ИНФОРМАЦИЯ

Сохранение и развитие языковой культуры:
нормативно-правовой аспект

Из стенограммы заседания
Совета по государственной культурной политике

16 октября 2009 года

С.М. Миронов, Председатель Совета Федерации:

<…> Уважаемые коллеги, дорогие друзья! Здесь собрались сегодня люди неравнодушные, профессионалы в области культуры, в области науки, в той области, которую мы обычно называем языковой сферой, и мы сегодня будем говорить об очень важном аспекте нашей русской культуры, мы будем говорить о русском языке. <…>

Особую роль в деле сохранения языка, конечно, играет образование. Но здесь у нас особая, тяжелая ситуация. Главный удар по грамотности сегодня, на мой взгляд, наносится введением Единого государственного экзамена. За ним неминуемо вползет в повседневную практику тестовая форма проверки знаний на уроках. Меня, честно говоря, просто обескураживает радостное заявление нашего Рособрнадзора о том, что теперь и выпускники девятых классов будут сдавать ЕГЭ. Кстати, вот эта егэизация идет, как ползущая контрреволюция, по всей стране. <…>

Очень важно, чтобы наш путь освещали некие маяки культуры речи: книги, газеты, теле- и радиопрограммы. Должны быть специалисты, для которых грамотная, чистая литературная речь является показателем профессионализма. В первую очередь – это учителя и преподаватели.

Весь комплекс существующих проблем привел к тому, что вопросы политики в сфере языка, ее правовое обеспечение находятся в эпицентре общественных дискуссий. Как вы знаете, в июне этого года Министерством образования и науки Российской Федерации был утвержден список грамматик, словарей и справочников, содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного. На самом деле проведена огромная работа. Очень большие по содержанию и очень полные справочники сделаны. И тут же, конечно, как вы знаете, разгорелась горячая полемика относительно самого списка рекомендованных грамматик, словарей и справочников, и, конечно же, норм, которые содержатся в этих утвержденных Министерством образования и науки словарях. Нормативное закрепление в качестве допустимого, того, что считалось раньше безграмотным, всегда воспринимается болезненно. Наверное, многие из вас помнят историю, которую в свое время рассказал Чуковский, когда он, хватаясь за сердце, яростно восстал против того, что слово обязательно стало использоваться в нашем языке как синоним непременно. Потому что в свое время слово обязательно означало «любезно». <…>

И, похоже, мы, по крайней мере многие сидящие в этом зале и многие, с кем я говорил на эту тему в последнее время, стали хвататься за сердце, когда нам объявили, что вместо догово'р, можно говорить до'говор и догово'р, когда мы услышали, что слово кофе можно употреблять в среднем роде. И более того, мне показалось очень странным объяснение составителей словарей, что так стало говорить большинство. <…>

Думаю, причина резкой и, на мой взгляд, правильной реакции в том, что возмущающее образованных людей общее снижение культуры речи и культуры поведения в стране является уже, увы, фактом нашей жизни. <…>

Отечественное законодательство должно развиваться с учетом вопросов сохранения и защиты языков. <…>

Нужно обратить внимание, что в действующем законодательстве не предусматривается ответственности за нарушение законов о языках. <…>

В нашей стране цензура всегда отвергалась общественностью, но сегодня многие представители даже той части общества, которая всегда восставала против цензуры, ратуют за нее. Прежде всего имеется в виду цензура не политическая, а хотя бы, скажем так, нравственная. <…>

По моему мнению, следует законодательно обязать Правительство ежегодно отчитываться о деятельности по защите русского языка и языков народов России. <…>

Дорогие коллеги, безусловно, язык – не застывшая форма, а живая ткань. Сменяются поколения людей, и, конечно, вводятся те или иные новые формы, новые слова, но это не освобождает нас от постоянной и усердной работы по поддержанию языковой культуры на самом высоком уровне. В этой работе должны принимать участие все, кому небезразлично наше будущее. <…>

