ЯЗЫК И ОБЩЕСТВО

Где живут тексты и можно ли украсть речь?

Статья М.Н. Афанасьевой пришла к нам с редакционной почтой. Сначала рассказанное в ней показалось нам невероятным. Ведь сочинения Симона Львовича Соловейчика известны и востребованы в педагогических кругах. Так неужели столь большие заимствования из нее могли пройти незамеченными в уважаемом издательстве учебной литературы «Владос»? Может, сходство с давно любимой книгой просто померещилось М.Н. Афанасьевой?

Но ее статья – даром что коротка! – плод не только читательской любви, но и большой работы. Возьмем наугад по одной страничке из длинных рядов, приводимых М.Н. Афанасьевой. Вот что мы прочитаем на этих страницах.

Симон Львович СОЛОВЕЙЧИК, стр. 81–82		Игорь Леонидович ДОБРОТВОРСКИЙ, стр 100
Школа заставляет нас именно думать и тем самым учит думать, потому что научиться думать можно только на практике, только думая над многими научными вопросами. В учебнике географии сказано: «…У поверхности Земли из областей высокого давления воздух направляется к экватору и в умеренные широты (подумайте, почему)». Так и написано: «Подумайте, почему». Но эти слова можно было бы поставить после любой фразы в любом учебнике: подумайте, почему! Чтобы найти ответ, нам надо знать все, что прежде проходили в школе, и приложить усилие мысли, то есть найти ответ. Но на пути мысли как ученого, так и школьника всегда стоит барьер. Если бы его не было, мысль текла бы легко и свободно, никакого усилия не надо было бы, никакого умственного труда бы не существовало. Но всегда есть барьер, и всегда есть такой миг, который очень трудно описать, над пониманием которого бьются много лет ученые и который как бы ускользает от нас: драгоценный миг рождения догадки, нахождения ответа, миг рождения мысли. Перепрыгивание через барьер. Для перепрыгивания через барьер на стадионе нужна определенная сила, нужен определенный навык и нужна храбрость: если одного из этих качеств нет, то не перепрыгнешь ни за что. И точно так же для рождения мысли.		Школа и заставляет, и учит нас думать, потому что научиться думать можно только на практике, только размышляя над многими научными вопросами. В учебнике географии, например, сказано: «…У поверхности Земли из областей высокого давления воздух направляется к экватору и в умеренные широты. (Подумайте, почему?)». После любой фразы в любом учебнике можно поставить вопрос: «Подумайте, почему?». Чтобы найти ответ, надо знать все, что раньше проходили в школе, мысленно приложить усилие, т.е. усилие мысли. Однако на пути мысли как ученого, так и школьника всегда стоит барьер. Если бы его не было, мысль текла бы легко и свободно, никакого усилия не надо было бы, никакого умственного труда бы не существовало. Но всегда есть барьер, и всегда есть такой миг, который очень трудно описать, над пониманием которого бьются многие ученые и который как бы ускользает от нас, – это драгоценный миг рождения догадки, нахождения ответа, миг рождения мысли. Чтобы перепрыгнуть через барьер на стадионе, нужны определенная сила, определенный навык и храбрость: если одного из этих качеств нет, то ни за что не перепрыгнешь. И точно так же в процессе рождения мысли.

Прервем цитирование, хотя разительное сходство двух текстов здесь не кончается.

Вы, читатель, заметили, что И.Л. Добротворский проделал определенную редакторскую работу. Иногда его поправки даже улучшают стилистические или дидактические качества текста. Так, вместо громоздкого субстантивного для перепрыгивания через барьер он ставит более естественное чтобы перепрыгнуть через барьер. Разговорное эти слова можно поставить заменяется на методически четкое можно поставить вопрос.

