БИБЛИОТЕЧКА УЧИТЕЛЯ

Продолжение. Начало см. № 13, 16, 19, 22/2007

LXXIV выпуск

Р.Н. ГРАЦИАНСКАЯ

Синтаксическая система А.М. Пешковского
в кратком изложении

<СПЕЦИАЛЬНАЯ ЧАСТЬ>
§ 15. Глагольные личные распространенные предложения

В состав этих предложений входят, во-первых, известные нам из предыдущего самостоятельные словосочетания, состоящие из подлежащего и сказуемого и, во-вторых, ряд словосочетаний, которые не имеют самостоятельного характера и находятся в грамматической зависимости (прямой или косвенной) от основного словосочетания: Всю дорогу на кладбище медные трубы хрипели известный марш, основным словосочетанием является: трубы хрипели, а зависимым: медные трубы, хрипели марш и т.д. Таким образом, кроме подлежащего и сказуемого, в распространенные предложения входят: 1) управляемые второстепенные члены (косвенные падежи существительных с предлогами и без них), 2) согласуемые второстепенные члены (непредикативные и несубстантивированные прилагательные), 3) примыкающие второстепенные члены (наречия, деепричастия, инфинитивы). «Второстепенность» здесь, однако, связана не только с зависимостью второстепенных членов от главных, так как тогда и простое личное сказуемое в силу его зависимости от подлежащего должно было бы считаться второстепенным членом. Дело тут в том, что только сказуемое и подлежащее образуют самодовлеющее словосочетание, которое может обходиться без членов, называемых «второстепенными». Эти же последние не могут обходиться без явных или подразумеваемых подлежащего и сказуемого (в известных случаях одного сказуемого).

Так как сочетания второстепенных членов друг с другом и с главными членами в распространенном предложении могут комбинироваться самым различным образом, то при рассмотрении распространенных предложений удобнее всего разбивать их на двухсловные словосочетания (хрипели марш, известный марш и т.д.) и, объединяя однородные двухсловные словосочетания в типы, дать систематическое описание этих типов.

Тип I. Глагол + управляемое существительное (или субстантивированное прилагательное). Управление здесь (как, впрочем, и во всех других случаях в распространенном предложении) либо непосредственное, когда глагол управляет прямо падежом (вижу что), либо посредственное, когда глагол управляет падежом посредством предлога (смотрю на что). Во втором случае может казаться, что падежом управляет только предлог, так как всякий предлог, как известно, требует какого-нибудь падежа (или нескольких определенных падежей). Но дело в том, что сам-то предлог зависит от глагола, так что, например, глагол въехать требует непременно предлога в, отказаться – предлога от и т.д. В тех случаях, когда предлог способен сочетаться с несколькими падежами (см. выше), выбор падежа зависит опять-таки от глагола: лежать можно только на чем, а налечь только на что и т.д. Далее и беспредложное, и предложное (непосредственное и посредственное) управление может быть либо сильным, либо слабым. «Сильным» управление является в тех случаях, когда между глаголом и падежом или предлогом с падежом имеется необходимая, внутренняя связь. Так, если вижу управляет винительным падежом без предлога (вижу что), а смотрю – главным образом предлогом на (смотрю на что), то это не случайно: смотрю обозначает процесс зрительного восприятия, а вижу – его результат (ведь можно «смотреть» и не «видеть», как можно «слушать» и не «слышать»); название предмета, уже воспринятого зрительным процессом, естественно ставится в непосредственную связь с глаголом (вижу что), а название того предмета, на который еще только направлен процесс, ставится в связь со словом, выражающим эту направленность (смотрю на что). Та же необходимая связь и, следовательно, сильное управление имеются в сочетаниях: ем что; даю кому; присматриваюсь к чему; надеюсь на что; ссорюсь, мирюсь с кем и т.д. Во всех этих случаях либо значение корня глагола, либо значение его префиксов и суффиксов требует именно данного падежа или глагола (первое – в таких случаях, как ем, где требуется объект, или даю, где требуется адресат, второе – в таких случаях, как присматриваюсь к, надеюсь на). Соответственно, невозможны сочетания: ем чему; присматриваюсь во что и т.д. В сочетаниях же, например, ем с кем; еду с кем; читаю с кем или ем без кого; еду без кого; читаю без кого нет необходимой связи предлога с глаголами, так как здесь выражается простое сопровождение (или отсутствие сопровождения) действия одного субъекта таким же действием другого, а на это способно всякое действие вообще. Что угодно можно делать с кем-нибудь и точно так же что угодно можно делать во сне, весной, на службе, под деревом и т.д. (не считая, конечно, известных вещественных ограничений). Соответственно, возможны сочетания: под деревом сидели, летал, жил, умирал, заикался, думал, плакал и т.д. и т.д. Такая зависимость существительного или предлога от глагола и называется слабым управлением. Само собой разумеется, что глагол, имеющий сильное управление, способен и на слабое: надеяться можно не только на награду, но и с женой, во сне, под деревом и т.д. Другими словами, слабое управление свойственно всем глаголам, а сильное – лишь некоторым.

Слабо управляемые члены распространенного предложения отличаются следующими особенностями по сравнению с сильно управляемыми:

1. Отнесение их к тому или иному слову часто зависит от порядка слов, так как за отсутствием прочной связи с тем или иным словом они тяготеют просто к ближайшему слову. Например, в сочетании жаркое из кролика уже приготовлено мы объединяем мысленно слова жаркое из кролика, а в сочетании жаркое уже приготовлено из кролика – слова приготовлено из кролика. Наоборот, при сильном управлении сколько бы слов ни отделяло управляемый член от управляющего (пишу тебе на ужасной бумаге ужасным пером, которое мне удалось найти на твоем забросанном всяким хламом столе, записку) связь между тем и другим никогда не теряется.

2. При слабом управлении иногда большое значение приобретают неграмматические факторы (вещественные значения слов, обстановка и т.п.). Например в предложении Ешь пирог с грибами сочетание с грибами надо отнести к слову пирог, а в предложении Ешь блины с икрой – такое же сочетание с икрой – к сказуемому ешь только потому, что грибы – в пироге, а икра – на поверхности блина.

3. Слабо управляемые члены часто бывают сцеплены не с отдельными словами, а с целыми словосочетаниями. Например, в предложении Чтоб ты мне вела себя прилично! дательный падеж (мне) невозможно понимать как зависящий исключительно от глагола вела, а только от всего словосочетания.

4. Слабое управление создает иногда прямую двусмысленность предложения, разъясняемую только контекстом и вещественными условиями, например, я знал его ребенком может обозначать и то, что я в то время был ребенком, и то, что он в то время был ребенком.

Глаголы, способные в той или иной мере к сильному управлению, называются переходными глаголами, а неспособные к нему – непереходными (жить, умирать, расти, кашлять и т.д.). Среди переходных в зависимости от свойств самого управления можно различать непосредственно-переходные (видеть что) и посредственно-переходные (смотреть на что). Некоторые глаголы управляют сразу двумя падежами (двойное управление: даю кому что), соединяя иногда непосредственное управление с посредственным (завидую кому в чем). Наконец, некоторые глаголы управляют в разных случаях разными падежами (двоякое управление) с соответствующим изменением падежного значения: ищу место (определенное) и ищу места (какого-нибудь).