А.Ю. Большакова, Институт мировой литературы им. А.М. Горького, член Совета по Государственной культурной политике при Председателе Совета Федерации:

<…>

В этой связи вспоминаются слова Достоевского о том, что русский народ, несмотря на свой видимый звериный образ, в глубине души носит совсем другой образ – образ Христа, образ Христов. К сожалению, сегодня этот видимый звериный образ все наглее обнажает свои клыки. И вот уже наша молодежь (всякий, кто ходит по улице, слышит это повсеместно), увы, и девушки, и юноши строят фразу из одних матерных слов. Казалось бы, ну что такое, переходный возраст, все это можно простить. Однако за этим внешним, на первый взгляд, угадываются глубинные и очень тревожные процессы, которые охватили сейчас наше общество. В первую очередь это оскудение его самосознания и биологизация мышления, то есть тот самый социал-дарвинизм, я об этом не устаю кричать. Это, пожалуй, самая страшная болезнь, которая охватила сейчас наше общество. <…>

Э.А. Быстрицкая, народная артистка СССР, Государственный академический Малый театр России:

<…> Мне кажется, что обязательно нужно возобновить словари для дикторов телевидения и радио. Надо было бы сделать программу для телевидения, может быть, и для радио, по этикету, по взаимоотношениям. Но развивать культуру взаимоотношений просто тем, что мы так хотели бы, <на словах> невозможно. Нужны какие-то конкретные действия. <…>

В.Я. Курбатов, член правления Союза писателей России:

<…> Когда язык живет естественной жизнью, о нем не говорят, на нем просто говорят. А уж если понадобилось составлять словарь расширения русского языка, который сложил Александр Исаевич Солженицын, значит, дело плохо, значит, писателю тесно в языке жизни и надобно убирать обедневшую реальность вышедшими из употребления уборами и цветами, от чего мы сразу чувствуем себя в его прозе неуютно, как на ретроспективной выставке, где вроде наша, но уже не узнаваемая нами жизнь.

Увы, язык нельзя расширить волей даже такого твердого и авторитетного человека, как Солженицын, как нельзя даже суровыми нормативно-правовыми установлениями заставить быть одинаково равноценными до'говор и догово'р, возбу'ждено и возбуждено', добы'ча и до'быча. <…>

И вот мы его, волю и правду нашу, неисчерпаемое сокровище, вынуждены регламентировать законами. Теперь он у нас не просто живой великорусский язык, как у Владимира Ивановича Даля, а государственный. Нечего своей живостью и великорусскостью выситься. Между тем надо быть глухим и слепым, чтобы не видеть, что мир богатеет не унификацией, к которой мы стремимся, а господним многообразием, что сад человеческой речи прекрасен, когда цветет райской разностью, а не теснотой политической или коммерческой газеты. Французы берегут свой язык от чужого вторжения, потому что помнят своего гения Альфонса Доде, который сказал, что пока народ, даже обращенный в рабство, владеет своим языком, он владеет ключом от своей темницы. И немец Хайдеггер защищает свой язык, подсказывает нации, что язык – это дом бытия. Бытия, а не быта, Бога, а не политического отчета. <…>

Е.А. Шмелева, Институт русского языка РАН им. В.В. Виноградова:

<…> В языке есть так называемые языковые авторитеты. Мы все с вами вспомним какого-то человека в нашей жизни, который говорил очень красиво и которому мы с вами хотели бы подражать. И очень часто даже в спорах о языке, а это очень живая, эмоциональная сфера, люди об этом говорят… «Так говорил мой учитель» или «Так говорил мой профессор», «Так говорил мой отец»… Кто-то, кто вызывает у вас уважение.

