АНАЛИЗ ТЕКСТА

«Мотылька полет незримый…»

Звуковая организация
стихотворения Ф.И. Тютчева «Сумерки»

Каждый поэт работает с фонетическим материалом на свой лад: уделяя ему больше или меньше внимания, выявляя или используя те или иные функции звуковой системы языка, в зависимости от своего творческого опыта, вкуса, замыслов и таланта.

Вероятно, при звуковом разборе стиха неизбежен субъективизм, но попытаемся ввести его в определенные рамки, указав возможные функции звука:

1) Звуковая инструментовка. Музыкальность или намеренное неблагозвучие, легкость или утяжеленность строки (в связи с тематикой и настроением). Сравните у А. Блока:

Есть одно лишь в океане,
Клонит лишь одно траву.

– аллитерации сонорных л(л’), н(н’);

– ассонанс о.

Как тяжело ходить среди людей
И притворяться непогибшим...

– аллитерации к, т, д, п, р;

– множество сочетаний согласных;

– ассонанс и;

– легкость, плавность в первом случае и затрудненность во втором.

2) Звукопись – изобразительность с помощью звука:

– звукоподражание – воспроизведение звуков действительности с помощью звуков речи: Чуть слышно, бесшумно шуршат камыши (К.Бальмонт);

– ассоциации между произносительными движениями органов речи и характером изображаемого пространства: Нам ясен долгий путь (А.Блок. На поле Куликовом) – движение от широкого гласного [а] ко все более узким и напряженным [о], [у] соотносится с тематическим переходом от образа широкой степи к образу направленного движения, от созерцания пространства к его преодолению.

3) Смысловая и выразительная нагрузка звуков в тексте: Где он, бронзы звон или гранита грань? (В.Маяковский) – повтор онз-з-он звукоподражательный, но повтор в словах гранита грань как бы удваивает представление о «граните»: слово грань передает фактуру гранита – так на основе смыслового взаимодействия и звуковых перекличек возникает зрительный образ.

По вечерам над ресторанами // Горячий воздух дик и глух, //И правит окриками пьяными // Весенний и тлетворный дух (А.Блок) – повтор ра-ра-ря-ра не связан со звукоподражанием, но сочетание самого энергичного согласного с самым широким гласным фонетически «подхватывает» оценку изображаемой действительности как грубой, неприглядной. Тройной повтор ух, заставляющий при произношении вслух интенсивно выдыхать, оставляет читателя без воздуха в легких, иллюстрируя смысл ‘духота’. Итак, комментируя поэтический текст, мы находим соответствия между его звуковыми особенностями, с одной стороны, и лексическими, грамматическими значениями, стилистической, эмоциональной, оценочной окраской и общим смыслом – с другой.

Рассмотрим фонетическую организацию стихотворения Ф.И. Тютчева «Сумерки».

Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул –
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий, в дальний гул…
Мотылька полет незримый
Слышен в воздухе ночном...
Час тоски невыразимой!..
Всё во мне и я во всём...

Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души,
Тихий, томный, благовонный,
Все залей и утиши.
Чувства мглой самозабвенья
Переполни через край!..
Дай вкусить уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!

Текст графически оформлен как два восьмистишия, но зарифмованы они как четыре четверостишия, перекрестным способом; чередуются рифмы женские и мужские. Стиховая форма, таким образом, довольно традиционная. Рассмотрим текст построчно, сохраняя пунктуацию в конце строк.

¹ Тени сизые смесились,

– наблюдается ассонанс и, аллитерация с; дважды встречается слог си: в цветовом прилагательном (сизый – ‘темно-серый с синеватым оттенком’) – таким образом этот слог подхватывает значение ‘цвет’ и удваивает его в глаголе смесились ‘смешались’. Сказано это о тенях: они накладываются друг на друга, сгущаются – слоговой повтор иллюстрирует усиление признака.

² Цвет поблекнул, звук уснул –

– повтор гласного е [э] (пришедший на смену повтору и – звука более напряженного: интенсивность признака убывает) в словах, выражающих микротему цвета. Глагол поблекнул лексически обозначает убывание яркости. Итак, повторы гласных связываются со смыслом ‘убывание некоторого признака’ (или ‘возрастание противоположного’ – последнее относится и к повтору у в словах, обозначающих исчезновение звука.

