АНАЛИЗ ТЕКСТА

10-й класс

1 апреля – день рождения Н.В. Гоголя

Учимся понимать Н.В. Гоголя

Одна из целей изучения и литературы, и русского языка – совершенствование читательских навыков. Мы учим детей всматриваться в текст. В частности, если речь идет о персонаже, важно обращать внимание не только на то, что именно отобрано для рассказа о нем, но и на то, как, с какой интонацией ведется повествование.

Очень полезно бывает сравнение персонажей, сходство которых кажется очевидным и которые при этом производят впечатление едва ли не противоположное.

Оказывается, не такое простое дело – увидеть в персонаже не просто человека (хорошего, плохого, умного, гордого, ограниченного и т.п.), а образ – нечто созданное писателем. Не так-то просто это оказалось даже для десятиклассников-гуманитариев, которым было предложено сравнить Пульхерию Ивановну, героиню “Старосветских помещиков”, и Коробочку из “Мертвых душ”. Творчество Н.В. Гоголя мы изучаем в начале 10-го класса. Сочинение проводилось после обстоятельного обсуждения “Старосветских помещиков” на уроке, но до начала изучения “Мертвых душ”. Ученики к этому времени уже прочитали поэму Гоголя.

Отработаны были и на уроках русского языка, и на уроках литературы основные схемы построения текстов-сравнений. Привычнее всего для наших учеников действовать так: выяснить основания для сравнения (почему имеет смысл сравнивать два объекта), назвать похожее и общее, потом выявить существенные отличия и, наконец, показать, что не совпадает, различается из того, что казалось почти одинаковым. И, конечно, если пишется сочинение по литературе, объяснить, к каким новым выводам может привести такое пристальное всматривание в текст.

Рассмотрим на нескольких примерах, как может быть выполнено такое задание.

Сравнение образов Пульхерии Ивановны и Коробочки

1.

Между Пульхерией Ивановной и Коробочкой можно заметить немало общих черт: обе они помещицы, живущие в своем маленьком мире, в глуши и вдали от всего остального человечества. И Коробочка, и Пульхерия Ивановна находят счастье в еде, одна – в блинках и пирогах с яйцом, другая и вовсе в огромном перечне блюд, которыми она, ни много ни мало, скрепляет свою связь с супругом.

Обе помещицы суеверны: Пульхерия Ивановна видит в собственной кошечке вестника скорой смерти, Коробочка пугается рогатого черта, что приходит к ней во сне. Даже хлам как часть внутреннего убранства – и тот схож у помещиц.

Однако же, несмотря на сходство, Гоголь по-разному относится к этим персонажам. Причину различного отношения следует искать в жизненном положении помещиц. Пульхерия Ивановна счастлива с мужем, и их общим довольством и любовью можно оправдать бессмысленное, тихое существование старосветского помещика. Коробочка же попросту жалковато живет в своем доме, глупая старуха, мертвая душа которой ничем не запомнится миру.

Правда, несколько раз мне представлялась Пульхерия Ивановна, потерявшая мужа… Тогда мне становится не по себе: а прав ли я? Быть может, Пульхерия Ивановна более, много более подобна Коробочке?

Сочинение подкупает речевой свободой (и трогательной, видимо, невольной стилизацией в последней фразе) в сочетании со структурной четкостью. Однако главную задачу автору сочинения решить не удалось: он не пошел дальше беглого сравнения похожих людей и совсем не попытался поговорить именно об образах. Правда, о разном отношении автора к Коробочке и Пульхерии Ивановне упомянул. Но непонятно, кто: Гоголь или автор сочинения – считает, что одна просто глупая старуха, а существование другой можно оправдать. Весь разговор ведется на основании сообщенных Гоголем фактов и без учета того, как именно говорит писатель о той и другой. Показательно, что в сочинении нет ни одной цитаты. Получается, что главное отличие одной героини от другой – в их “жизненном положении”. И автор сочинения задается вопросом, отчего Коробочка стала “мертвой душой” – вопросом, на который нельзя дать убедительный ответ, не выходя за рамки произведения. А вопрос, почему так по-разному воспринимаются персонажи, о которых сообщено много схожих фактов, даже не поставлен учеником.

2.