Но даже редактированием – не говорим о переосмыслении или развитии – И.Л. Добротворский утруждает себя редко. В основном перед нами почти стопроцентно воспроизведенный фрагмент педагогического «романа» С.Л. Соловейчика – и воспроизведенный без единой ссылки на источник. Примеры с других страниц, указанных М.Н. Афанасьевой, вполне аналогичны.

Как оцениваются такие необъявленные заимствования законодательством и какие последствия влекут, пусть судят юристы. Нравственная оценка подобного способа сочинения педагогических книг не требует пояснений, надеемся, что ее сумеют дать и в издательстве «Владос». В газете, посвященной родному языку, важнее отметить лингводидактическую поучительность печального казуса.

В самом деле, обе книги предназначены для учащихся, доступны им по языку и интересны по цели. А коли так, их материал можно использовать на уроках (в профильной школе или на факультативе), чтобы показать ученикам, насколько неповторима речевая ткань живого контекста и как, собственно, протекает жизнь текстов в культуре.

Чтобы показать, насколько неповторимо индивидуально живое течение речи, стоит сопоставить фрагменты, заимствованные И.Л. Добротворским, сначала с их непосредственным окружением в книге С.Л. Соловейчика, а затем с ближайшими незаимствованными фрагментами у самого И.Л. Добротворского.

При сопоставлении внутри исходного текста мы увидим сходство любимых слов, оборотов, синтаксических построений, почувствуем сквозное движение речи и мысли.

Что-то в тексте С.Л. Соловейчика может показаться даже неуклюжим, шероховатым, но это будет шероховатость живой плоти, свидетельство творческого характера речи.

А при втором сопоставлении сравним заимствованные фрагменты с новым окружением, в которое они попали в пособии И.Л. Добротворского. Тут ученики должны увидеть и прочувствовать зазор, несходство речевых манер, чужеродность частей нового механического построения. Конечно, предварительно учителю надо потрудиться, чтобы найти не заимствованные фрагменты (или по крайней мере незаимствованные у С.Л. Соловейчика). Но думается, что такие фрагменты будут выдавать себя сами. Приглядимся, например, к синтаксису следующего отрывка со стр. 21:

«…А раз так, то почему бы тебе, не откладывая, не начать выполнять программу по воздействию на самого себя? Ты не только почувствуешь, что все у тебя налаживается, но вскоре и сможешь делать то, что сегодня только представляешь себе. Сразу оговоримся, однако, что успех будет обеспечен только в том случае, если ты хочешь изменить все к лучшему. Конечно, потребуется немного терпения (ведь такие перемены не могут свершиться за несколько дней) и, главное, уверенности в том, что у тебя все-все получится. Итак, смелее и только вперед!».

Можно ли представить себе подобное синтаксическое нагромождение в страстном разговоре с читателем, который ведет С.Л. Соловейчик?

Помимо непосредственной работы с фрагментами двух текстов, ваши ученики должны узнать и о том, как было обнаружено странное сходство. В статье М.Н. Афанасьевой ведь примечательно не только то, что она обнаружила, но и ее рассказ о том, благодаря чему она это обнаружила. Стремясь помочь учебе сыновей, она сразу узнала «под чужим платьем» строки книги, поразившей ее, когда она сама еще училась в школе!

Можно ли убедительнее доказать древнюю пословицу, что «книги имеют судьбу в судьбах своих читателей»? Тексты не только дремлют на полках. Рожденный живым творческим импульсом текст продолжает жить в памяти прочитавших его людей и через них приходит к новым поколениям. Вот почему надежды что-то втихую утащить из этих старых текстов и выдать за свое оказываются обычно тщетными.

Используй прочитанные тексты в своей работе, цитируй их (отмечая источник), сколько требуется, – это тоже продолжение их жизни. И читатель, не читавший старой книги, будет благодарен тебе и твоему тексту за то, что узнал о ней. Но поберегись выдавать чужую речь за свою: тексты оставляют эхо в памяти прочитавших их, и рано или поздно оно настигнет незадачливого заимствователя обвалом.

Сергей ГИНДИН