³ Жизнь, движенье разрешились

– согласные ж-зн’-ж-н’ повторяются в существительных, используемых как контекстуальные синонимы: ‘то, что производит звуки’. Слова, связанные по смыслу, связаны здесь и фонетически. Кроме прямых повторов, встречаются близкие по артикуляции звуки: Жизнь... разрешились – схожие звуки и слоги различаются звонкостью (в начале строки) и глухостью (в конце). Снова развитие происходит в сторону снижения интенсивности (глухой требует меньших усилий, чем звонкий).

⁴ В сумрак зыбкий, в дальний гул...

– повторы, до этого либо проходившие через всю строку, либо скреплявшие соседние слова в пары, на этот раз имеют вид «рамки»: у'-ий-ий-у' (знак ' в данном случае обозначает ударение). Серединный повтор связан с инверсией: прилагательные поставлены рядом, существительные – по краям; однако все четыре знаменательных слова имеют общие элементы значения: ‘плохая различимость, неопределенность’ (мимоходом заметим, что 4-я строка в смысловом отношении повторяет 2-ю: тема цвета сменяется темой звука). Звуковая «рамка», таким образом, как бы изображает перспективу, пространство которой трудно различимо для зрения: в середине – в глубине – только признаки (представление о «глубине» вызывается лексическим значением прилагательного дальний).

⁵ Мотылька полет незримый

– повтор т-л’-л’-т (знак ' в данном случае обозначает ударение) связывает соседние слова, подкрепляя представление о летящем насекомом. Мы можем считать это примером звукописи, воспроизводящим шум крыльев. Благодаря отсутствию звонких согласных в этих словах они произносятся почти полушепотом, что также соответствует характеру изображаемого звука; мягкий сонорный л’ привносит оттенок нежности, утонченности. Прислушаться именно к звучанию заставляет и последующее слово незримый, которое своим лексическим значением «отключает» тему света, цвета, зрения.

⁶ Слышен в воздухе ночном...

– двойной в напоминает дуновение ветра. Ассонанс о связывает два последних слова. Повторяются н и м, перекликаясь с прилагательным незримый. Всем этим фонетически подкрепляется образ воздушной среды, насыщенной темнотой.

⁷ Час тоски невыразимой!..

– звук с скрепляет два соседних существительных, звук и – слово тоски с последующим определением, тем самым сближая слова в строке, концентрируя, усиливая названное переживание (тоска). Гласный и произносится со сдвиганием челюстей и растягиванием уголков губ – артикуляционное пространство расплющено по горизонтали, «раздавлено», и при наличии соответствующей лексики повтор и становится средством, выражающим боль, тоску, тревогу. Отказываясь выразить чувство словесно (назвав его невыразимым), автор достигает выразительности с помощью звуков.

⁸ Все во мне и я во всем...

– повтор звуков обусловлен повтором местоимения и предлога по краям строки. Синтаксически строчка разбита на две части, в которых одинаковые по значению компоненты меняются местами, а предлог во означает взаимопроникновение. Отчасти эта идея выражена и фонетически, в виде обмена звуками: [фс’о... мн’э – ...фс’ом], хотя главная роль в формировании смысла принадлежит, конечно, лексическим и синтаксическим значениям.

⁹ Сумрак тихий, сумрак сонный,

В первой строке второго восьмистишия повтор звуков также обусловлен повтором лексическим и синтаксическим, но порядок повторяемых звуков становится «шахматным», перемежающимся. Слово сумрак, употребленное дважды, усиливает зрительное представление; прилагательные выражают психологическое состояние. Отсутствие звонких делает звучание убаюкивающим.

¹⁰ Лейся в глубь моей души,

– звуки л’-л, принадлежащие глаголу движения и обстоятельству места, способствуют изображению самого движения; «шахматный» слоговой повтор лейся – моей сближает образы «сумрака» и «души», помогая выразить тяготение между ними.

