ПОДЕЛИМСЯ ОПЫТОМ

«Дорогу осилит идущий»

(Навстречу двойному юбилею Л.Н. Толстого:
180-летию со дня рождения и 140-летию со дня написания романа
«Война и мир»)

И.Э. Браз. Л.Н. Толстой 1906

При чтении «Войны и мира» очень трудно отделаться от впечатления, будто бы все изображаемые события… происходят в наши дни, все описываемые лица… – наши современники.

(Д.Мережковский)

Толстой бы не жил, если бы мы не читали его. Жизнь его книг – это наше чтение их, наше существование в них. Каждый раз, когда кто-то берет «Войну и мир», ее жизнь начинается сызнова. И она не та жизнь, которою жила книга до сих пор. Книга та же, Толстой тот же, но читатель другой.

(И.Золотусский)

Читает ли «другой читатель» роман «Война и мир»?

Что греха таить, с каждым годом все труднее становится добиться прочтения романа. Причин много: большинство не приучено читать серьезные книги, особенно когда есть поставленные по ним фильмы и спектакли, ежегодно обновляемые и напечатанные огромными тиражами «краткие изложения» толстовского текста и просто шпаргалки по каждой из тем. И Министерство «лавирует»: наряду со сложнейшими темами, которые действительно проще всего списать («Тема “общей жизни” нации», «Какая сила управляет всем?»), выдает «похлебку для бедных детей»: мало того, что чисто изложенческие темы, – «Смотр под Браунау» или «Наташа в гостях у дядюшки», – так еще и с указанием в скобках, из какого тома, какой части и главы что взято. Бери нужную книгу в библиотеке (разрешено!) и списывай с незнакомого текста чуть ли не дословно. То же – с изложением: надо быть идиотом, чтобы после многократного прочтения фрагмента не написать хоть чего-нибудь (даже если слышишь в первый раз).

Как быть? В строках, написанных выше, я имел в виду главным образом экзамены. Но к ним-то и готовят своих питомцев – вынуждены! – большинство моих коллег, причем начинают загодя – с первого же урока. Но ведь это не преподавание литературы, не воспитание квалифицированного читателя, а элементарное натаскивание. Однако мы живем «не на небе – на земле» и потому не ориентировать на экзаменационные темы, игнорировать их в процессе прохождения программы – значит обрекать себя и своих учеников на весьма вероятную неудачу. Заинтересовать самим толстовским текстом и добиться его внимательного прочтения? Но как?..

«Поурочный план» сорокадвухлетней давности

Работая преподавателем литературы более полувека, я стараюсь по возможности хранить в своем архиве «поурочные планы» разных лет. И вот в одной из пожелтевших тетрадей за 1966/67-й учебный год я читаю: «сочинение-миниатюра по I тому романа «Война и мир» и дальше – буквально «раздача карточек с темами (сильным – право выбора)». Правда, я практиковал это в так называемых «гуманитарных классах» (а в иных – шел традиционным путем). Но ведь и сейчас – в колледже – у меня есть примерно такой же контингент: например, группа «архитекторов». А что если?..