Пульхерия Ивановна – персонаж повести Гоголя “Старосветские помещики”, Коробочка – поэмы “Мертвые души”. Они очень похожи, и может даже показаться, что Гоголь буквально срисовал Коробочку со своей написанной раньше Пульхерии Ивановны. Обе героини – помещицы, живущие в своих небольших замкнутых мирках. Они уже в довольно преклонном возрасте, круг их интересов ограничивается едой, хозяйством и визитами гостей. Да и хозяйственные заботы не были какими-то особенными, так, например, Гоголь пишет про Пульхерию Ивановну: “Хозяйство Пульхерии Ивановны состояло в беспрестанном отпирании и запирании кладовой, в солении, сушении, варении бесчисленного множества фруктов и растений”. Хозяйственная жизнь Коробочки тоже не отличалась сложностью или своеобразием: чтобы в нее “переселиться”, ей достаточно было “вперить глаза в ключницу, выносившую из кладовой деревянную побратиму с медом”, и “на мужика, показавшегося в воротах”.

Коробочка. Художник П. Боклевский www.a4format.ru	Пульхерия Ивановна. удожник П. Боклевский www.hi-edu.ru

Также их общая характерная черта – хранение множества ненужных вещей в доме. Пульхерия Ивановна “была большая хозяйка и собирала все, хотя сама не знала, на что оно потом употребится”. “Комната Пульхерии Ивановны была вся уставлена сундучками, ящиками, ящичками и сундучочками. Множество узелков и мешков с семенами, цветочными, огородными, арбузными, висело по стенам. Множество клубков с разноцветной шерстью, лоскутков старинных платьев, шитых за полстолетие, были укладены по углам в сундучках и между сундучками”. Гоголь дает нам похожее описание Коробочки: “…одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки…а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов. В один мешочек отбирают всё целковики, в другой полтиннички, в третий четвертички, хотя с виду кажется, будто в комоде ничего нет, кроме белья да ночных кофточек, да нитяных моточков… бережлива старушка, и салопу суждено пролежать долго в распоротом виде, а потом достаться по духовному завещанию племяннице внучатной сестры вместе со всяким другим хламом”.

Есть еще сходство в описании быта двух помещиц: концерт дверей в “Старосветских помещиках” и часов в “Мертвых душах”; описание того, что окружало помещичьи дома: в “Помещиках” – “частокол, окружающий небольшой дворик”, “плетень сада, наполненного яблонями и сливами”, “деревенские избы, его окружающие”, и в “Мертвых душах” – “небольшой дворик… преграждал дощатый забор, за которым тянулись пространные огороды… По огороду были разбросаны кое-где яблони и другие фруктовые деревья… За огородами следовали крестьянские избы”.

Но несмотря на такое количество казалось бы схожих черт, впечатление от Пульхерии Ивановны остается практически противоположным впечатлению от Коробочки. Гоголь использует разные интонации, говоря о них. После описания комнаты Пульхерии Ивановны он пишет: “Но самое замечательное в доме…”, то есть создается ощущение, что все сундучки, ящички и мешочки, описанные выше – тоже замечательные; а вот то, что собирала Коробочка, Гоголь называет просто “хламом”. В том, как описывается двор и сад, тоже есть разница. У Пульхерии Ивановны чувствуется какая-то идиллическая гармония: “длинношейный гусь, пьющий воду с молодыми и нежными, как пух, гусятами”, “развесистый клен, в тени которого разостлан для отдыха ковер”, а у Коробочки наоборот: “свинья с семейством очутилась тут же; тут же, разгребая кучу сора, съела она мимоходом цыпленка и, не замечая этого, продолжала уписывать арбузные корки своим порядком”; у Пульхерии “ряды фруктовых деревьев”, а у Коробочки эти фруктовые деревья “разбросаны кое-где”.

Разный характер даже у концертов часов и дверей: в “Старосветских помещиках” скрип дверей назывался “пением”, это было “самым замечательным в доме”. А часы в “Мертвых душах” били “таким звуком, как бы кто колотил палкой по разбитому горшку”.

Но самое существенное отличие Пульхерии Ивановны от Коробочки состояло в том, что у последней жизнь действительно была пустой и крутилась вокруг мелких незначительных забот, а у первой – наполнена любовью к мужу, Афанасию Ивановичу. Именно эта любовь превращала ее маленький мир из неприятного мира Коробочки в теплый, искренний и радостный, и именно эта любовь делает Пульхерию Ивановну в наших глазах доброй, трогательной, симпатичной и какой-то осмысленной.

Эта работа, похожая на предыдущую четким следованием структурной схеме, гораздо серьезнее. Самое интересное в сочинении – самостоятельные и довольно точные наблюдения над языком; правда, в начале, где речь идет о подобии, ученица цитирует не очень умело, слишком большими отрезками текста и с грамматическими погрешностями, но позже демонстрирует красивое “точечное” цитирование, показывая, как по-разному преподносятся Гоголем как будто схожие сведения о героинях. Однако в заключении мы видим логический сбой: если вся вторая часть сочинения была посвящена впечатлениям и способам выражения авторской позиции, то есть языку, то в финале говорится о “существенном отличии Пульхерии Ивановны от Коробочки”, то есть о фактах, о содержании. Этот недостаток можно устранить, поместив последний абзац после слов: “Но несмотря на такое количество казалось бы схожих черт, впечатление от Пульхерии Ивановны остается практически противоположным впечатлению от Коробочки”. А потом надо было бы чуть-чуть подправить продолжение, сказав, что эта противоположность проявляется и в том, как по-разному рассказано о сходном.