¹¹ Тихий, томный, благовонный,

– т’-то-н-онн (повтор й объясняется морфологической и синтаксической однородностью) – звуки входят в состав прилагательных, передающих впечатление от сумрака; характер оценочности, заключенной в этих словах, изменяется в сторону все большей активности: тихий – успокаивающий, томный – внушающий некое состояние, благовонный – восхитительный. На звуковом уровне этому усилению признака соответствует переход от повтора глухих к повтору гласных и сонорных, а также возрастание количества звонких к концу строки.

¹² Все залей и утиши.

Повторов внутри строки нет, но повторяются морфемы из предыдущих строк: во всём – всё, лейся – залей, тихий – утиши. Смысловая перекличка естественно дублируется фонетической.

¹³ Чувства мглой самозабвенья

– дистантные повторы с-в...с-в, м...м – способ сближения обозначаемых понятий.

¹⁴ Переполни через край!..

– близость значений приставки пере- и предлога через подчеркивается их звуковым сходством. Строка семантически избыточна: переполнить и через край – выражения с одним и тем же смыслом, и это сходство дублируется сходством звучаний. В том же направлении действуют повтор п’-п, напоминающий звук чего-то лопающегося, и сквозная аллитерация р’-р’-р, подчеркивающая активность действия.

¹⁵ Дай вкусить уничтоженья,

– неяркие повторы безударных у, и, т’-т (последний незаметен из-за соседства шипящих) относятся, по-видимому, к языковому фону. Но глагол дай подхватывает конец предыдущей строки край, рифмующейся далее (16) с глагольной формой смешай. Повтор, который связан с формами повелительного наклонения, «сгущающимися» к концу стихотворения, подчеркивает силу желания лирического героя. К тому же, здесь активно повторяется звук а (до этого встречавшийся под ударением только в слове час, строка 7) – наиболее «широкий» из всех гласных, т.е. произносимый наиболее «свободно».

¹⁶ С миром дремлющим смешай!

– последняя строка богато аллитерирована: с м’-р-м
р’-м-щ’-м см’-ш. Согласные настолько разнообразны, насколько это возможно в одной строке, и требуют значительных произносительных усилий – последнее особенно касается сочетаний согласных: см’- мдр’- мл’- мсм’. Стремление к растворению в мире, т.е. к крайней пассивности, выражено предельно активно как на морфологическом уровне (формами повел. накл.), так и на фонетическом.

Подобный разбор, в котором интерпретация употребления звуковых средств опирается на семантику лексических и грамматических форм и на смысл текста, может иметь практическую ценность при устном исполнении стихотворения: интонационное и артикуляционное подчеркивание слов, содержащих значимые звуковые особенности, сделает более ярким восприятие и мелодики текста, и его содержания.

Наблюдения над фонетической стороной стихотворения позволяют увидеть (и услышать!) особенности творческого почерка автора, проявляющиеся в данном тексте. Например, можно утверждать, что звуковые повторы используются Ф.Тютчевым как способ смыслового сближения слов или подчеркивания близости понятий. Чаще всего связываются одинаковыми звуками или слогами два рядом стоящих слова, находящихся и в синтаксической связи друг с другом – либо в подчинительном сочетании, либо в однородном ряду – и при этом формирующих единый образ. Реже встречаются дистантные повторы с «шахматным» или «рамочным» порядком элементов. Кроме сближения понятий, можно предполагать у повторов функцию изображения пространства (см. строки 4, 9, 10–14), как физического, так и психологического, внутреннего «пространства души» (стр. 10). Убывание-нарастание переживаний, признаков, состояний также фонетически подкрепляется: звуковыми повторами или динамикой некоторых признаков (звонкость-глухость-сонорность; степень раскрытия, или «подъем», гласных).

Фонетический анализ стиха дает возможность ощутить фактуру языкового материала, его эстетику, если при этом не будет затмеваться содержательная сторона произведения – мысль, чувство, образ.

Отметим еще раз, что обнаруженные здесь особенности звукового строя и их функции выявлены именно для данного стихотворения; в другом тексте, даже принадлежащем тому же автору, они могут оказаться другими – поэтому к каждому из стихотворений следует подходить индивидуально.

В.Н. КАПЛЕНКО,
УрГПУ,
г. Екатеринбург