И я, перечитав роман, вновь составляю карточки по томам, например: «Князь-министр и фрейлина императрицы», «Салон Шерер как прядильная “мастерская”», «Борьба за наследство старого графа Безухова», «Тимохин и Тушин в быту и в бою», «Уход князя Андрея на войну», «Николай Ростов как воин, друг и жених», «“Штабные” на войне», «Курагины в поисках женихов и невест», «Болконские в эпизодах сватовства», «Друбецкой и Берг делают карьеру», «Мечты о славе и реальность подвига Андрея Болконского», «Небо Аустерлица и разочарование в прежнем кумире» (I том), «Дуэль Пьера и Долохова», «Душевный кризис Пьера и выход из него», «Николай Ростов и его друзья», «Пьер Безухов – масон», «Князь Андрей у Аракчеева и Сперанского», «Две “встречи” с дубом», «Три невесты из дома Ростовых», «Первый бал Наташи Ростовой», «Наташа Ростова и Андрей Болконский», «В гостях у дядюшки», «Женитьба на богатой невесте», «Наташа и Анатоль Курагин» (II том); «Наполеон и обоготворяющие его», «Купец Ферапонтов перед сдачей Смоленска», «Старый князь Болконский перед смертью», «Княжна Марья и богучаровский бунт», «Пьер на батарее Раевского», «Кутузов и Наполеон в Бородинском сражении», «Смертельное ранение князя Андрея», «Военный совет в Филях», «Затруднения “несчастной интересной Элен”», «Расправа с Верещагиным», «Ростовы и раненые» «Наполеон в ожидании “бояр”», «Новая встреча Наташи с князем Андреем» (по четвертому тому и эпилогу вместо сочинения-миниатюры я дал изложение с двумя темами на выбор: «Что в четырех томах романа “Война и мир” “не сходится с ответом” эпилога?» и «Согласен ли я с решением проблемы семьи в романе “Война и мир”», о результатах которого напишу особо).

Как и сорок два года назад, «сильным», то есть тем, кто до этого активно участвовал в беседах, давалось право выбора, а «слабым» – возможность замены карточки на другую и право заглянуть в текст (со снижением от одного до двух баллов). Темы карточек обсуждались по ходу чтения, перед сочинением-миниатюрой.

Сочинения-«монологи»

По первому тому наиболее удачной была работа на тему «Уход князя Андрея на войну»:

«Наиболее ярко в этот момент Толстой представляет самого князя Андрея, того человека, которому предстоит пройти эту войну. Он тщательно скрывает свое внутреннее волнение под обычной маской безразличия. Он “нацепляет” ее, когда внутренне пытается защититься от внешнего мира… показать свою слабость кому-то, кроме сестры, для него немыслимо… Этому он учился у своего отца…

Мне кажется, он в точности повторяет старика в молодости, все черты характера и нрава которого со временем обострились и стали более “колючими”. Вообще интересно пофантазировать, каким был прежде Николай Болконский.

Отец и сын связаны духовно… Отец в точности понимает все, что связано с сыном и его женой… А сын как будто признается отцу в том, что тот правильно понял его мысли. Может быть, когда-то в молодости Николай Андреевич Болконский думал так же, как и сын…

И Николай Болконский не только внутренне, но и открыто призывает князя Андрея походить на него: “А коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно!” – одна эта фраза уже показывает, что сын будет достойно служить. Отец воспитал в нем ту храбрость, которая вызывается в защиту чести, и честь является главной ценностью в семье Болконских.

И не только сам князь Андрей походит на отца, но и сына своего, который скоро родится, просит не отпускать от деда. Именно потому, что считает его воспитание правильным и нужным. Он верит в уникальность и неповторимость своего отца, хотя знает о всех его недостатках…

…Мне запомнилась игра имен: Николай Андреевич, Андрей Николаевич и Николенька (опять Николай Андреевич!). Имя как будто с рождения предсказывает ребенку судьбу… В данном случае Николенька в будущем становится копией отца и деда. А разве это плохо?.. Когда человек умирает, ему хочется оставить на земле частичку себя. И приятно осознавать, что, посмотрев на князя Андрея или Николеньку, кто-нибудь вспомнит, что был такой Николай Андреевич Болконский…».

По второму тому «лидировало» сочинение-миниатюра на тему «Две “встречи” с дубом»:

«По дороге в Отрадное князь Андрей проезжал мимо леса и обратил внимание на дуб, резко выделявшийся среди других деревьев. Дуб этот был старый, с корявыми ветками, обломанными сучьями и потрескавшейся корой, обросшей болячками. Угрюмый и мрачный, он один выделялся среди зазеленевших вокруг стройных березок, радующихся теплу и солнцу и, как казалось, тянущихся навстречу любви и счастью. А дуб своим видом словно хотел сказать, что он старше и умнее их всех; он знает, что весна, любовь, счастье – все это обман, на который он уже не поддастся. Для него все в этой жизни кончено, и никто не переубедит его в этом. Болконский мысленно согласился с дубом, нашел его похожим на себя.

