МАТЕРИАЛЫ К УРОКУ
Алогизмы в произведениях Н.Гоголя
как средство создания комического эффекта
Алогизм – тип логической (речевой) ошибки, состоящей из нарушений логических связей в тексте, в логических разрывах, в бездоказательных, неправильных выводах.
 |
Кукрыниксы. А.Башмачкин |
Принцип разрушения логики становится основой многих художественных приемов Н.Гоголя. Например, в повести «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» в описании Ивана Ивановича Гоголь «делает вид», что дает положительные характеристики своему герою, в то время как читатель понимает обратное: гоголевский персонаж – человек совершенно посредственный, с низменными интересами, но очень высокого мнения о себе.
Алогизмы в речи повествователя названной повести проявляются в несоответствии посылки выводу: «Прекрасный человек Иван Иванович! Какой у него дом!» – и в нарушении логической основы сравнения: «Иван Иванович несколько боязливого характера. У Ивана Никифоровича, напротив, шаровары в таких широких складках…».
В гоголевском сказе часто используется прием непоследовательной группировки в перечислении. Это можно наблюдать в «Шинели», где рассказчик пытается объяснить происхождение фамилии главного героя: «Фамилия чиновника была Башмачкин. Уже по самому имени видно, что она когда-то произошла от башмака; но когда, в какое время и каким образом произошла она от башмака, ничего этого неизвестно. И отец, и дед, и даже шурин, и все совершенно Башмачкины ходили в сапогах, переменяя только раза три в год подметки». В данном отрывке комический эффект достигается через непоследовательное перечисление родителей героя: после слов и отец, и дед читатель логически ожидает и прадед, но ожидаемое слово незаметно подменяется автором на шурина, который выпадает из группы «все Башмачкины».
В повести «Шинель» Гоголь нанизывает до бесконечности придаточные (временные, условные), постоянно оставляя основную мысль ради незначительных подробностей. Напряжение совершенно неожиданно и банально разряжается в конце предложения – это своеобразный синтаксический алогизм:
«Даже в те часы, // когда совершенно потухает петербургское серое небо и весь чиновный народ наелся и отобедал, кто как мог, сообразно с получаемым жалованьем и собственной прихотью, // – когда все уже отдохнуло после департаментского скрипенья перьями, беготни, своих и чужих необходимых занятий и всего того, что задает себе добровольно, больше даже чем нужно, неугомонный человек, // – когда чиновники спешат предать наслаждению оставшееся время: кто побойчее, несется в театр; кто на улицу, определяя его на рассматриванье кое-каких шляпенок; кто на вечер – истратить его в комплиментах какой-нибудь смазливой девушке, звезде небольшого чиновного круга…; // или даже когда не о чем говорить. Пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента, – // словом, даже тогда, когда все стремится развлечься, Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению».
Типично гоголевские приемы создания комического эффекта, в основе которых лежит алогизм, можно увидеть и в текстах цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Например, несоответствие причины и следствия: «Это был козак Свербыгуз. Этого уже нельзя было спрятать в мешок, потому что и мешка такого нельзя было найти. Он был погрузнее телом самого головы и повыше ростом Чубова кума. И потому Солоха вывела его в огород, чтоб выслушать от него все то, что он хотел ей объяснить».
Или несообразность посылок и выводов: Вакула объясняет Оксане, что идет топиться «в пролубе»: «Пропащая душа! – набожно пробормотала проходившая мимо старуха, – пойти рассказать, как кузнец повесился». Или: Пацюк, несмотря на небольшой рост, в ширину был довольно увесист…
Яркой чертой гоголевского стиля являются алогичные сравнения: «…Хата их была вдвое старее шаровар волостного писаря…».
«Невский проспект» Гоголя также построен на несоответствиях и алогизмах.
Например, алогизм на уровне синтаксической конструкции: «Мало-помалу присоединяются к их обществу все, окончившие довольно важные домашние занятия, как то: поговорившие с своим доктором о погоде и о небольшом прыщике, вскочившем на носу, узнавшие о здоровье лошадей и детей своих, впрочем показывающих большие дарования…».
Алогизм в «говорящих именах»: фамилии двух пьяниц – Гофман и Шиллер.
«Перед ним сидел Шиллер, не тот Шиллер, который написал “Вильгельма Теля” и “Историю Тридцатилетней войны”, но известный Шиллер, жестяных дел мастер в Мещанской улице. Возле Шиллера стоял Гофман, не писатель Гофман, но довольно хороший сапожник с Офицерской улицы, большой приятель Шиллера… Эти достойные ремесленники были пьяны, как сапожники».
Алогизм на уровне образной системы проявляется в том, что «божественная» красота и «небесные» очи прекрасной незнакомки резко противоречат роду ее занятий. Она представляет собою как бы арену борьбы между божественной и дьявольской властью: «…она была какою-то ужасною волею адского духа, жаждущего разрушить гармонию жизни, брошена с хохотом в его пучину».