Среди переходных глаголов особое место занимают глаголы, управляющие винительным падежом: в то время как все другие падежи при замене глагола отглагольным существительным или прилагательным остаются без изменения (угождаю отцу – угождение отцу – угодный отцу), винительный падеж переходит в этих случаях обязательно в родительный (запрещаю прогулку и запрещение прогулки) или в сочетание к + дательный (люблю отца и любовь к отцу), почему и получается, что винительный возможен только при глаголе. В силу этой особенно тесной связи с управляемым падежом (т.е. наибольшей степени «переходности») глаголы, управляющие винительным падежом, следует выделить в особый разряд собственно-переходных глаголов. Эти глаголы отличаются еще и некоторыми другими чертами от прочих переходных глаголов. Так, среди них нет ни одного возвратного глагола (т.е. собственная переходность несовместима с возвратностью, сравн. держать что, но держаться уже чего или за что); они обладают исключительной способностью образования возвратного залога со страдательным значением (посещается, изучается и т.д.), а также страдательных причастий посещаемый, изучаемый и т.д.), на что все другие переходные глаголы не способны (см. стр. 40); они обозначают в основах своих только действие, а не состояние.

Надо отметить, что категория переходности и непереходности имеет обратное значение по отношению к категории возвратности и невозвратности: возвратность тем больше, чем больше связи с субъектом и чем меньше с объектом (см. § 7); переходность же тем больше, чем больше связи с объектом и чем меньше с субъектом. Это как бы две стороны одной и той же категории, чем и объясняется объединение их в школе в одном понятии «залога».

Переходя от управляющего глагола к управляемому падежу, надо вспомнить, что отдельный падеж существительного есть ряд форм, объединенный комплексом разнородных, но одинаково повторяющихся в каждой из этих форм значений и имеющий хотя бы в части этих форм собственную звуковую характеристику (идти лесом, селом, поляной, пустошью, лесами, селами и т.д., см. §  2). В современном русском языке согласно с этим определением необходимо признать пять основных косвенных (т.е. управляемых) падежей (родительный, дательный, винительный, творительный и предложный) и два добавочных (количественный: сыру, колбасы, соли, сыров, колбас, солей – и местный: в лесу, в воде, в грязu', в лесах, в водах, в грязях). «Добавочными» два последние могут быть названы потому, что лишь для очень немногих основ они существуют как отдельные падежи, в огромном же большинстве случаев сливаются по звуковым приметам с другими падежами (количественный с родительным, например: хлеба, овса, скота, а местный с предложным, например: в столе, в стуле, в умывальнике, на лошади, на площади).

Некоторые падежи имеют собственную звуковую характеристику только в одной из составляющих их форм. Таковы: количественный, отличающийся от родительного падежа только формой на -у от некоторых слов мужского рода (сыру, сахару, чаю и т.д.), и винительный, отличающийся от именительного и родительного только формой на -у в единственном числе от слов женского рода на -а (воду, но стол, человек, окно, мать, столы, людей и т.д.).

Впрочем, осознание винительного падежа поддерживается еще двойственностью замены его то формами именительного падежа (я вижу стол, поле, мать, столы, поля), то родительного (я вижу брата, коня, отцов, матерей). Как известно, выбор заменительных форм (т.е. именительного или родительного падежа) стоит в связи с так называемой «одушевленностью» и «неодушевленностью» предмета (исключение составляет только единственное число женского рода на -ь, для которых заменительной формой всегда является форма именительного падежа: я вижу мать, лошадь, рысь и т.д.), причем грамматические категории одушевленности и неодушевленности и здесь иногда не совпадают с логическими (например, мы говорим: смотреть на Марса, опираться на бронзового льва, а с другой стороны – увидеть народ, поступить в хлебопеки, нанять подмастерье и т.д.).

Каждый падеж и предлог имеют свои определенные ряды значений. Но за анализом всех этих значений мы принуждены отослать читателя к основному источнику данной брошюры – «Русскому синтаксису в научном освещении». Здесь же мы укажем для каждого из главных падежей только по одному самому характерному для него значению:

1. Винительный внешнего объекта: крепить смычку, тащить салазки, читать книгу, любить отца, утолять жажду и т.д. и внутреннего объекта, т.е. такого, который возникает только в результате данного действия: печь пироги, строить дом, петь песни и т.д. Этот винительный выражает предмет, на который непосредственно переходит действие, выраженное в глаголе (отсюда и глаголы, управляющие этим винительным, называются «переходными» или «собственно-переходными»). Как видно из примеров, здесь имеется в виду не только физическое воздействие на предмет (беру книгу), но и образный переход действия на предмет (люблю отца, знаю арифметику, утоляю жажду), причем и сам этот предмет часто бывает образным (арифметика, жажда). Винительный объекта является падежом, наиболее «сильно» управляемым (другие названия для него: прямой винительный, прямой объект, прямое дополнение). Глаголы, управляющие им, всегда допускают страдательный оборот: книга берется, дом строится, отец любим и т.д.

2. Родительный неполного объективирования: купить хлеба, занять денег, одолжить топора, придать сил, вкусить наслаждений, изведать горя, радостей и т.д. Этот падеж тоже обозначает предмет, на который непосредственно переходит действие (причем «переход» и здесь может быть образным, см. последние примеры), но с добавочным оттенком неполноты перехода.

Предмет, обозначенный этим родительным, не во всем объеме или не все время подвергается действию, выраженному в глаголе. Это особенно ясно при сравнении его с винительным при одних и тех же глаголах и существительных: занять денег и занять деньги, купить хлеба и купить хлеб, одолжить топор и одолжить топора и т.д.

3. Дательный дальнейшего объекта (или «косвенного», «побочного» объекта): даю кому, грожу кому и т.д. Значение этого дательного ясно выступает при соотношениях его с другими падежами, выражающими направленность действия на объект, а именно: с винительным (даю брату хлеб) и с родительным в его значении неполного объектирования (даю брату хлеба). Это соотношение можно выразить следующими схемами:

Как в этих, так и во всех подобных случаях (например: посылаю ему деньги – посылаю ему денег, стелю нам постель и т.п.) действие направлено одновременно на два предмета, но винительным и родительным падежами выражается непосредственная направленность, дательным же – опосредствованная, или вторичная, добавочная направленность. Когда мы кому-нибудь что-нибудь даем, ближайшим, непосредственным объектом является, конечно, тот предмет, который мы держим в руке, а не то лицо, к которому мы его протягиваем. Характерно, что ни при одном глаголе значение дательного не бывает связано с необходимостью непосредственного физического воздействия, как это часто бывает при винительном (бить, резать, давить, тянуть и т.д.).

4. Творительный орудия (в широком смысле слова): рубить топором; резать ножом; добиваться хитростью; действовать внушением, просьбой, насилием и т.д. Значение это не требует разъяснений.