На мой взгляд, дуб – это отражение души князя Андрея, который был разочарован в людях, в обществе, в котором он находился. Он считал себя умнее и выше всех людей, окружающих его. Болконский смотрел на общество, погрязшее во лжи, как дуб на березы. Болячки на дубе и его растрескавшаяся кора символизируют, как мне кажется, зарубцевавшиеся раны в душе князя Андрея, познавшего людей с их фальшью и мелочностью и потому убежденного, что нет ни любви, ни счастья – лишь один обман кругом.

Но в Отрадном в душе Болконского произошла перемена. Он увидел Наташу, веселую, смеющуюся, всем своим видом показывающую, что она счастлива и верит в счастье. Она не была похожа на тех светских девушек, которых видел раньше князь Андрей. Наташа отличалась простотой и искренностью.

Побыв недолго в Отрадном, видя и слыша молодую Ростову, он и сам поддался тому искреннему чувству, поверил в возможность счастья, помолодел душой. Уже совершенно другим человеком князь Андрей возвращается домой, вспоминает про старый дуб и не может его найти, так сильно он изменился. Дуб уже не был “старым калекой”, не было у него того угрюмого вида, говорящего, что все для него кончено. Дуб расцвел, и даже болячки на его коре куда-то пропали, а вместо обломанных сучьев выросли молодые ветви, покрытые яркой зеленью. И князь Андрей, в душе которого наступила весна, окончательно убедился, что права была Наташа, и уверенно сказал себе: “Нет, жизнь не кончена в 31 год”».

Из сочинений-«монологов» по III тому сильнее всего была описана смерть старого князя Болконского (мне даже почувствовалось в работе что-то личное):

«Смерть старого князя Болконского открывает душу данного героя. До этого мы видим его как старого сухого старика. Он живет по порядкам, давно установившимся в его доме; окружающие его люди: дочь, сын, прислуга – также вынуждены подчиняться существующей системе правил и законов дома.

Николай Болконский никогда не выражал своей любви к дочери, и не только любви, но и вообще каких-либо благосклонных чувств. Он лишь посмеивался над ней, над ее интересами, и чем больше княжна Марья любила что-нибудь или кого-нибудь (будь то Николенька или “божьи люди” с их рассказами, советами и предсказаниями), тем больше он пытался ее задеть, сказать что-то колкое, неприятное и обидное. Но княжна Марья терпеливо сносила все оскорбления, любя отца... Однако когда наступают его предсмертные дни, дочь с ужасом... и удивлением замечает, что хочет его смерти. Она не контролирует свои мысли, понимает, что это дьявольское наваждение, что это грех, но все же уже начинает мечтать о своей будущей счастливой жизни в браке, о любви и о том, что именно из-за отца у нее не могло быть этой радостной жизни.