У нас языковых авторитетов все меньше. К моему большому сожалению, языковыми авторитетами не становятся сейчас ни профессора, даже филологи, ни, к сожалению, депутаты, ни первые лица государства. <…>

Сейчас в школе много хороших учителей и много молодых хороших учителей, но престиж учителя очень низок, и все меньше и меньше дети подражают учителям. И это проблема, которую нужно решить каким-то образом. Тоже только просвещением. <…>

В.Н. Шапошников

<…> Я коснусь некоторых языковых проблем. Прежде всего это приход иностранных слов, которые составляют сейчас большой объем, но это самая очевидная и несложная проблема. Теоретически она решена давно и решена незыблемо, не буду здесь это повторять. Например, факс – нужное и неотъемлемое слово, совершенно неотъемлемое. Но нынешние, например, минимизировать, минимизация, показывают свою поверхностность или даже неряшливость по сравнению с более точными и ответственными исконными словами данного понятийного гнезда, как то: уменьшить, сократить, прекратить и другими. И не случайно слово минимизировать привилось в чиновничьем обиходе, став своего рода эвфемизмом, в том числе в банковской сфере. Если минимизировать риски… В переводе на русский язык – это «перестать жульничать, перестать мошенничать». Даже таким словам, как девелопер или римейк, можно найти полноценное соответствие в русском языке, и эти найденные слова сделали бы ситуацию более ясной. А ряд иностранных слов становится эвфемизмами, часть иностранных заимствований встраивается в ряд языковой избыточности. <…>

А.Н. Варламов, писатель, МГУ им. М.В. Ломоносова:

<…>Можно бесконечно говорить о том, какой у нас великий, замечательный русский язык, как мы его любим, как мы боремся, защищаем. Но что толку от этих разговоров? Толк, на мой взгляд, должен быть в принятии каких-то конкретных решений. И, я повторяю, надо спасать не только русский язык, надо спасать литературу и в том числе сочинения в школах прежде всего, потому что это конкретная предметная вещь, которая касается нас всех. <…> В результате того, что литература перестала быть обязательным предметом, мы впервые, я не знаю, за 200 лет существования России получим поколение детей, которые пройдут мимо Пушкина, мимо Лермонтова, Достоевского и так далее, а это же не только вопрос их общего культурного уровня. <…>

Начну с образования. Мне кажется, невозможно заниматься русским языком, невозможно спасать русский язык в отрыве от других, так скажем, гуманитарных сфер. Недаром у нас – учителя русского языка и литературы. Это абсолютно справедливо! Русский язык, на мой взгляд, существует в литературе. Я имею в виду прежде всего классическую литературу, а не современную (при всем моем к ней уважении). И поэтому говорить о русском языке в сфере образования в школе – это значит говорить о литературе и наоборот. У нас произошло трагическое, как мне кажется, разделение этих вещей в связи с введением Единого государственного экзамена, о чем Сергей Михайлович сегодня уже говорил. То, что у нас литература перестала быть образовательным предметом, то, что мы потеряли сочинение как форму отчетности у школьников, на мой взгляд, может быть, не национальная катастрофа (громко говоря), но это очень серьезная вещь, потому что это ведет к прямой дегуманизации общества. Вот проблема! И поэтому оппонентами, с которыми я бы хотел говорить, были бы, на мой взгляд, именно те люди, которые до этой вещи додумались. <…>

<…> Вот звучат трагические, грустные речи о том, что у нас уже не народ, что у нас уже население, что все потеряно. Я позволю себе с этим не согласиться. За последние годы я довольно много езжу по России, бывал и на Севере, и на западе, и на Дальнем Востоке. Встречаюсь с разными аудиториями: и со школьниками, и со студентами, и с солдатами, и даже с заключенными, бывает (это, конечно, отдельная история), но тем не менее я хочу сказать, что, когда видишь лица, когда слышишь вопросы, когда видишь глаза – это народ, это очень хороший народ, но этот народ требует другого к себе отношения. Спасибо.

М.В. Горбаневский, Российский университет дружбы народов, заместитель председателя Общества любителей российской словесности, председатель Гильдии лингвистов-экспертов:

<…> Нужно государево око, которое будет надзирать, мониторить, выражаясь жаргонным словом, специалистов, осуществлять мониторинг нарушений законодательства в сфере, имеющей отношение к языку. А это не только Закон Российской Федерации «О языках народов Российской Федерации», это не только Федеральный закон 2005 года о русском языке как о государственном, есть положения Федерального закона «О рекламе», которые также касаются применения языка, и многое другое.

