Проблема чтения и понимания, как это ни парадоксально звучит, многие годы по-настоящему волновала лишь немногих учителей. Тривиально сегодня говорить о том, что наша страна в прошлом была самой читающей в мире, что наши дети, в отличие от «их» детей, читали, и читали много. И вдруг на фоне всеобщего «благополучия» с чтением как гром среди ясного неба прогремели данные отчетов PISA1. Сначала результаты не предавали гласности, а затем не осталось, кажется, ни одного профессионального издания, которое бы не опубликовало материалы, свидетельствующие о нашем неблагополучии с грамотностью чтения. Уточним, что под грамотностью чтения в исследовании PISA понимается способность человека к осмыслению письменных текстов и рефлексии на них. Иными словами, умение понимать и интерпретировать текст. Именно эта способность является главной составляющей грамотности современного человека. А не то, что часто имеют в виду под этим термином у нас, – орфографическую и пунктуационную грамотность и технику чтения. Коротко напомним основные цифры. Результаты первого тестирования (PISA-2000) показали, что российские пятнадцатилетние школьники по уровню грамотности чтения оказались на 27–29-м местах среди 32 индустриально развитых стран мира. В следующем тестировании (2003) мы заняли 32–34-е места теперь уже среди 41 страны-участницы, поделив их с Турцией и Уругваем. Данных по 2006 г. пока еще нет, но ясно уже, что наши достижения в области грамотности чтения год от года не становятся лучше. PISA, по сути, сыграла роль набата и заставила осознать серьезность проблемы чтения и понимания. Однако необходимо сказать, что яд специалистов в области образования задолго до международного обследования бил тревогу и работал над этой проблемой. Как говорится, нет пророка в своем отечестве. Еще в начале 70-х гг. прошлого века было проведено специальное обследование, в котором участвовали учащиеся 4–10-х классов разных школ Москвы (всего около тысячи человек). Результаты были ошеломляющими: самыми элементарными приемами понимания текста владели лишь 0,3% обследованных школьников. Цифра не может не удивить даже человека, хорошо знающего школьную реальность. Такие же результаты были получены через десять лет при организованной АПН СССР комплексной проверке, в которой участвовали психологи, методисты и физиологи. Оба обследования проводились на научно-познавательных и учебных текстах гуманитарного цикла. Психолог и детский поэт Вадим Левин проверял понимание художественных текстов и выяснил, что смысл прочитанного правильно понимают лишь 6% детей. Вот что пишут в одной из книг, проанализировав эти данные, ученые-психологи: «6% больше, чем 0,3%. Но как это мало! Эти цифры взывают ко всем нам и требуют незамедлительных действий. Казалось бы, сигнал тревоги прежде всего обращен к учителю. Это он должен ринуться в класс и немедленно начать учить своих учеников работе с книгой»2. Не ринулся, не начал. А вместе с тем в школьной реальности мало что изменилось с тех пор. Вот последние данные об уровне понимания учащимися текста, приведенные в исследовании Л.А. Мосуновой: адекватный уровень понимания характерен только для 9,4% испытуемых3. Так что результаты международных и отечественных исследований одинаково неутешительны. Хотя речь в них шла о разном. В исследованиях PISA проверялся тот вид понимания, который можно, по нашему мнению, назвать пониманием прагматическим. Поясним, что мы имеем в виду. Школьники работали с текстами разных видов и жанров, но, в отличие от привычных для наших учащихся художественных и публицистических текстов, в заданиях PISA предлагались тексты-инструкции, рекламные объявления, товарные ярлыки, анкеты поступающего на работу и даже тексты о выборе рубашек, о расписании авиарейсов, о правилах пользования телефоном в гостинице, об эксплуатации холодильника… Не раз уже отмечалось, что с подобными текстами российские школьники в учебной работе и вне школы встречаются весьма редко. Вывод делался такой: мы не готовим учащихся к жизни. При этом упускался из виду тот факт, что в силу разного уклада жизни, разных условий существования эти тексты для наших подростков просто-напросто оказались неактуальными. Несомненно, умение работать с бытовыми текстами необходимо каждому современному человеку для ориентации в окружающей жизни. И, несомненно, этому надо учить. Однако не секрет, что многие выдающиеся люди нередко бывают беспомощны как раз в самых обыденных, житейских ситуациях. А между тем эти люди компетентны в решении интеллектуальных проблем. И вряд ли кто посмеет обвинить их в низком уровне грамотности и понимания. И здесь вновь встает вечный вопрос о целях образования, о том, что мы