5. Предложный падеж всегда соединен с предлогом, и поэтому отношение выражается не им, а главным образом предлогом (как и во всех предложно-падежных сочетаниях). В силу этого указать какое-нибудь специфическое значение для этого падежа мы затрудняемся.

Тип II. Существительное (или субстантивированное прилагательное) + управляемое им непосредственно или посредственно другое существительное (или субстантивированное прилагательное). Здесь возможны два основных случая:

1. Существительное управляет тем же падежом (или тем же предлогом с падежом), что и однокоренной с ним глагол (мщенье врагу – мстить врагу, тоска по родине – тосковать по родине), или глагол, сходный с ним по вещественному значению (недостаток в сырье, нуждаюсь в сырье), или, наконец, глагол, который может часто сталкиваться с ним в словосочетаниях (береза на краю оврага завяла – береза растет на краю оврага). Во всех этих случаях управление при существительном равняется по управлению глагольному, и, следовательно, здесь нет ничего специфически присубстантивного (т.е. свойственного именно связи с существительным).

2. Специальное присубстантивное управление, не имеющее соответствий с глагольным. Все случаи второго рода можно свести к следующим трем рубрикам:

1) родительный присубстантивный со значениями: а) принадлежности (стол отца, ножка стола, драма Горького), б) определения (тип скупца, идея социалистического соревнования), в) количества (рюмка вина, килограмм овса), г) субъекта действия (любовь отца, противодействие кулака), д) объекта действия (рубка леса, завоевание Мексики);

2) дательный присубстантивный (награда изобретателю для завода окупилась, сравн.: награждаю изобретателя; он вспомнил свое осуждение отцу, сравн.: осуждаю отца);

3) присубстантивное сочетание: к + дательный существительного (любовь к отцу, уважение к товарищу и т.д., сравн.: люблю отца, уважаю товарища).

Тип III. Прилагательное + управляемое им непосредственно или посредственно существительное (или субстантивированное прилагательное).

Это приадъективное управление, т.е. управление при прилагательных (от лат. adjectivium – прилагательное), возможно главным образом при нынешних или бывших глагольных прилагательных (не причастиях!). Как и в предыдущем типе, управление здесь может быть или тождественно с управлением соответствующего глагола (усталый от чего – устаю от чего, склонный к чему – склоняю к чему и т.д.), или не тождественно (знакомый кому или чему, но знаю кого или что, полный чего или чем, но наполняю только чем и т.д.). При всех прочих прилагательных, т.е. не связанных прямо или косвенно (в прошлом языка) с глагольностью, возможны только две управляемые формы:

1) творительный ограничения: сильный волей, белый телом и т.д.

2) родительный количественный множественного числа (или единственного от имен собирательных) с предлогом из при превосходной степени: лучший из нас, храбрейший из батальона и т.д.

Тип IV. Сравнительная форма + управляемый ею родительный падеж существительного (или субстантивированного прилагательного): белее снега, крепче стали и т.д. Сравнительная форма при этом может функционировать то как прилагательное (…девичьи лица ярче роз, А.Пушкин), то как наречие, относясь к глаголу (он играет лучше Гофмана). В последнем случае при сочетании с переходными глаголами получается иногда двусмысленность, например: я вижу его чаще вас может означать и чаще, чем вы (родительный субъекта), и чаще, чем вас (родительный объекта).

Тип V. Составное сказуемое + управляемое им непосредственно или посредственно существительное (или субстантивированное прилагательное): он был брат учителя, он был готов на все, лица были ярче роз. Как видим из этих примеров, этот тип не самостоятелен и складывается из трех по следних типов (брат учителя, готовый на все, ярче роз). Но нередко тут возможен и дательный присубстантивный при таких существительных, при которых он в непредикативных сочетаниях невозможен (например: он был брат учителю).

Тип VI. Прилагательное + вызывающее в нем согласование существительное (или субстантивированное прилагательное): белый цветок, хорошему человеку и т.д.

Тип VII. Существительное (или субстантивированное прилагательное) + примыкающая к нему сравнительная форма: купить бумагу белее, нитки тоньше и т.д.

Тип VIII. Однопадежные сочиненные сочетания. Этот тип можно разбить на два подтипа:

1. Цельные сочетания из сочиненных существительных: гражданин Иванов, умница-дочь и т.п. (то, что в школе называется «приложением»). Как указано было раньше (см. § 8), словарные условия делают здесь одно из существительных преобладающим над другим, т.е. создают здесь отношение подчинения (так, гражданин как понятие видовое является подчиненным по отношению к Иванов как понятию индивидуальному).

2) Раздвоенные сочетания существительного и прилагательного: муж жену любит работящую; я нашел его у ворот сидящего на скамейке и т.д. Эти сочетания сходны внешне с типом VI (прилагательное + существительное), но здесь падеж прилагательного подчинен не существительному (как в типе VI), а прямо глаголу наравне с существительным. Муж жену любит работящую воспринимается не как простая перестановка сочетания муж любит работящую жену, а как любит жену, любит работящую (как бы любит жену, когда она работящая), причем эти два винительных – жену и работящую – сознаются как параллельные и равноправные, в отличие от типа VI. Изредка возможны еще тут и два существительных, как в предыдущем подтипе (например: муж жену любит работницу), но в общем этот тип почти вымерший, так как второй винительный здесь совершенно вытеснен уже творительным (муж жену любит работящею, работницей). Только три прилагательных: один, сам и весь никогда не употребляются в творительном (нельзя сказать: я видел его одним, самим, всем, а только: я видел его одного, самого, всего).

Тип IX. Однопадежные сочиненно-подчиненные сочетания с союзом как между падежами: брат как специалист должен это знать; он как ученый никуда не годится; я признаю Толстого как художника, но не как философа.

Сочетания эти названы нами сочиненно-подчиненными из-за того, что однопадежность создает здесь (как и в предыдущем типе) сочинение, а союз как выражает и здесь (как и между предложениями) отношение необратимое (сравн.: специалист, как брат, должен все это знать), т.е. создает подчинение. Союз как – единственный, способный наподобие предлога создавать подчинение внутри предложения (сравн. стр. 24).

Тип X. Глагол + примыкающий к нему инфинитив: собирается охотиться, сел заниматься и т.д. Сопоставляя словосочетания:

он собирается на охоту – он собирается охотиться

он сел в кресло – он сел заниматься,

– видим, что в правых примерах глаголы делаются отвлеченнее, чем в левых, вещественное значение их бледнеет почти так же, как и в составных сказуемых, и центр тяжести переносится на инфинитив аналогично перенесению его там на присвязочный член. Так, в сочетании он собирается охотиться глагол обозначает не столько самые сборы, сколько намерение, в сел заниматься ясен оттенок начала действия и т.д. В результате получается особо цельное сочетание, которое некоторые авторы даже называют двойным сказуемым, а побледневший в своем значении глагол – инфинитивной связкой. Оттенок этот в той или иной степени свойствен каждому сочетанию рассматриваемого типа, но в одних он почти неуловим (например: отказывается продать, забыл выполнить), а в других доходит до полной цельности сочетания и полной связочности собственно-глагола (например: пошел фантазировать в смысле начал фантазировать, стал писать, сравн. тот же глагол стать как связку в составном сказуемом).