Несмотря на все свои приходящие во время нахождения отца при смерти мысли, княжна Марья при последнем своем разговоре с ним раскаивается в своем желании его смерти: старый князь уже не тот суровый старик, каким его все знают. Его лицо выражает робость и какое-то детское повиновение происходящему. Он пытается что-то сказать, но слова неразборчивы и еле слышны, как будто что-то держит их, не может выпустить наружу. Возможно, желаемые слова слишком чужды умирающему князю, и у него есть желание сказать их, но слова чувств не даются ему. Он хочет выразить свою любовь к дочери, попросить прощения, раскаяться в своем былом отношении к ней. Скорее всего эти слова были самыми сложными за всю жизнь князя. Он делает над собой усилие, борясь со смертью, уже ждущей момента, чтобы забрать из жизни старика, и с трудом выговаривает дочери последние слова нежности, называя ее то дружком, то душенькой, просит прощения и плачет. Слезы, ставшие таким странным и необычным явлением для всегда сухого старого лица старика, вызывают ответные рыдания дочери… Исчезает представление о суровом князе, открывается новый князь – любящий отец… Сколь бы ни было прискорбно прощание с умирающим человеком, как бы нелегка ни была смерть близкого нам, все же я считаю, что смерть Николая Болконского не была напрасной: ведь, останься он живым, дочь не узнала бы о настоящем чувстве к ней отца, никто бы не узнал его истинной души, а он, не решаясь изменить жизнь, так же жил бы по своим прежним порядкам, “отравляя жизнь домочадцам».

Письменные диалоги – порождение устных дискуссий

Последние два из процитированных сочинений-миниатюр написаны «молчунами», до поры до времени хранящими про себя свое мнение (не случайно им ближе Болконские, чем Ростовы). Они не высказались даже во время бурной дискуссии по эпилогу, захватившей почти всех. В дискуссии, в которой чуть не по десять раз брали слово две «пары» заядлых спорщиков: две девушки и два парня. До этого, во время сочинения-миниатюры по третьему тому, они то и дело пытались творчески общаться. И я им предложил написать в соавторстве сочинение-диалог (забегая вперед, скажу, что такая форма работы им настолько понравилась, что перед заключительным сочинением они попросили написать уже полилог и, слегка перешептываясь, азартно выхватывали листки – их оказалось пять двойных – друг у друга).

Что примечательно, и та, и другая пара увлеклась одной и той же весьма непростой темой: «Наполеон и обоготворяющие его». Сочинения девушек анализировали два эпизода: переправу и прием посла. Вкратце процитирую их:

– Переправа… Правильно ли поступил уланский полковник, что повел свой отряд через реку вплавь?

– Естественно, было безрассудством поступать так. Полковник сам может распоряжаться своей жизнью, но зачем было вести свой отряд на верную смерть? Ведь гораздо больше пригодились бы люди в бою. И, кроме того, уланы не могли ослушаться своего командира, а тем более – на глазах императора, но, возможно, не все они хотели «отличиться» таким образом.

– Во-первых, они бежали с криком «Виват!». Значит, энтузиазм у них был. Ведь солдаты, поглощенные чувством восторга и любви к императору, уже не думали о себе. Но я согласна, что потерять половину своего отряда, устать и быть уже почти неспособными к предстоящему сражению, – это не та цена, которую следует заплатить за взгляд Наполеона.

– Тем более что Наполеон даже не удостоил их того взгляда, которого они ожидали… Ему порядком надоела чрезмерная восторженность подчиненных…

– Кроме того, если бы он поощрял всех, то у него вряд ли бы осталось время на ведение кампании или даже на руководство страной… И он понимает всю бесполезность и безрассудность поступка улан… Полковника наградили, но солдаты ничего не получили за свои бессмысленные страдания. Даже внимание Наполеона не стало им наградой. На протяжении всего романа император вообще ведет себя так, будто он – центр Вселенной. Например, в эпизоде с Балашевым он был уверен, что не то хорошо, что хорошо, а то…, что взбредет ему в голову.

– А как по-другому может вести себя человек, завоевавший почти всю Европу, создавший гигантскую империю, не знавший поражений и не привыкший уступать?.. Французский император повсюду видел обожание и подобострастие, вошедшие ему в привычку, поэтому он даже представить не мог, что Балашев не обожает его.

– Но он даже не думал, что говорил! Наполеон был уверен в абсолютной верности всех своих слов. Уверенность, что все, что бы он ни сказал и ни сделал, – это единственно правильно и хорошо, – главное качество его характера… С такой уверенностью в себе можно натворить… ошибок, что мы и видим впоследствии.

