяк) вообще считалась
диалектизмами и широкому кругу носителей языка
знакома не была.
Представляют интерес и наблюдения за
компонентами других тематических и
лексико-семантических объединений. Исследование
обширного лексикологического материала
позволило учащимся сделать конкретные выводы.
Во-первых, все наименования одежды
представляют обширную тематическую группу,
которая занимает важное место в общем словарном
составе языка.
Во-вторых, в тематических группах
названий нательной одежды и одежды, носимой в
холодное время поверх нательной вне дома,
выделяются лексико-семантические группы
наименований сарафанов, кафтанов и шуб.
В-третьих, многие из рассмотренных
наименований, сейчас уже являющихся историзмами,
в XIX веке широко употреблялись, нередко
упоминались в художественных и публицистических
текстах как приметы народного быта.
В-четвертых, среди этих слов есть как
разного рода заимствования, так и собственно
русские образования; названия широко
употребительные и территориально ограниченные.
Но все они, безусловно, раскрывают
различные стороны материальной и духовной
культуры нашего народа, пополняют багаж знаний
по истории языка, позволяют, образно говоря,
протянуть нить в прошлое, чтобы связать его с
настоящим. В заключение ученицы-исследователи
отметили: «Мы считаем, что сейчас, когда идет
утрата многих духовных ценностей, когда молодежь
подчас пренебрежительно относится к родному
языку, а следовательно, и к своей стране, очень
важно напомнить всем о ценностях непреходящих, в
числе которых на одном из первых мест должен быть
наш язык».
|