Тип XI. Существительное + примыкающий к нему инфинитив: свойство краснеть, способ поднять производительность и т.д.

Тип XII. Прилагательное + примыкающий к нему инфинитив: способный любить, склонный лениться и т.д.

Тип XIII. Составное сказуемое + примыкающий к нему инфинитив: я рад вас видеть, он мастер организовывать и т.д.

Тип XIV. Глагол + примыкающее к нему наречие: пишет хорошо, читает вслух и т.д.

Тип XV. Наречие + прилагательное, к которому оно примыкает: замечательно красивый, слегка пьяный и т.д.

Тип. XVI. Существительное + примыкающее к нему наречие. Эти сочетания возможны почти исключительно при глагольных существительных: езда верхом, бег взапуски и т.д.

Тип XVII. Глагол + примыкающее к нему деепричастие: идет спотыкаясь, пишет сидя и т.д.

Тип XVIII. Наречие + другое наречие, к которому оно примыкает: очень охотно, чуть-чуть вправо и т.д.

Тип XIX. Списочные, но не предикативные: быть командиром, бывшим командиром, бывши командиром и т.д. Глагол здесь не имеет вещественного значения (быть не значит здесь «существовать»), но составного сказуемого эти сочетания не образуют, так как связка здесь не в форме собственно-глагола.

Примечание.

К типам I, X, XIV и XVII нужно сделать одно важное пояснение: термин «глагол» употреблен здесь в широком смысле (собственно-глагол + инфинитив + причастие + деепричастие), так что каждый из этих типов имеет четыре варианта. Так, например, тип X обнимает не только такие сочетания, как садится писать, но и такие, как садиться писать, садящийся писать, садясь писать (сравн. § 7, стр. 42).

§ 16. Глагольные безличные предложения

Предложения, которые рассматривались в предыдущих главах, все строились по схеме: «подлежащее + сказуемое + (в части случаев) второстепенные члены». Если и встречались среди них предложения без подлежащего (еду, знаете) или без сказуемого (ты куда?), то эти недостающие члены легко было в них восстановить по окружающим формам. В данном же параграфе будут рассматриваться предложения, в которых по самой сущности их не может быть подлежащего; это так называемые безличные предложения. Для понимания их необходимо ознакомиться с понятием безличного глагола. Безличные глаголы отличаются от всех остальных глаголов, называемых в противоположность им личными, тем, что они имеют только одну форму 3-го лица единственного числа (светает, смеркается, тошнит, спится и т.д.), а в прошедшем времени – форму среднего рода единственного числа (светало, смеркалось, спалось и т.д.). Однако эти формы сознаются в них смутно, так как для ясного осознания всякой формы необходимо ассоциировать ее с двумя рядами форм («горизонтальным» и «вертикальным», см. схему в § 1). Здесь же возможна ассоциация только с горизонтальным рядом, т.е. с такими формами, как читает, работает, веселится и т.д., вертикального же ряда, который звучал бы как светаю, светаешь и т.д., а для прошедшего времени светал, светала и т.д., здесь нет. В результате создается резкая разница в ощущении между светает и работает, светало и работало. 3-е лицо и средний род безличных глаголов – какие-то ненастоящие категории по сравнению с теми же категориями у личных глаголов. В отношении других категорий безличные глаголы ничем не отличаются от личных глаголов, так как они имеют и времена (светает – светало – будет светать), и наклонения (светает – светало бы – пусть светает), и виды (рассветало – рассвело), и отчасти залоги (светает – смеркается).

Обладая категориями времени и наклонения, создающими сказуемость, безличный глагол в предложении образует сказуемое, но сказуемое особого рода, а именно такое, которое не только не может иметь при себе подлежащего, но не может и намекать на какое-либо определенное подлежащее, так как намек этот возможен только при помощи форм согласования (лица, числа и рода в прошедшем времени), а этих форм здесь как раз не имеется. Таким образом, с внутренней стороны эти предложения можно определить как предложения, в которых подлежащее устранено не только из речи, но и из мысли; с внешней же стороны – как не согласуемый ни с чем глагол или в случае распространенности: не согласуемый ни с чем глагол + зависящие от него второстепенные члены. Согласно с названием глаголов, их образующих, и самые предложения называются безличными. Безличные глаголы морфологически могут быть разделены на две группы: 1) такие, как светает, дождит, тошнит и т.д., 2) такие, как спится, хочется и т.д. Формы первого типа немногочисленны. Второй же тип отличается большой распространенностью и продуктивностью, поскольку формы его можно образовать от каждого глагола: мне спится, мне говорится, мне читается, мне гуляется и т.д. (за исключением большинства возвратных глаголов, где наличие 1-го и 2-го лица в возвратной форме слишком выделяет и в данной форме ее третьеличное значение, благодаря чему безличный смысл делается невозможным или затрудненным: мне умывается, мне смеется). К оттенку безличности в них присоединяется еще оттенок легкости действия (мне говорится = мне легко говорить).

К безличным относятся не только предложения с безличными глаголами, но и предложения с глаголами личными, употребленными в смысле безличных. Степень приближения личного глагола к безличности может быть различна. Так, в глаголах рвет (его рвет), тянет (руку тянет), меркнет, хватает (хлеба хватает) имеется наибольшая степень этого приближения, так как подлежащее при сохранении именно данного смысла глагола при них невозможно, возможно только при перемене значения (я рву, я тяну и т.д.). В таких же выражениях, как в ухе болит, громом убило, глаголы болит, убило отмечаются меньшей степенью безличности, так как подлежащего здесь не терпит все сочетание в целом, глаголы же болит, убило без изменения своего смысла могут быть употреблены и при подлежащем (ухо болит, бревно убило). Наконец, такие безличные предложения, как дует, здесь дует вплотную подходят к неполным личным предложениям (с опущенным подлежащим), так как подлежащее здесь не только допускается и самим глаголом, и сочетанием в целом, но и очень часто употребляется (ветер дует, здесь ветер дует). Предложения эти можно понимать то как безличные, то как личные неполные, в зависимости от того, будет в них сознаваться согласование сказуемого с опущенным подлежащим или нет (сравн. тургеневское стучит! в «Записках охотника» с тем же словом, сказанным хозяином, ожидающим определенного гостя и заслышавшим стук и дверь).

В безличном смысле может употребляться и глагол быть, который точно так же, как и в личных предложениях (см. § 13), может выступать и в роли полного глагола (со значением бытия, существования), и в роли глагола-связки. Вот примеры на оба эти случая, обнаруживающие, кроме того, возможность безличного нулевого сказуемого (пример А) и безличной нулевой связки (пример Б).

А)	Там было работы на две недели. Там работы на две недели. Там будет работы на две недели. Там было бы работы на две недели.
Б)	Мне было холодно. Мне холодно. Мне будет холодно. Мне было бы холодно.