Сразу скажем, что последняя (третья) из приводимых работ, несмотря на отдельные недостатки (например, неуместное употребление слова портрет в первом предложении, грамматические ошибки: “Первое, что мы узнаем о Пульхерии Ивановне, – о готовности угостить…” вместо готовность и пр.), представляется нам наиболее удачной и по количеству и качеству наблюдений, и по четкости мысли.

3.

Сравнивая портреты Пульхерии Ивановны и Коробочки, мы сразу чувствуем разное отношение автора к героиням – то, чем они схожи, написано с совершенно противоположной интонацией и освещено разным светом. Например, их общая черта – собирать, хранить всякие и нужные, и ненужные вещи, но Пульхерия Ивановна “сама не знала, на что оно потом употребится”, а за Коробочку “решено”, что ее “салопу суждено пролежать долго в распоротом виде, а потом достаться по духовному завещанию племяннице внучатной сестры вместе со всяким другим хламом”. Копящееся у Коробочки – “хлам”, а у Пульхерии Ивановны названо любовно “узелки”, “лоскутки”, “клубки”.

Первое, что мы узнаем о Пульхерии Ивановне, – о “готовности угостить вас всем, что было у них лучшего”, она “можно сказать, жила для гостей”; Коробочка же “одна из тех <…> небольших помещиц, которые плачутся на убытки <…>, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов”, прикрывая добычу сверху бельем, угощает же она своего гостя, чтобы “задобрить”, а не из радушия, как Пульхерия Ивановна.

Имена героинь говорящие. Латинское имя “Пульхерия”, означающее “прекрасная”, в сочетании с простым русским “Ивановна” теряет всю свою античную пышность и совсем не напоминает о молодости и красоте, как требует того его значение, скорее по созвучию со словом “пух” вспоминается что-то мягкое, нежное, пухлое. К античности нас также отсылает миф о Филимоне и Бавкиде, который в отношении к старичкам- помещикам, как и имя, звучит с доброй иронией. Фамилия Пульхерии Ивановны совершенно не запоминается, хоть она и яркая – “Товстогубиха”. У Коробочки же врезается только фамилия, звучащая как прозвище. А значительное “Анастасия” (по-гречески “воскресенье”) в данном случае ничего не дает для понимания образа, не имея отношения к хозяйке.

Портреты героинь также противоположны: лицу Пульхерии Ивановны отведено очень много места, ее морщинки до того прекрасны, “что художник, верно бы, украл их”. У Коробочки же лица будто вообще нету. Она появляется в спальном чепце (потом такой же чепец появится на чучеле в ее огороде), на шее у нее все время “что-то навязано”. Мы не знаем даже, толстая ли она, худая ли: вместо хоть какого-нибудь описания героини Гоголь описывает содержимое ее шкафа, где “в один мешок отобраны всё целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки” вперемешку с тряпками (опять же) – вот и ее портрет, карикатура на человека, “чучело” в чепчике.

Отношения с мужем у Пульхерии Ивановны освещают беззаветную любовь, достигающую апогея, когда, умирая, старушка сокрушается “только о бедном своем спутнике, с которым провела жизнь и которого оставляла сирым и бесприютным”. У Коробочки же этот аспект снова представлен пародийно, когда она говорит, что ее “покойник” без чесанья пяток на ночь “никак не засыпал”, во-первых, нелепое совмещение – покойник вдруг засыпает, а во-вторых, это так и остается единственным известным фактом об ее муже – от человека (снова) остаются только пятки.

Как ее имя заслоняется фамилией – прозвищем, так ее сущность – душа спрятана в коробочке, в комоде под тряпьем и хранится без дела. Пульхерия Ивановна, хоть и такая же ограниченная, пробуждает сочувствие и прописана с искренней нежностью Гоголя, который одновременно смеется над ее маленькой жизнью, а с другой стороны, умиляется и приравнивает старичков к античным героям.

В статье использованы работы учеников 10-го класса ОЦ № 57 г. Москвы Глеба Добровольского, Юлии Новосельцевой и Серафимы Маньковской.

Н.А. ШАПИРОВ,
г. Москва