ЮБИЛЕИ И ДАТЫ
М. Горький об А.П. Чехове
Продолжение. См. № 2, 3, 4/2010
Другой раз я застал у него (Чехова) молодого, красивенького товарища прокурора. Он стоял перед Чеховым и, потряхивая кудрявой головой, бойко говорил:
 |
А.П. Чехов и О.Л. Книппер-Чехова. 1901http://ru.wikipedia.org/wiki |
– Рассказом “Злоумышленник” вы, Антон Павлович, ставите передо мной крайне сложный вопрос. Если я признаю в Денисе Григорьеве наличность злой воли, действовавшей сознательно, я должен, без оговорок, упечь Дениса в тюрьму, как этого требуют интересы общества. Но он дикарь, он не сознавал преступности деяния, мне его жалко! Если же я отнесусь к нему как к субъекту, действовавшему без разумения, и поддамся чувству сострадания, – чем я гарантирую общество, что Денис вновь не отвинтит гайки на рельсах и не устроит крушения? Вот вопрос! Как же быть?
Он замолчал, откинув корпус назад, и уставился в лицо Антону Павловичу испытующим взглядом. Мундирчик на нем был новенький, и пуговицы на груди блестели так же самоуверенно и тупо, как глазки на чистеньком личике юного ревнителя правосудия.
– Если б я был судьей, – серьезно сказал Антон Павлович, – я бы оправдал Дениса...
– На каком основании?
– Я сказал бы ему: “Ты, Денис, еще не дозрел до типа сознательного преступника, ступай – и дозрей!”.
Юрист засмеялся, но тотчас же вновь стал торжественно серьезен и продолжал:
– Нет, уважаемый Антон Павлович, – вопрос, поставленный вами, может быть разрешен только в интересах общества, жизнь и собственность которого я призван охранять. Денис – дикарь, да, но он – преступник, – вот истина!
– Вам нравится граммофон? – вдруг ласково спросил Антон Павлович.
– О да! Очень! Изумительное изобретение! – живо отозвался юноша.
– А я терпеть не могу граммофонов! – грустно сознался Антон Павлович.
– Почему?
– Да они же говорят и поют, ничего не чувствуя. И все у них карикатурно выходит, мертво... А фотографиею вы не занимаетесь?
Оказалось, что юрист – страстный поклонник фотографии, он тотчас же с увлечением заговорил о ней, совершенно не интересуясь граммофоном, несмотря на свое сходство с этим “изумительным изобретением”, тонко и верно подмеченное Чеховым. Снова я видел, как из мундира выглянул живой и довольно забавный человечек, который пока еще чувствовал себя в жизни, как щенок на охоте.
Проводив юношу, Антон Павлович угрюмо сказал:
– Вот этакие прыщи на... сиденье правосудия – распоряжаются судьбой людей.
И, помолчав, добавил.
– Прокуроры очень любят удить рыбу. Особенно – ершей!