Относительно нулевой формы надо заметить, что в некоторых случаях (а для отрицательных предложений во всех случаях) при значении бытия (не связочном) в безличных оборотах необходима замена ее бесформенными словами есть (мне есть о чем подумать, без слова есть сказать нельзя) и нет (у меня нет чего-либо), тогда как в личных оборотах такой необходимости не наблюдается. Эти есть и нет, конечно, безличны по соотношению с было и не было.

Все предикативные слова при безличной связке было – будет можно называть безличными предикативными членами, имея в виду, что безлично-предикативное значение одинаково свойственно им всем, независимо от того, приближаются ли они к наречиям и кратким прилагательным (холодно), или к существительным (время, досада), или к причастиям (найдено, убито), или не связаны ни с какой частью речи (нельзя, жаль).

Во всех тех случаях, когда личный глагол употребляется в смысле безличного, безличность предложения создается уже не глаголом как таковым, а определенной формой самого предложения, под влиянием которой глагол меняет свое личное значение на безличное. Таким образом, в языке получаются определенные типы безличных предложений, определенные безличные конструкции. Все их можно свести к следующим девяти группам, из которых первые две уже упоминались выше:

1. Глагол 3-го лица (а в прошедшем времени среднего рода) с существительным в винительном падеже или в разных падежах с разными предлогами для обозначения различных ощущений: руку тянет, в ухе звенит, под ложечкой давит и т.д.

2. Глагол 3-го лица (а в прошедшем времени среднего рода) с существительным в творительном падеже для обозначения различных стихийных явлений (природы и социальной жизни): течением относит, громом убило, революцией пахнет и т.д.

3. Безличное составное сказуемое, состоящее из безличной связки (при глаголе было – будет в настоящем времени нулевой) и безлично-предикативной формы на -о, часто с дательным субъекта и с инфинитивом, характерным для конструкции: было весело, сделалось тепло, будет смешно, тяжко смотреть, мне холодно ехать. Вместо формы на -о может быть и сравнительная форма: мне стало теплее. Безлично-предикативный член в этих словосочетаниях всегда более или менее приближается по значению к наречию и во всяком случае резко отличается от краткого прилагательного среднего рода в таком же положении: было известно, было свойственно, было полезно. Эти последние образцы явно нуждаются в подлежащем (что было известно, что было полезно и т.д.) и поэтому относятся к неполным личным предложениям. При этом подлежащим для них чаще всего бывает целое придаточное предложение (известно, что бытие определяет сознание), а иногда и инфинитив (человеку свойственно ошибаться, сравн. стр. 60); таким образом, такие внешне совершенно сходные сочетания, как мне было холодно ехать и мне было свойственно краснеть, глубоко различны внутренне. В первом из них подлежащее среднего рода единственного числа невозможно (сравн. необычность и неуклюжесть оборота мне было холодно это утро, где существительное скорее всего было бы понято как винительный времени, а не как подлежащее) и в связи с этим формы на -о (было, холодно) не сознаются как формы согласования. Во втором же примере такое подлежащее вполне обычно (мне было свойственно великодушие) и в связи с этим связка было вместе с прилагательным свойственно явно указывают на согласование с подлежащим среднего рода единственного числа, заместителем какового и является в данном случае инфинитив. Первое предложение останется полным и при опущении инфинитива (мне было холодно); второе же станет в таком случае неполным (мне было свойственно). В первом предложении дательный падеж (мне) не связан в отдельности ни со словом было, ни со словом холодно, а с обоими этими словами вместе (холодно было), т.е. с самой безличной конструкцией (подобно дательному в других безличных предложениях: мне нездоровилось, мне хотелось и т.д.); во втором предложении дательный падеж зависит исключительно от прилагательного свойственно, и эта зависимость вовсе не указывает на безличность, так как данное прилагательное и во всяком другом положении управляет дательным падежом (доброта была ему свойственна).

Из всех этих сопоставлений ясно, что первое предложение является цельным безличным оборотом, а второе – личным и распадающимся на две части (подлежащее и сказуемое). Однако разобраться на практике в подобных сочетаниях не всегда легко. Например, такие предложения, как Бесчестно было так поступать со мной; Интересно отметить; Гулять полезно и т.д. можно понимать и безлично, и лично, смотря по тому, ассоциируем мы их в момент произнесения с типом: мне холодно кататься и т.д. или с типом: такой поступок бесчестен, моцион полезен и т.д.

4. Та же конструкция с бесформенным словом в качестве безлично-предикативного члена. Здесь возможны следующие виды бесформенных слов:

а) можно, должно, надо, нужно и некоторые другие, внешне сходные с предикативными членами предыдущего типа, а иногда и внутренне с ними соприкасающиеся (сравн. можно и возможно);

б) жаль, пора, нельзя, смех (смех было смотреть), охота, лень и т.д. Эти безлично-предикативные члены сопредельны с существительными в именительном падеже (соответственно происхождению). На живую связь некоторых из них с существительными указывает, например, разговорное такая жаль, а также возможность употребления многих из них и в безличном, и в личном смысле (охота было и охота была, мне ужасно лень и какая вам лень работать);

в) местоименные наречия: некогда, некуда, нечего, незачем и т.д. (некуда сесть, нечего было делать и т.д.).

5. Причастное безличное составное сказуемое, т.е. безличная связка было – будет + страдательное краткое причастие на -о: за доктором было послано, спроектировано было удвоить продукцию и т.д. И здесь характерными, хотя и не обязательными, членами являются дательный падеж и инфинитив и тоже возможно иногда личное и безличное понимание в зависимости от того, сознаются ли формы на -о как формы согласования или нет.

6. Безличный (или личный со значением безличного) глагол + дательный падеж существительного (не всегда) + инфинитив: придется приналечь, стоит взяться за дело, мне не удается приехать и т.д. Рядом с дательным субъекта возможен и дательный адресата (мне не удается послать вам письмо), причем различаются они главным образом при помощи порядка слов (на первом месте субъект, на втором адресат). Колебания между личностью и безличностью и здесь вполне обычны. Во многих сочетаниях этого рода глагол сам по себе терпит подлежащее (предстоит поехать и предстоит поездка, удалось поехать и удалась поездка), однако это еще не дает оснований всегда считать в них инфинитив заместителем подлежащего, а их самих личными предложениями. Дело в том, что инфинитив вообще плохая замена для подлежащего, так как он слишком глаголен для него, поэтому роль подлежащего можно за ним признавать только по необходимости, когда окружающие формы указывают на личный характер предложения и как бы требуют подлежащего. Здесь же, напротив, глагол явно тяготеет к безличности, так как предстоит поехать воспринимается в нашей мысли в соответствии не с такими сочетаниями, как предстоит поездка, а с такими, как: приходится поехать, стоит поехать, где глагол несомненно безличен.

7. Отрицательные предложения с личным непереходным глаголом в роли безличного и с управляемым существительным в родительном падеже: не было денег (в настоящем времени нет денег), не слышалось ни звука, известий не поступало и т.д.

При утвердительной форме эти предложения переходят в личные: не слышалось ни звука – слышался звук и т.д., причем на месте родительного оказывается тогда подлежащее. При переходных глаголах такой безличный оборот невозможен, так как тогда получаются два управляемых падежа, что приводит к бессмыслице (рабочий угрожал хозяину – рабочего не угрожало хозяину). При собственно-переходных глаголах получаются два родительных: родительный вместо подлежащего и родительный вместо прямого винительного, что тоже дает бессмыслицу (брат читал книгу – брата не читало книги).