<…>

Как еще могут нарушаться хорошие, действенные законы?

Мы с коллегами писали закон 1997 года о названиях улиц. В статье 9 этого закона написано черным по белому: мемориальное наименование улицы можно присваивать только в исключительных случаях в знак заслуг человека и только спустя 10 лет после ухода этого человека из жизни. Я вместе с вице-премьером Правительства Москвы Петровым докладывал проект этого закона на заседании Мосгордумы, он был принят единогласно. Что потом случилось? Убили господина Кадырова-старшего, и в нарушение этого закона было присвоено название улице «улица Кадырова» в Южном Бутове, что вызвало неоднозначную реакцию в обществе.

Что произошло год назад, уважаемые коллеги? Год назад произошел беспрецедентный случай. Проспект Победы в столице одной из наших республик, названный в честь Победы над фашизмом, был переименован в честь Владимира Владимировича Путина. Это проспект Победы в Грозном. Я считаю, что это нечто из ряда вон выходящее. Но это же тоже прикладная лингвистика. О чем это свидетельствует? Об очень многом. И, кстати говоря, Владимир Владимирович, если хотел бы, мог бы одернуть Кадырова-младшего, и проспект Победы вернулся бы на карту города Грозного.

Поэтому я целиком за оптимизацию этого закона. Я целиком за то, чтобы филологическое сообщество (здесь есть очень опытные лингвисты, которые имеют опыт работы консультантами по составлению законов) приняло в этом участие. Я за то, чтобы все-таки пироги пекли пирожники, а сапоги точали сапожники. <…>

А.Н. Качалкин, МГУ им. М.В. Ломоносова:

Совет по государственной культуре, политике во имя сохранения и развития языковой культуры… Очень хорошо, что рассматривается нормативно-правовой аспект. Я всецело за утверждение высокими авторитетами тех предложений, которые будут исходить от профессионалов. До сих пор фактически функционируют правила русской орфографии и пунктуации, подготовленные в течение четырех лет в 50-е годы, хотя и очень много ведется дискуссий по поводу истинности этих правил. Возможно, нужен на определенном этапе и пересмотр правил, но с сохранением той вариантности, которая будет способствовать развитию языка.

Действительно, владей нормой, но не будь ее рабом, рационально ищи новые подходящие средства для выражения того или иного понятия. Именно это творчество будет оцениваться, особенно если будет даваться и аргументация в пользу именно таких форм, именно таких слов, употребления их именно в таком значении. И здесь мне вспоминаются слова, сказанные за два года до кончины научным руководителем моей дипломной работы Сергеем Ивановичем Ожеговым. Большим счастьем было работать под его руководством. Он в то время (это был рубеж 50–60-х годов) говорил: а вы знаете, нам не хватает «синтетического словаря». Сейчас такой синтетический словарь можно было бы назвать «универсально эрудирующим словарем русского языка».

Г.А. Богатова, Институт русского языка РАН им.В.В. Виноградова:

<…> Нужно не только говорить о разговорном языке, о разговорной стихии, нужно наполнить школу словарями так, чтобы привычка к словарю начиналась прямо с первых классов школы.

Но нужно помнить и о другом, помнить о нашем историческом опыте. Вот в период Екатерины, когда строилась держава Екатериной, стали делать первый национальный словарь, «Словарь Академии Российской»…<…>

Словарь создавала элита того времени, начиная даже прямо от духовника Екатерины. Создавала и сама Екатерина, и Дашкова писала словарные статьи, и Державин писал словарные статьи. А Державин в то время был не только поэтом, но и очень занятым государственным человеком, он был тамбовским губернатором и министром юстиции.