хотим получить «на выходе». Если мы хотим воспитать человека, успешного в жизни, делового человека «западного» образца, заботящегося прежде всего о своей материальной обеспеченности, – это одно. Но если наша цель – сохранение культуры, воспитание культурного человека, воспитание Читателя, человека, умеющего понимать текст, и в первую очередь художественный текст, – это совсем другое. Это, однако, вовсе не означает, что культурный человек не должен думать о своей материальной обеспеченности, о хлебе насущном. Речь идет только о расстановке акцентов. Но так ли уж важна заявленная цель – воспитание культурного человека, воспитание Читателя? Или можно обойтись целями более прагматичными, более востребованными в современном обществе? На этот вопрос в своем интервью газете «Русский язык» отвечает Фазиль Искандер: «Если культура не займет свое главное место, нас ждут очень драматичные события и, может быть, даже полное вырождение человечества». Под культурой писатель подразумевает «прежде всего, конечно, культуру, выраженную в литературе»4, в художественном тексте. А работа с текстом – это не только уроки школьного предмета «литература», в той же мере это относится и к школьному предмету «русский язык», иными словами, к филологии. Рассмотрим, что мы понимаем под словом филология. Как известно, оно пришло из греческого языка и его дословный перевод означает «люблю слово» (phileo – люблю + logos – слово). Предполагается любовь и к слову повседневной речи, и к слову художественной литературы, когда человек общается с книгой, и любовь к слову другого народа, когда общаются люди, принадлежащие к разным народам (естественно, при условии владения ими иностранным языком). Однако нельзя не согласиться с С.И. Гиндиным, что такое смысловое наполнение термина филология не имеет вполне ясного установленного содержания. Именно поэтому он со временем обрастал новыми смыслами. Не вдаваясь во все тонкости исследований в этой области, проанализируем взгляды выдающихся филологов на саму филологию. Прежде всего коснемся представлений Г.О. Винокура о содержании понятия «филология». Мысль об этой области знания проходит через всю творческую жизнь ученого, и не один раз его точка зрения менялась. Различия в трактовке Г.О. Винокуром предмета филологии прослеживаются в работах С.И. Гиндина. Эти перемены точек зрения в различные периоды жизни ученого точно укладываются в название исследования С.И. Гиндина «От искусства к тексту и от науки к искусству: Г.О. Винокур в раздумьях над предметом и статусом филологии»5. Так, если в 1930–1940-х гг. Г.О. Винокур говорит, что филология – это энциклопедия, совокупность наук о культуре, то в последних работах ученый приходит к мысли, что филология – искусство чтения, в котором главное – «полнота понимания <…>, вся полнота понимания». Он пишет: «Филология велит знать и понимать все, и в этом ее великое значение в истории человеческой культуры»6. Особую роль в понимании текста Г.О. Винокур видит в «медленном чтении», истоки которого он находит у Ф.Ницше. Независимо от того, как трактует Г.О. Винокур особую область знания – как науку или как искусство, – для нас важна мысль ученого, что филология имеет культурно-воспитательное значение, связанное с пониманием текста. Под филологией понимает «искусство читать» и Л.В. Щерба. Он пишет: «…под филологией в конечном счете следует подразумевать искусство понимать и толковать трудные тексты…». Ученый создал прекрасные образцы лингвистического толкования текстов. Он показал, как для понимания текста использовать все лингвистические его указания, и предостерег литературоведов от опасности «рассуждать об идеях, которые они, может быть, неправильно вычитали из текста»7. М.Л. Гаспаров, определяя понятие «филология», прямо говорит, что филология – «наука о понимании». При этом он подчеркивает: «Вечных ценностей нет, есть только временные». Действительно, у каждой эпохи есть своя система ценностей. «Когда мы берем в руки книгу классика, – пишет М.Л. Гаспаров, – то избегаем задавать себе простейший вопрос: для кого она написана? Потому что знаем простейший ответ на него: не для нас». «Неизвестно, – пишет далее ученый, – как Гораций представлял себе тех, кто будет читать его через столетия, но заведомо ясно, что не нас с вами»8. Чтобы преодолеть историческую дистанцию, отделяющую нас от художественного произведения, и понять его, нам необходимо, по мнению М.Л. Гаспарова, «откладывать на время в сторону свою собственную систему ценностей». Необходимо «отречься от себя и раствориться в своем высоком собеседнике». А это предполагает высокий уровень культуры читающего. Следует остановиться и на мысли М.