8. Отрицательные предложения со страдательным безличным составным сказуемым и с управляемым существительным в родительном падеже: не было дано никаких распоряжений, преступников не было найдено. При переходе в утвердительную форму безличный оборот и здесь переходит в личный (преступники были найдены).

9. Личный глагол в роли безличного или безличное страдательное причастное составное сказуемое + количественное наречие (или равнозначное предложно-падежное сочетание): толпится много народу, найдено много денег, работы было на две недели.

На месте наречия в этих оборотах может быть и существительное, или численное (нас было двое, пришло пять человек), или вообще с количественным значением (народу съехалось пропасть, пустяки осталось и т.д.). В таких предложениях получается смешение личного и безличного оборотов. Их можно бы назвать «безличными предложениями с именительным количества». Употребляются они наряду с личными: пять человек пришли и пять человек пришло одинаково обычны.

В заключение для удобства обозрения и запоминания обозначим каждый из рассмотренных девяти типов безличных предложений следующими наиболее ходовыми фразными примерами: 1) в ухе звенит, 2) громом убило, 3) (мне) холодно было (ехать), 4) (мне) можно было (ехать), 5) (мне) приказано было (ехать), 6) (мне) следовало (ехать), 7) не было хлеба, 8) не было ничего сделано, 9) было много хлеба.

§ 17. Глагольные неопределенно-личные
и обобщенно-личные предложения

Возьмем два примера:

1. Говорят, что этот завод скоро будет построен.

2. Упустишь огонь – не поймаешь (посл.).

В первом примере нет подлежащего, но, несмотря на это, его нельзя причислить ни к неполным предложениям с опущенным подлежащим, ни к безличным. От неполных предложений он резко отделяется неопределенностью подлежащего, которое не может быть здесь взято ни из обстановки речи, ни из предыдущей или последующей речи, как это всегда бывает в неполных предложениях (сравн. то же говорят, сказанное по адресу присутствующих или раньше упоминавшихся лиц). Другими словами, подлежащее в этих предложениях недосказано не случайно, как в неполных предложениях, а намеренно устранено из речи, намеренно представлено как неизвестное, неопределенное. Эта черта сближает их с безличными предложениями. Но в то время как в безличных предложениях типа вечереет, светает форма 3-го лица единственного числа теряет свое прямое значение, в рассматриваемых предложениях лицо и число глагола-сказуемого сохраняют все свое обычное значение (3-е лицо указывает на то, что действует не говорящий и не слушающий, а тот, о ком говорят, а множественное число – что действует не один предмет, а несколько). Таким образом, при сравнении с безличными предложениями эти предложения оказываются личными, а среди последних выделяются неопределенностью подлежащего. Поэтому их лучше всего называть неопределенно-личными.

Подобно только что рассмотренным предложениям некоторый уклон к безличности имеется и в предложениях со сказуемым во 2-м лице единственного числа (второй пример). В предложениях этого рода часто бывает даже и подлежащее, т.е. слово ты (не удается, хоть ты что хочешь делай!), но это ты значит здесь не то, что обычно. Дело в том, что каждое слово вообще может быть употреблено и в общем, и в частном смысле. В предложении Человек входит в дом слово человек имеет частный смысл, так как обозначает определенное лицо, которое я вижу, за которым наблюдаю; в предложении же Человек смертен под «человеком» разумеется всякий человек, человек вообще. Подобно этому в последнем нашем примере имеется в виду не тот ты, к которому обращена речь, а всякий ты, ты вообще. Этот-то обобщающий оттенок в подлежащем составляет характерную особенность рассматриваемых предложений. Считать их безличными по признаку отсутствия слова ты, конечно, нет никаких оснований, так как местоименные существительные 1-го и 2-го лица вообще очень часто опускаются (см. § 12). Ближе всего они подходят к таким предложениям, как Еду-еду, следу нету; Охотно мы дарим, что нам не надобно самим; Ищите и обрящете, где при явном или подразумеваемом местоименном подлежащем точно так же обобщены другие лица и числа. Но так как излюбленной формой обобщения в этом случае является в русском языке все-таки 2-е лицо единственного числа, то полезно выделить рассматриваемые предложения в особый тип обобщенно-личных.

§ 18. Номинативные предложения

Номинативными называются те предложения, в которых сказуемым является именительный падеж существительного и в которых, следовательно, по самой природе их не может быть ни подлежащего, ни глагольного сказуемого. По внешности они очень близко подходят к неполным предложениям с подлежащим и с опущенным сказуемым, но отделяются от них одной чертой – обязательным отсутствием приглагольных членов. Возьмем пример из описания сцены в начале драматического произведения: Бедная, но чистенькая комната. В глубине дверь в переднюю; слева от зрителя дверь во внутренние комнаты (А.Островский). Здесь имеются три предложения и ни в одном из них нет глагола, однако только первое из них является номинативным, так как два остальных имеют такие слова (в глубине, слева от зрителя), которые в данной связи ни к чему иному не могут быть отнесены, как только к какому-то глаголу или какому-то составному сказуемому (например: видна, идет, виднеется: в глубине видна дверь и т.д.). Правда, в таком контексте этого глагола-сказуемого никогда не бывает налицо, но «приглагольные» слова определенно указывают то синтаксическое «место», которое может быть им заполнено. Таким образом, если в предложении есть наречие или косвенный падеж существительного, и эти члены не могут мыслиться приименно при самом именительном (что мы имеем, например, в данной связи в сочетании дверь в переднюю или в названиях литературных произведений: Домик в Коломне, Вечера на хуторе близ Диканьки, Луна с правой стороны и т.д., сравн.: у меня сегодня луна с правой стороны), то такое предложение является неполным (с опущенным сказуемым), а не номинативным. Так как сказуемость номинативных предложений очень мало имеет общего с глагольностью, а следовательно, и с категориями времени и наклонения, то предложения, в которых имеется значение прошедшего или будущего времени и косвенных наклонений, хотя бы и не было в них приглагольных членов, должны быть тоже отнесены к неполным, например:

И как придавил сургуч – по жилам огонь, а распечатал – мороз, ей-богу, мороз (Н.Гоголь).

…день, только день один:
И казней нет, и всем свобода… (А.Пушкин)

Первый пример – со значением прошедшего времени, а второй – со значением будущего. Настоящее время как «нулевое» и вдобавок способное в высшей степени к «расширению» (см. § 12) не нарушает номинативного характера предложений.

Соответственно значениям именительного падежа, рассмотренным в главе о «сказуемости» (см. § 11), номинативные предложения бывают трех видов:

1. Экзистенциальные (бытийные) предложения: Весенние сумерки. Крупный мокрый снег лениво кружится около только что зажженных фонарей... (А.Чехов)

2. Указательные предложения: Вот мельница. Она уж развалилась (А.Пушкин). Местоимение вот не является, конечно, наречием, так как не стоит ни в какой предпочтительной связи с глаголами и относится обычно ко всему предложению (вот Иван Иванович идет). В то же время это и не служебное слово, так как явно само себе довлеет и употребляется часто в одиночку без всякого отнесения к предыдущей или последующей речи, а только к обстановке (с указательным жестом). Мы считаем его само по себе предикативным (наподобие есть, нет и на, см. § 11), берущим на себя часть высказывательной силы и разделяющим предикативность с именительным падежом.