Поэтому я призываю к тому, чтобы мы не опустили планку. <…>

Виктор Владимирович Виноградов, создавая план развития словарного дела в 50-е годы, заложил фундаментальную лексикографию, то есть это и словарь русских народных говоров, 37-й выпуск которого вышел сейчас. Значит, слова ушедшей, потерянной для нас деревни мы не потеряли, они там есть. Это еще и словарь русского языка XI–XVII веков и другие словари. Нужно думать также и о том, что русский язык – один из славянских языков. Поэтому и этимологический словарь русского языка, и этимологический словарь всех славянских языков тоже наша культура… Вот эти три словаря не закончены, а это для ближайшего будущего – трагедия, почему я об этом и говорю. Нужно их закончить,... и пора уже народу, развивающему свой язык, иметь их в электронном виде.

В.А. Недзивецкий, МГУ им. М.В. Ломоносова:

<…> Пример из двухстраничного диктанта, проведенного недавно для студентов первого курса на факультете журналистики МГУ. В нем недавний абитуриент со 100 баллами по русскому языку, полученными на выпускном экзамене по системе ЕГЭ, сделал 23 ошибки. Первокурсник с 58 егэшными баллами сделал 41 ошибку. Другой первокурсник, умудрившийся пройти на факультет, имея по русскому языку всего 22 балла, сделал в диктанте 47 ошибок. И это будущие журналисты, то есть люди, для которых родной язык – средство и суть их будущей специальности.

<…>

Наконец, еще один пример, на этот раз из письменной речи государственного чиновника, в данном случае военного комиссара. В повестке, полученной одним из подлежащих мобилизации молодых людей, этот молодой человек прочитал следующее разъяснение обязанностей гражданина, подлежащего призыву на военную службу: «В соответствии с Федеральным законом о... (и так далее) ...граждане, не прибывающие в запасе, обязаны явиться по повестке для уточнения сведений воинского учета или оправки в воинскую часть для прохождения военной службы (направление на альтернативную гражданскую службу)», два слова вместе и так далее. Вот она, вся эта памятка. В ней 10 грубейших ошибок. <…> Остается добавить, что сама эта глумящаяся над русским языком памятка была отпечатана типографским способом и, конечно же, тиражировалась десятками тысяч экземпляров. <…>

В России, где литература всегда была больше, чем литература, ибо она одновременно была и социологией, и онтологией русской, русской моралью и нравственностью, русской философией и эсхатологией, лучше всего сказать о творческих возможностях юного человека может сочинение именно по русской литературе. Его надо сделать обязательным для всех выпускников, как для девятых, так и одиннадцатых классов.

А.С. Мельков, Институт русского языка им. А.С. Пушкина, член Союза писателей Российской Федерации:

<…> Нужно не только запретить использовать неассимилированные иноязычные заимствования, фонетически, орфографически или синтаксически искажающие русский язык, неправильные варианты слов в СМИ, рекламе, делопроизводстве, но нужно еще ввести правовую ответственность за нарушения положений закона о государственном языке. В закон необходимо ввести ограничения на необоснованное использование в публичной, официальной речи иностранных слов, главным образом слов замещающих и слов, искажающих облик русского литературного языка, так называемых неправильных русских слов, то есть жаргонизмов, матерщины, сетевого сленга, искажение ударения и так далее. Для защиты русского языка необходимо создать специальный орган при Правительстве Российской Федерации, куда должны войти ученые, филологи, преподаватели вузов, а также лица, имеющие общепризнанный авторитет в области русской филологии: писатели, поэты и критики. <…>

Р.Н. Клейменова, директор музея им. В.И. Даля, ученый секретарь Общества любителей российской словесности:

<…> Словари – необходимая составляющая учебного процесса, самообразования школьников, студентов, специалистов в разных областях знаний. Поэтому необходимо издавать словари массовыми тиражами, обеспечить комплектование библиотек всех уровней словарями, с помощью государства поставить преграду изданию словарей-подделок, с чем я сталкиваюсь. Сейчас очень много «словарей Даля», везде стоит Даль, но назвать их словарями Даля просто не поворачивается язык. <…>