В омут ночи Звездный Ковш упущен.
Как песок, ко дну его пристали
Маленькие звезды.
Едет Пущин
К Пушкину – из темной зимней дали.

Скрип да звон…
Светает понемногу.
Гривы у коней заиндевели.
Заморозок выдубил дорогу.
Снег на стороне завил деревья.

Вот он, двор!
Окошки в полумраке,
Но внутри как будто свет мелькает…
Без плаща, в расстегнутой рубахе,
На крыльцо хозяин выбегает;

Две руки (одна – с пером гусиным)
Путника обхватывают туго,
Кудри с блеском седовато-синим
Жарко примерзают к шубе друга…

Звук дрожащий, пьяный быстрым бегом,
Весь из колокольчика не выпал…
Молча поцелуями и снегом
Зимний гость хозяина осыпал,

Между тем, дрова роняя громко,
По дому Арина суетилась
И слеза (старинная знакомка!)
По щеке морщинистой катилась…

1961, ВЛК

Не из пяти берез, одетых в майский пух,
И не из тысяч громких заверений;
Весь мир – весь белый свет! – в кольцо его творений
Вместился целиком. И высказался вслух.

…Избушка и… Вольтер! Казак и… нереида
Лишь легкой створкой здесь разделены для вида;
Кого-чего тут нет!.. Свирель из тростника –

И вьюг полнощных рев; средневековый патер,
Золотокудрый Феб, коллежский регистратор,
Экспромт из Бомарше и – песня ямщика.

1970