3. Назывные предложения. Примеры для них легко найти на любой книжной обложке или вывеске.

§ 19. Инфинитивные предложения

В этих предложениях сказуемым является инфинитив сам по себе, т.е. вне его отношений к собственно-глаголу или к глагольной связке. В связи с глагольностью сказуемого в инфинитивных предложениях обычно имеется член, обозначающий деятеля. Таким членом служит дательный существительного при инфинитиве, являющийся, следовательно, дательным действующего лица (субъекта). Этот дательный не надо смешивать с возможным и здесь обычным дательным объектом адресата. Так, в предложении: Как мне сказать ему о вас? второй дательный обозначает адресата. По оттенкам в значении инфинитива, всегда связанным с интонационными различиями, инфинитивные предложения можно подразделить на следующие типы:

а) предложения с оттенком объективной необходимости действия (= безличным: предстоит, суждено, придется): Быть бычку на веревочке; Не видать тебе свету белого и т.д.;

б) предложения субъективной необходимости действия (= безличным должно, подобает, полагается и т.д.), иногда, кроме того, с оттенком повеления (все современные газетные заголовки: Поднять производительность труда; Усилить надзор и т.д., сюда же и Молчать! Не шуметь! и т.д.);

в) предложения желания ...еще одну минуту видеть ее, проститься, пожать ей руку... (М.Лермонтов);

г) предложения колебания, нерешительности: пойти соснуть, что ли; пойти посмотреть...

Все эти значения могут различным образом комбинироваться (а отчасти и модифицироваться в процессе комбинации) со значениями вопроса и восклицания в вопросительных и восклицательных предложениях (Что делать?, Обмануть меня! и т.д.), со значениями сослагательного наклонения в связи с прибавлением частицы бы (послать бы нарочного; нам бы только организовать работу) и со значениями различных типов придаточных предложений (коли ехать, так ехать; спешу, чтобы поспеть).

§ 20. Отрицательные предложения

Сравнивая попарно предложения:

– находим следующее: левые и правые предложения формально различны, так как отношения между словами в них не везде одинаковы (различны там, где в правых вставлено не), причем различие это выражено не формами отдельных слов, которые в тех и других предложениях совершенно одинаковы, а формами словосочетаний, и притом не порядком слов и не интонацией (которая во всяком случае может быть здесь абсолютно одинакова), а исключительно присутствием в правых предложениях бесформенного словечка не, имеющего чисто формальное значение так называемого «отрицания». Таким образом, формы словосочетаний, в составе которых имеется это не, образуют в языке категорию отрицания. Сущность этой категории сводится к тому, что связь между двумя представлениями отрицается, т.е. сознается, что такая-то связь, выраженная такими-то формами слов и словосочетаний, реально не существует. Так, в предложении Гроза не прошла при помощи не отрицается реальность связи между представлением о грозе и представлением о ее миновании. Выражение нереальности связи между двумя представлениями мы имели и в косвенных наклонениях (повелительном, условном, желательном и т.д.), но там эта нереальность выражается не прямо: наклонения эти выражают, собственно, возможность, желательность, необходимость и т.д. связи, а нереальность уже вытекает из этих значений (предполагать, желать, считать необходимым можно только то, чего в действительности нет). Напротив, в категории отрицания выражается прямая нереальность, без всякого отношения к идеям возможности, необходимости и т.д. Кроме того, категория отрицания обще?е, так как с ее помощью можно отрицать любую связь между двумя любыми представлениями, а с помощью категории наклонения – только связь между деятелем и его действием. Но, несмотря на эти различия, категория отрицания входит, конечно, в тот же разряд «субъективных» категорий (см. § 3), что и категория наклонения, потому что и она обозначает не отношения между представлениями самими по себе, а отношение говорящего (и слушающего) к этим отношениям. Так, отношение между представлением о грозе и представлением о ее миновании само по себе абсолютно одинаково и в гроза прошла, и в гроза не прошла (что ясно уже из тождества формы слова прошла в обоих случаях). Дифференцируется оно только говорящим, который признает его в первом предложении реальным, а во втором нереальным, высказывая, таким образом, свое собственное отношение к этому отношению.

Отрицательные предложения могут быть двух видов: 1) обще-отрицательные (или собственно-отрицательные) предложения, в которых отрицание стоит при сказуемом, в силу чего все высказывание делается отрицательным: гроза не прошла, и 2) частно-отрицательные предложения, в которых отрицательная частица стоит не при сказуемом, а при другом каком-либо члене, в силу чего общий смысл всего высказывания остается положительным (см. выше 2-й и 3-й примеры). Если я говорю, что я интересуюсь не этой книгой, то этим самым я указываю, что какой-то книгой я все же интересуюсь, если я говорю, что NN уехал не в Москву, то я тем самым сообщаю о его отъезде куда-то. Таким образом, только то отрицание, которое относится к сказуемому, способно создать отрицательную мысль. Этим окончательно подтверждается высказанное при рассмотрении самой категории сказуемости (см. § 11), но не разделяемое некоторыми учеными положение, что только сказуемое выражает акт мысли. Особенно показательно то, что даже отрицание при подлежащем является частным (например, сочетание не он ходит скрывает в себе утверждение, что кто-то другой ходит, тогда как сочетание он не ходит не заключает в себе утверждения, что он делает что-то другое). Объясняется это тем, что в отношениях сказуемого к подлежащему (которые ведь совсем иные, чем отношения подлежащего к сказуемому, ибо это случай необратимых отношений, см. § 11) имеется, между прочим, и отношение к реальности (через посредство категории наклонения: ходил, ходил бы и т.д.), почему отрицание их и создает полную нереальность. В отношениях же подлежащего к сказуемому, как и во всех других отношениях языка, не заключено отношения к реальности, почему и отрицание их создает только нереальность данной связи, но не нереальность самой мысли.

В русском письменном языке, кроме не, есть еще отрицательная частица ни. Она, впрочем, не является никогда чистым отрицанием, а всегда служит и для других целей (либо для связывания однородных членов на правах союза, например: я не видал ни его, ни ее, ни ее брата, либо для усиления в качестве усилительной частицы, например: он не сказал ни словечка, либо, наконец, для обобщения, например: куда я ни смотрел, нигде не мог его найти, причем в последнем случае отрицательное значение сходит совсем на нет). Отрицательная роль в предложении принадлежит и некоторым полным словам, в состав которых входят те же частицы не и ни, например: нет (в смысле «не существует»), нельзя, никто, ничто, ничем, нигде и т.д. Это так называемые отрицательные члены предложения (не смешивать с такими словами, как неправда, небольшой и т.д., где, кроме отрицательного элемента значения, есть и положительный, приближающий эти слова к словам ложь, маленький и т.д.). Отрицательные члены могут употребляться в нашем языке по большей части только в сочетании с отрицательными частицами (нельзя, например, сказать: никто его видел, а только никто его не видел).