Непонятно поведение персонажей, встречающихся на Невском проспекте: «Создатель! Какие странные характеры встречаются на Невском проспекте! Есть множество таких людей, которые, встретившись с вами, непременно посмотрят на сапоги ваши, и, если вы пройдете, они оборотятся назад, чтобы посмотреть на ваши фалды. Сначала я думал, что они сапожники, но, однако же, ничуть не бывало: они большею частию служат в разных департаментах…».
В «Мертвых душах», нагромождая целые ряды деталей, Гоголь снова прибегает к приему алогизма – неожиданному отклонению, нарушению логики перечисления.
Например, в описании интерьеров:
У Манилова: «…в гостиной стояла прекрасная мебель, обтянутая щегольскою шелковою материей… но на два кресла ее недостало, и кресла стояли обтянуты просто рогожею». Или: «…подавался на стол очень щегольской подсвечник из темной бронзы с тремя античными грациями, с перламутным щегольским щитом, и рядом с ним ставился какой-то просто медный инвалид, хромой, свернувшийся на сторону и весь в сале…».
У Коробочки: «На картинах не все были птицы: между ними висел портрет Кутузова и писанный масляными красками какой-то старик с красными обшлагами на мундире, как нашивали при Павле Петровиче».
У Собакевича: «Между крепкими греками неизвестно каким образом и для чего поместился Багратион, тощий, худенький, с маленькими знаменами и пушками внизу и в самых узеньких рамках».
Алогизмы часто встречаются в речи героев:
Ноздрев: «Вот граница!.. все, что ни видишь по эту сторону, все это мое, и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон синеет, и все. Что за лесом, все мое».
Алогизм в авторских словах, где доказательство весомых достоинств чиновников приводит к противоположному выводу. «Многие были не без образования: председатель палаты знал наизусть “Людмилу” Жуковского, которая была еще тогда непростывшею новостию, и мастерски читал многие места, особенно: “Бор заснул. Долина спит”, и слово “чу!” так, что в самом деле виделось, как будто долина спит; для большего сходства он даже в это время зажмуривал глаза. Почтмейстер вдался более в философию и читал весьма прилежно, даже по ночам, Юнговы “Ночи” и “Ключ к таинствам натуры” Эккартсгаузена, из которых делал весьма длинные выписки, но какого рода они были, это никому не было известно… Прочие тоже были более или менее люди просвещенные: кто читал Карамзина, кто “Московские ведомости”, кто даже и совсем ничего не читал».
 |
Д.Н. Кардовский.
|
Или: «Скоро представилось Чичикову поле гораздо пространнее: образовалась комиссия для построения какого-то казенного весьма капитального строения… Шесть лет возились около здания; но климат, что ли, мешал, или материал уже был такой, только никак не шло казенное здание выше фундамента. А между тем в других концах города очутилось у каждого из членов по красивому дому гражданской архитектуры: видно, грунт земли был там получше».
В «Мертвых душах» часто встречается прием несоответствия посылок и выводов – например, в сцене обсуждения странного поведения Чичикова.
Неопределенность цвета подчеркивает неопределенность характера Манилова.
1. Комната (Манилова) «была, точно, не без приятности: стены были выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой».
2. Разговор двух дам:
«– Мертвые души… – произнесла во всех отношениях приятная дама.
– Что, что? – подхватила гостья, вся в волненье.
– Мертвые души!..
– Ах, говорите, ради бога!
– Это просто выдумано только для прикрытья, а дело вот в чем: он хочет увезти губернаторскую дочку.
Это заключение, точно, было никак неожиданно и во всех отношениях необыкновенно. Приятная дама, услышав это, так и окаменела на месте, побледнела как смерть и, точно, перетревожилась не на шутку».
Алогизм иногда используется как попытка оправдать не совсем безупречное поведение. Например, в «Ревизоре» заседатель говорит о себе, что в «детстве мамка его ушибла, и с тех пор отдает от него немного водкою».
Из многочисленных примеров видно, что алогизм – яркая черта гоголевского стиля, один из приемов создания комического эффекта.
ЛИТЕРАТУРА
1. Азарова Н.М. Текст. Пособие по русской литературе XIX века. Часть I. М.: Век книги, 2003.
2. Азарова Н.М. Текст. Пособие по русской литературе XIX века. Часть II. М.: Век книги, 2003.
3. Горшков А.И. Русская словесность: От слова к словесности: Учебн. пособие для учащихся 10–11-х кл. общеобразоват. учреждений. 3-е изд. М.: Просвещение, 1997.
4. «Русская словесность», № 1/2008. И.Колева. «О комическом в творчестве Н.В. Гоголя: традиции и новаторство».
5. Самый полный курс русского языка / Н.В. Адамчик. Минск: Харсвет, 2007.
6. Энциклопедический словарь юного филолога (языкознание) / Сост. М.В. Панов. М.: Педагогика, 1984.
Н.В. КАРНИЗОВА,
г. Электросталь,
Московская обл.