ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СЛОВО

Сергей ГИНДИН

«Свет – образец для искреннего слова...»

Александр Ильич Гитович
1909–1966

Сорок лет назад, 9 августа 1966 г. оборвалась жизнь Александра Ильича Гитовича, поэта и переводчика китайской поэзии. Ему шел 57-й год, только-только вышли его лучшие книги «Звезда над рекой» (М.; Л., 1962) и «Зимние послания друзьям» (Л., 1965), впервые за послевоенные годы привлекшие к нему внимание ценителей поэзии. По поводу «Зимних посланий...» Корней Иванович Чуковский написал Гитовичу: «Я читал и перечитывал ее во время бессонницы, и мне казалось, что все Ваши послания адресованы мне. Замечательная четкость поэтической речи, лаконичность и благородство стиля <...> Вы встаете во весь рост как мудрый и сильный поэт».

Другой выдающийся знаток поэзии, филолог и переводчик Ефим Григорьевич Эткинд вскоре после смерти поэта сказал о нем так: «В последние годы А.И. Гитович переживал творческий подъем – в его архиве обнаружено множество стихотворений, которые, когда они будут опубликованы, позволят по-настоящему понять истинный масштаб <...> поэта, стоящего в одном ряду с лучшими из своих современников». Со времени написания этих слов было издано несколько книг Гитовича: «Пиры в Армении» (Ереван, 1968), «Дорога света» (Л., 1968), «Избранное» (Л., 1973), «Стихотворения» (Л., 1982). Совсем недавно, в 2000–2001 годах, петербургское издательство «Кристалл» в малой серии своей «Библиотеки мировой литературы» выпустило книги великих китайцев: Цюй Юаня, Ли Бо, Ду Фу, Цао Чжи. Основу всех этих книг составили переводы Гитовича.

Молодые смоленские поэты: Александр Гитович, Александр Твардовский, Михаил Исаковский.
Фото 1929 г.

Но, увы, анонсированное Эткиндом «множество» неизданных стихотворений так и не было опубликовано. Более того, из посмертных книг стали исчезать и наиболее острые строки из числа напечатанных самим поэтом. Например, помещенное ниже стихотворение «Клеветникам» печатается нами впервые после 44 лет перерыва. Многие из тех, кто знал «истинный масштаб» Гитовича, ушли из жизни, и сегодня его имя практически неизвестно новым поколениям читателей. Эта несправедливость должна быть исправлена: многие строки Гитовича достойны войти в антологии – не только русского поэтического слова, но и русской афористики.

В недостаточной известности оригинальной поэзии Гитовича нельзя винить только наши, читательские «лень и нелюбопытство». Сказался здесь и затяжной характер творческого становления поэта, и его обособленность – если не сказать: одиночество – среди современных ему поэтических групп и направлений. Выросший в Смоленске, с отрочества общавшийся с Исаковским и Твардовским, он остался чужд деревенской тематике их раннего творчества и характерной для них тенденции к прозаизации поэтического слова. Отслуживший в юности полный срок в армии, в своих первых книгах «Артполк» и «Мы входим в Пишпек» отдавший дань воинскому мужеству и походной романтике, он не примкнул и к записным армейским литераторам, весьма многочисленным в 1930-е годы. Став ленинградцем, подружился с Николаем Заболоцким и испытал, по-видимому, влияние его новой классицистской поэтики, складывавшейся на переломе 1930-х годов. Арест Заболоцкого (и после освобождения не вернувшегося в Ленинград) разрушил эту наметившуюся общность, и Гитович опять оказался в творческом одиночестве.

В военной лирике Гитовича немало жестких, «мужских» нот, родственных фронтовым стихам Симонова. Но именно тогда, в стихах, написанных в окопах Волховского фронта, появляется у него мотив свободы личного выбора. Едва ли не у единственного в поэзии тех дней, властно звучит у Гитовича и тема непримиримого противостояния лживой официальной жизни (см. сонет из цикла «В землянках»), ничуть не слабеющего в дни общей борьбы с внешним врагом.

В 1950–1960-е годы добрые дружеские отношения связали Гитовича с Анной Ахматовой, ее смерть в марте 1966 г., безусловно, ускорила и его уход из жизни. Лаконизм, стремление к гармоническому равновесию роднили творчество обоих поэтов – но и к «ахматовской школе» Гитовича никак не причислить. Он по-прежнему стоял в русской поэзии особняком.

Своеобразию его поздней лирики немало способствовала его переводческая работа. Начал ее Гитович, наверное, ради заработка – в поздние сталинские годы, когда собственному честному слову в печать ходу не было. Как и Ахматовой, ему протянули руку замечательные ленинградские востоковеды, готовившие для него подстрочники. Но в поисках житейского подспорья поэт открыл для себя новую поэтическую вселенную, устроенную иначе, нежели миры русской поэзии.

Попытки воссоздать эту вселенную в русской речи очень многое проявили, дооформили в мирочувствии и поэтике самого Гитовича. Как писал в упомянутой статье Е.Г. Эткинд, «просветленность мысли, отчетливая немногословность в ее выражении, музыкальность, афористическая законченность – все эти черты были воспитаны в Гитовиче-поэте Гитовичем-переводчиком».

Но как бы ни менялся с годами творческий почерк поэта, единство его художнической позиции, цельность его облика несомненны. Года за три до смерти он писал:

Если – в самые разные сроки –
Ты ни разу не дрогнул в бою,
То сойдутся в одно твои строки
И составят поэму твою.

Гитович не дрогнул, и его «поэма» открыта доброжелательному чтению. Ее сквозной стержень – мотивы бесстрашной правды и человеческой стойкости, единства всего живого... Совершенно необычен двуединый в своей цельности образ ее автора: убежденного борца, «поэта и солдата» в выпавшей на его долю исторической реальности и одновременно – мудрого созерцателя в мире вечной природы, собеседника зверей и деревьев.

Внимательные читатели нашей газеты и посетители ее сайта, возможно, запомнили восьмистишие Гитовича «Скорая помощь» в опубликованной к 300-летию великого города подборке «Частная история Санкт-Петербурга в слове русских поэтов» (Русский язык, № 20/2003).

Но слово Александра Гитовича заслуживает отдельного представления. В предлагаемую ниже подборку включены в основном именно поздние стихи Гитовича. Они сгруппированы в три тематических раздела, посвященных поэтическому слову, любви и историческим испытаниям, выпавшим России в XX веке. Название стихотворения «Эпиграф» – авторское, а эпилог выбран составителем. Надеемся, что прочитанные в летние каникулы стихи останутся с вами и в рабочих буднях. А когда строки Гитовича запомнятся и западут в душу, вы обнаружите, что их лаконизм, «плотность» их подтекста делают их незаменимым материалом для уроков по анализу текста.