Л. Гаспарова, что наслаждение и понимание – разные вещи. О взаимоотношении понимания и эмоций пишет психолог Б.М. Теплов: «Понять художественное произведение – значит прежде всего прочувствовать, эмоционально пережить его и уже на этом основании поразмыслить над ним». Но для этого опять же необходимо, чтобы читающий обладал высоким уровнем культуры. А вот точка зрения на филологию С.С. Аверинцева. Он рассматривает филологию как «службу понимания», «службу» при «тексте», которая помогает выполнению одной из главных человеческих задач – «понять другого человека (и другую культуру, другую эпоху)…»9. По мнению С.С. Аверинцева, филология «вбирает в свой кругозор всю ширину и глубину человеческого бытия и продолжает жить не как партикулярная наука, по своему предмету отграниченная от истории, языкознания и литературоведения, а как научный принцип, как <...> форма знания, которая определяется не столько границами предмета, сколько подходом к нему». С.С. Аверинцев, говоря о филологии как о научном принципе, как о форме знания, также считает, что в ее основе лежат человеческая культура и понимание в широком смысле слова. А что же такое культура? В своем труде «Беседы о русской культуре» Ю.М. Лотман пишет, что понятие «культура» очень емкое: оно «включает в себя и нравственность, и весь круг идей, и творчество человека, и многое другое»10. Следует обратить внимание на то, что, говоря о культуре, Ю.М. Лотман прежде всего включает в это понятие нравственность. Нравственность должна быть присуща и филологии. Комментируя мысль Ю.М. Лотмана о нравственности филологии, М.Л. Гаспаров пишет, что нравственны в филологии не только ее путь, но и цель: «она отучает человека от духовного эгоцентризма». Таким образом, при создании школьного курса филологии на первый план выдвигаются проблема создания «активного культурного фонда» (понятие введено Д.С. Лихачевым) и проблема понимания. Воспитание культурного человека, человека, умеющего понимать текст, – работа долгая и кропотливая, и проводиться она может на разном материале и в разных формах (см. статьи О.В.Соболевой и С.А.Шаповал в этом номере газеты «Русский язык», а также работы М.А.Кронгауза, Н.А.Шапиро и др.). Некоторые приемы обучения пониманию текстаПЕРВЫЙ ТИП ЗАДАНИЙ* Как известно, большинство школьников вначале записывают предложение и только потом расставляют знаки препинания. Для того чтобы ученик ставил знаки по ходу письма, были придуманы специальные задания на прогноз. Выполняя такие задания, школьники не только тренируют свои пунктуационные умения, но – что не менее важно – учатся извлекать смысл из каждого элемента предложения, видеть общую структуру предложения и строить высказывание на языке общего смысла.
Покажем, как задание на прогнозирование может быть введено учителем на уроке. «Сейчас мы познакомимся с новым типом заданий. Вы должны будете по первым словам предложения предсказать (предугадать, предвидеть, спрогнозировать) и его синтаксическую структуру, и общий смысл. Это позволит вам ставить знаки препинания по ходу письма. Ситуация, когда вы не знаете всего текста сразу, возникает очень часто: пишете ли вы изложение, или сочинение, или какую-нибудь другую творческую работу. В жизни, за стенами школы, вы будете создавать собственные тексты: письма, заявления, планы, отчеты, статьи... И знаки препинания грамотный человек, конечно, ставит по ходу создания собственного текста». Теперь посмотрим, как выполняются такие задания. Даны первые слова предложения: Женщина, которая... Написав эти слова, вы сразу понимаете: предложение сложноподчиненное. Женщина – подлежащее в главной части, которая – союзное слово в роли подлежащего в придаточной части. Дальше можно предположить один из двух вариантов:
Допишите этот «отрезок» предложения, наполнив его конкретным содержанием (двумя разными способами). Разберем еще один «отрезок» предложения: Всегда выдержанный и спокойный…... Задание. Составьте схему предложения по этому «отрезку» и расставьте в ней знаки препинания. Затем продолжите предложение, передавая общий смысл. Имейте в виду, что употреблять конкретные слова нельзя. Получится так: Всегда выдержанный и спокойный, кто-то мужского пола сделал что-то не так, как всегда, не так, как обычно. Или так: …, кто-то мужского пола сделал что-то, как всегда, как обычно, потому что он такой, как сказано. Вывод: в любом из вариантов определение обособляется: после слов Всегда выдержанный и спокойный ставится запятая. В первом случае определение имеет добавочное значение уступки, во втором – причины. Приводим тренировочный материал для работы с «отрезками» предложений. Такие задания могут быть включены практически в каждый урок. Тема: «Знаки препинания
|