Отрицательные предложения отличаются иногда и особой конструкцией. Так, в них имеется специальный родительный на месте винительного при собственно-переходных глаголах (вижу книгу – не вижу книги) и на месте именительного в безличных предложениях (не проходило дня, не было денег, см. § 16).

Предложения, не заключающие в себе отрицательных частиц и членов, сознаются как утвердительные.

§ 21. Вопросительные, восклицательные
и побудительные предложения

Наша речь всегда имеет какую-нибудь цель. Если мы говорим только для того, чтобы сообщить свои мысли другому, то такую речь можно назвать повествовательной, а предложения, из которых она строится, тоже повествовательными (или «сообщающими»). Если мы, сообщая свои мысли, в то же время хотим выразить и чувства, их сопровождающие, наша речь будет восклицательной и составляющие се предложения – восклицательными. Наконец, если мы сообщаемыми мыслями желаем повлиять на поведение слушателя, наша речь будет побудительной. Здесь может быть два случая: или можно побуждать слушателя высказаться относительно реальности или нереальности той или иной связи между представлениями, которую говорящий не решается считать реальной (например, связи между представлением о поезде и представлением о его приходе в предложении Пришел ли поезд?), – это речь вопросительная, и предложение вопросительное, или можно побуждать его произвести какое-либо другое действие – речь собственно-побудительная, и предложения побудительные.

Вопросительные, восклицательные и повелительные предложения образуют соответствующие формальные категории языка (вопроса, восклицания и повеления), которые относятся к числу субъективных категорий, так как выражают различия не в отношениях между словами самими по себе, а в отношениях говорящего к этим отношениям (сравн. сказанное выше о вопросительных предложениях; что касается восклицательных и побудительных предложений, то, выражая отношение говорящего к высказываемой им мысли, они тем самым выражают отношение его к связи между представлениями, поскольку всякая мысль состоит в соединении представлений). Остановимся на внешних признаках каждого из указанных видов предложений.

Вопросительные предложения отличаются следующими признаками:

1) в них могут быть так называемые вопросительные частицы ли, разве, ужели, неужели или особые вопросительные члены предложения, которые являются полными словами с самостоятельным смыслом и в то же время служат для выражения вопроса: вопросительные местоименные существительные кто и что, несклоняемое что за, вопросительные прилагательные какой, чей, который и вопросительные местоименные наречия куда, как, где, когда, почему, сколько и т.д.;

2) в них может быть измененный порядок слов, при котором то слово, к которому преимущественно относится вопрос, ставится в начале (хотел ли ты этого? этого ли ты хотел?);

3) в них может быть, а при отсутствии предыдущих признаков должна быть особая вопросительная интонация.

Восклицательные предложения:

1) могут иметь особые слова-междометия: (ах! эй! увы! и т.д., о них см. дальше), или особые восклицательные члены, которые являются полными словами с самостоятельным значением и в то же время вносят в предложение восклицательный смысл (кто, что и т.д., те же самые, что и в вопросительных предложениях, с некоторыми вариантами, напр.: куда как хорош! и т.п.);

2) могут, а при отсутствии предыдущих признаков должны иметь особую восклицательную интонацию.

Повелительные предложения:

1) могут иметь особые повелительные частичные слова, которые вносят побудительный смысл в предложение: -ка (поди-ка сюда), ну-ка, нутка, пусть, пускай (при 3-м лице), да (да здравствует социальная революция!), давай, давайте (давай работать, давайте запишемся в ударники) и т.д.;

2) могут иметь сказуемое в повелительном наклонении (самый распространенный случай);

3) могут, а при отсутствии предыдущих признаков должны иметь особую побудительную интонацию.

Повествовательные предложения характеризуются только своей интонацией.

§ 22. Неполные предложения

Под неполными предложениями надо понимать словосочетания, которые не входят в состав каких-либо предложений и в которых в то же время не хватает по сравнению с рассмотренными до сих пор конструкциями предложений одного или нескольких членов. Эта нехватка определяется обычно формальным составом самого неполного словосочетания. Так, например, если в словосочетании имеется косвенный падеж существительного, который по значению своему приглаголен, но глаголом не сопровождается, то это указывает на отсутствующее глагольное сказуемое, например: Татьяна в лес; медведь за ней... (А.Пушкин)

Неполные предложения могут быть лишены не только главных членов (подлежащего или сказуемого или и того, и другого), но и второстепенных, недостача которых тоже может определяться теми или иными формальными признаками. Например, во втором из следующих предложений: Белый хлеб предоставляю вам, Настасья Кирилловна, есть по гостям, а я ем свой, черный (А.Писемский) – не хватает существительного в винительном надеже (хлеб), на что указывает глагол ем, который употреблен здесь в переходном смысле и, следовательно, требует управляемого падежа.

Неполными могут быть и глагольные, и неглагольные предложения, например, инфинитивные: Принять его, позвать, просить (А.Грибоедов), и номинативные: «Шоколадные», «Ромовые» (надписи на коробках с конфетками), и личные, и безличные (напр., одиночное не спится, требующее дательного падежа).

Факторы, создающие неполноту предложений, следующие:

1. Заимствование слов из окружающей речи (обычно предыдущей, но изредка и последующей): Я сел у окна, он – у двери; Если не сегодня, то завтра непременно прибудут тракторы.

2. Заимствование из предыдущей речи не слов самих по себе, а реального представления, внушенного этими словами: Я слушал его битых два часа. Ерунда! (Здесь, конечно, не мыслится: «его речь ерунда» или «то, что он говорит, ерунда», а прямо к реальному образу присоединяется слово ерунда как предикативный член).

3. Замена слов реальными представлениями из обстановки речи или предыдущего опыта говорящих: Я сейчас!, Сколько лет, сколько зим!, Мне крепкого, пожалуйста!, Дурак! Куда лезешь? (в последнем примере опять только один предикативный член).

4. Замещение недостающего члена целым соседним предложением или целой группой их:

а) Недаром говорится, что дело мастера боится.

б) Когда бывало, чтобы кто-нибудь что-нибудь продал, и ему бы не сказали сейчас же после продажи: «Это гораздо дороже стоит»? (Л.Толстой)

5. Возбуждение образа, соответствующего недостающему члену, вещественными и формальными значениями членов самого неполного предложения: Я за ним, а он через забор.

6. Интонационные средства; например, в словосочетании Только вы с ним поосторожнее: он плут большой руки (А.Островский), при помощи побудительной интонации можно осознать опущенное повелительное наклонение (будьте поосторожнее), тогда как при другой интонации это предложение могло бы быть полным: оба вы такие же плуты, как и я; только вы с ним поосторожнее, умеет концы в воду хоронить... (напоминаем, что опущение настоящего времени глагола был – буду не создает неполноты). Само собой разумеется, что в качестве вспомогательных интонационные средства участвуют и во всех предыдущих случаях.

Продолжение следует