– Наполеон – император. Он вершит судьбы… Как может он быть уверен в себе?..

– Все должно быть в меру: уверенность, горячность. Это хорошо, что он не позволяет себе сомневаться, но то, что он буквально поглощен собой – это неизбежно приводит к дурным последствиям…

– Ты права в том, что Наполеона переполняют чувства, но… это его не оправдывает. Человек, от которого зависит судьба миллионов людей, должен уметь держать себя в руках, контролировать себя…

В отличие от девушек, парни увлеклись спором настолько, что постепенно ушли от романа «Война и мир» к «глобальным проблемам», с ним связанным:

– Наполеон наградил полковника, ставшего причиной бессмысленной смерти своих подчиненных. Из этого можно вывести, что Наполеон – человек… самовлюбленный, а люди для него – игрушки.

– Но ведь Наполеон никого не заставлял бросаться в холодную воду, да и к тому же он не наблюдал за этой губительной переправой… Наполеон относится к людям как к солдатам, но без отеческой любви Кутузова. Если они хотят броситься в воду и… получают от этого счастье, то почему бы и нет?

– Он знает, что все это ради него, но, вместо того чтобы пресечь бессмысленную смерть воинов, он поощряет ее, зачисляя зачинщика в элитный «Легион чести». Он не видит людей, не видит их судеб, он даже не видит смерти солдат – все это игра, последствия которой его не касаются. Он ведет никому не нужные войны.., заключает союзы, расторгает их исключительно ради своей забавы.

– А мы разве ведем свою жизнь не ради удовлетворения своих потребностей? И для забавы в частности. Просто у всех – разные способы и разные на это средства. Но, конечно, война, а насилие и убийства в частности, пожалуй, действительно ужасные способы развлечения себя. Но разве Наполеон ведет войны ради забавы? Это после его «забавы» по всей Европе прокатились революции…

– Никакие революции, никакие толчки его не интересуют. Он не понимает, что на земле может существовать хоть один человек, способный чувствовать и размышлять… Как личность он ничтожен и бессмыслен, как исторический деятель – лишь орудие судьбы… Наполеон – это идол, порожденный французским народом, нуждающимся в божестве…

– Народ кого попало не боготворит… Наполеон – все-таки гений.

– Военный…

«В сухом остатке…»

С каким увлечением писали эти четверо! И не только они: все, внимательно читавшие роман, и все, в ком вызывал он личные переживания. Происходили «волшебные изменения» (как со знаменитым дубом): «сильные» до этого становились беспомощными, если ограничивались «изложением» или «золотыми сочинениями», и наоборот: прикосновение к тексту Толстого давало силу еще вчера не уверенным в себе, если, конечно, они не рассматривали ту или иную страницу как шпаргалку для дословного списывания. И никаких «объяснений» я заранее не давал: «истина рождалась в спорах», в которых я участвовал на равных. Каждый говорил то, о чем думал, читая тот или иной фрагмент. И когда я спросил у автора сочинения о двух «встречах» с дубом, заглядывала ли она в текст, так подробно анализируя его, она, улыбнувшись, ответила: «Нет. Да это мне и не нужно было. Мне очень понравился роман».

Как не вспомнить здесь слова самого Л.Н. Толстого: «…хорошо только то, что искал человек, что ему особенно нужно в данный момент. Важно, чтобы книга отвечала на запросы, и серьезные запросы, человека… Главное, чтобы он искал ответов».

На какие запросы моих учеников ответил целиком прочитанный ими роман (а не тот или иной выхваченный из контекста фрагмент, ставший темой для сочинения-миниатюры «по томам»), что им «особенно нужно в данный момент» решить для себя, какие толстовские «ответы» им подошли, а какие нет – обо всем этом в следующей статье.

Ф.А. НОДЕЛЬ,
кандидат педагогических наук,
преподаватель колледжа № 17
г. Москва